niddy - Во всем виноваты лишь Малфои
- Могу ещё один рисунок ночью сделать, - предложил Лоренц, повернувшись к другу, - У меня как раз одна идейка есть.
- Было бы классно, - одобрил Итон, - Украсим стены Хогвартса.
- Давайте на двери учительской, - представив реакцию преподавателей, захихикал Тедди.
- Не забудь отца предупредить, - зловеще улыбнулся блондин.
- Смотри, чтоб МакГонагалл плохо не стало, - насмешливо хмыкнул Блек.
- Не волнуйся, плохо будет директору, просто дядя Рем может не так всё понять, - усмехнулся слизеринец.
* * *
Минерва МакГонагалл, первая после завтрака поднявшаяся к учительской за журналом, в шоке замерла, смотря на дверь. Там был рисунок: директор в красно-золотой мантии во весь рост, упирающий руки в бока и смотрящий презрительно и высокомерно, на голове была корона и сверху надпись: «Все - пешки, я - король». Кроме этого на стене с обеих сторон от двери с подписью: «Мои друзья» были изображены с одной стороны - вампиры и оборотни в лесу при полной луне, а с другой - великан, сидящий у пещеры, на коленях которого сидел сам Волан-де-Морт. Рядом с оборотнями была приписка: «Не все мы плохие, но хорошие к вам и на милю не приблизятся, директор». А в довершении всего, горгульи, которые, по идее, должны были сторожить учительскую (и, в отличие от той, что охраняла кабинет Дамблдора, могли видеть и говорить) были с завязанными чёрными лентами глазами и заклеенными скотчем пастями.
Пока Минерва разглядывала это произведение искусство, к ней присоединились Флитвик, Бёрн и Люпин.
- Не дурно, у них есть вкус, - усмехнулся Ремус.
- У кого? - повернулась к нему женщина.
- Вы не заметили, Минерва? - заклинанием освободив горгуль от чёрных повязок, он одну из них передал женщине.
- «Драконы», - с усмешкой прочитала она вышитую золотыми нитками надпись.
- Надо сказать директору, чтобы искал среди Хаффлпаффа, - посмотрел на вышитую перед надписью эмблему, изображавшую морду дракона, Бёрн, негромко рассмеявшись, - Чёрный и жёлтый - это их цвета.
- Здесь золотой, - автоматически исправила МакГонагалл.
- Вы хотите подставить под удар свой факультет? - с интересом посмотрел преподаватель зелий на женщину.
- Я? Что? - Минерва не сразу поняла, что он имеет в виду, но, как только до неё дошло, тут же пошла на попятную, - Вы правы, Альфред, определённо это жёлтый цвет.
- Но что здесь произошло? - Флитвик взмахом палочки избавил горгуль от скотча и обратился к ним, - Что вы видели?
- Мы как раз хотели отдохнуть, - прохрипела одна из горгуль, - А тут всё потемнело...
- Он даже не извинился! - возмущённо перебила вторая, - повязал какую-то тряпку, а когда я хотела позвать на помощь, заклеил рот этой дрянью!
- Почему вы думаете, что это «он»? - спросила Минерва, сразу поняв, что «Драконы» прикрывались перуанским порошком мгновенной тьмы. И, по крайней мере, их должно было быть двое, чтобы одновременно повязать обе статуи.
- Девушкам не подобает подобное поведе… - начала первая, но вторая опять перебила, возмущённо проверещав:
- А кто ещё, кроме мужчин, на такое способен? Хулиган наверняка хотел спереть журнал и исправить оценки!
- Так вы не видели это? - Бёрн указал на дверь и стены позади горгуль, те скосили глаза и чуть повернули головы (двигаться они практически не могли).
- Недурно-недурно, - усмехнулась вздорная горгулья.
- У него талант, - прокомментировала более спокойная, - Но слишком резковато, да и на директора школы рисовать такое - это не дело.
- И вы ничего не слышали? - спросил ещё не потерявший надежду найти юного художника Флитвик.
- Нет! - резко сказала вздорная, - Наверняка он применил заклятие Тишины.
- Был шорох и негромкие шаги, - ответила вторая горгулья, - Но они вели себя тихо.
- Так «они» или «он»? - уточнила Минерва.
- Да какая разница, сколько их было? - проверещала горгулья, - Я слышала только одного, но могла быть и банда. Возможно, один рисовал, а десять его дружков наблюдало в стороне.
- Когда стало темно, я не прислушивалась, - ответила другая, - Но уходило несколько человек, притом, их шагов было почти неслышно.
- Спасибо, - поблагодарил горгуль Ремус, про себя отмечая, что стоит похвалить ребят за безупречную работу: опять никаких улик и свидетелей, кроме атрибутики «Драконов» и убеждённости горгуль, что завязать им глаза у девушки не хватило бы наглости.
А директор до самого обеда был не в курсе произошедшего, так что в этот день все ученики смогли насладиться творением Лоренца, который в это время обдумывал уже новый сюжет для граффити.
