Максим Осинцев - Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу
Мы стояли друг напротив друга, и никто из нас не знал, стоит ли продолжать разговор. Слишком все это было странно. Я видел его не в первый раз и прошлая наша встреча была не из самых приятных, да и он сам видел меня, и как я могу догадываться, его встреча со мной тоже ничем хорошим не закончилась. Только во всей этой истории есть одно «но»: мы раньше не встречались. То есть как? Он встречал не меня, а меня-из-будущего, — самому не запутаться бы во всех этих сложных перипетиях судьбы, — а я встречал его, но только, опять же, из будущего. Слишком сложно и, может быть, — совершенно не понятно.
От почти потухшего костра все шла гарь с омерзительным запахом жженной плоти. Из-за этого смердящего зловония у меня даже иногда слезились глаза и я был рад, если ветерок уносил этот запах как можно дальше от меня. Хотя с другой стороны я не мог быть уверенным, что мои глаза слезились именно из-за этого зловония, вполне может быть, что всему виной все то же самое восстающее солнце.
А потом, Малой все же подал голос, видно понял, что молчать и дальше — не имеет смысла:
— В каком это смысле «изменить мир»? — его голос показался мне до безумия детским и даже наивным, что совсем отличало его от того Малого-из-будущего, с которым я повстречался всего буквально десять часов назад, когда в спешке покидал базу Консорциума.
И что же я должен был ему ответить