Преподаватели же, когда Дамблдор, услышав про картину из громких разговором студентов, опрометью кинулся к учительской (после чего созвал экстренный педсовет) и стал возмущаться их бездействием, просто ответили, что давно просили украсить стены перед учительской гобеленами и, так как директор отказал в их скромной просьбе, посчитали, что рисунок неизвестного художника - всё равно лучше, чем ничего. Подобное отношение так шокировало Дамблдора, что он несколько минут не мог связать и двух слов. В результате, не только были повешены гобелены позади горгуль, но и старая дверь заменена новой, на которой была красивая резьба (на гладкие поверхности у директора началась аллергия, кроме того, на такой двери невозможно восстановить рисунок или создать какой-то новый (по крайней мере, на это надеялся директор)).
Однако, как и следовало ожидать, в следующей же «Придире» на полстраницы была колдография стены и двери с рисунком, а также горгуль с завязанными глазами. Не выдержав этого, Дамблдор в очередной раз отправился в Лондон в редакцию журнала. Ребята, узнав об этом, выяснили у Ремуса пароль от директорского кабинета и, воспользовавшись мантией-невидимкой (на этот раз про картины они помнили), забрали своё записывающее устройство и весь вечер прокручивали запись, думая: можно ли её как-то использовать?
Глава 38. «Придира» и родительское собрание
Здание редакции журнала было видно лишь сотрудникам, охранялось оно так мощно, что Министерству и не снилось, да и бывший штаб Ордена значительно уступал «Придире». Лавгуды, насколько выяснил директор, почти не покидали издательства и жили в том же здании, где-то наверху. Единственная возможность связаться с ними - это письма, но на просьбы о встрече они с удивительным постоянством отвечали отказом, как и игнорировали вопросы о личности интересующих Дамблдора авторов и «советы» прекратить печатать их статьи.
Почему директор не запретил журнал в школе? Так только потому, что не привык сдаваться, а запрет означал бы его неспособность справиться с ситуацией. Да и он столько когда-то вытерпел бредовых статей Скитер, что посчитал себя способным проигнорировать и статьи этих авторов. Но они-то писали правду, да притом так, что им верили все. А Скитер, как назло, вместо того, чтобы копать под соперников, написала даже несколько статей в их поддержку и согласилась со всем, что эти авторы написали о нём, да и от себя добавила грязи, притом, правдивой (с чем был совершенно не согласен директор, и в чём не сомневалась половина магического населения страны).
И вот теперь Дамблдор стоял у почтового ящика для посетителей. Редакция должна была быть где-то здесь, но вот ни он, ни его люди так с войны и не сумели пробиться сквозь защищающие и скрывающие чары, которые, похоже, каждый месяц обновлялись. Не сумели орденцы выследить и Лавгудов или кого-то из тех, кто работал в издательстве. Осложнялось всё тем, что большая часть авторов не состояла в штате, а просто присылала свои статьи в журнал, как и те, кто ему был нужен. Остальные же не представляли особой ценности, так как были связаны клятвой (как выяснил один из его орденцев, так и не сумевший устроиться на работу в «Придиру»), и не могли выдать ни имена, ни дать пропуск в само издательство.
Походив минут десять рядом с красным ящиком и не дождавшись хоть кого-нибудь из сотрудников журнала, директор выругался и достал пергамент и чуть помятое перо:
«Уважаемый мистер Лавгуд! Не могли бы вы уделить мне несколько минут. Я бы хотел обсудить с вами один важный вопрос. Буду вас ждать, директор школы магии и волшебства А. Дамблдор»
Написав, он сложил записку и сунул ящик. Но не успел он убрать перо, как его письмо вылетело обратно. На пергаменте красовался красный штамп: «Отклонено».
Недоумённо повертев листок, Дамблдор решил попробовать ещё раз, и написал с обратной стороны:
«Мисс Лавгуд, не могли бы мы с вами встретиться? Ровно десять лет прошло с момента вашего окончания Хогвартса, и мне бы очень хотелось узнать, как сложилась ваша жизнь? Пр-р Дамблдор»
На этот раз перо он убрал, и даже задумался на несколько минут, но вот пергамент опять вылетел, и на этот раз внизу чёрной пастой было приписано:
«О, так для вас сейчас лето? Или вы потерялись во времени? Понимаю, я тоже иногда забываю, какое сегодня число или год - да это часто не важно. Десять лет было тем летом, и мы с отцом отмечали это - вы ведь читали о наших путешествиях за морщеногими кизляками и фиолетовыми жабазмеями? Я собираюсь подавать заявление на звание эксперта по редким существам. Как вы думаете, Министерство согласится? Ведь вы же знаете, что там новый заговор - против лучших учённых. Они не хотят признавать наши заслуги и всячески мешают исследованиям. Спасибо, что волнуетесь за меня, до свидания, Полумна»
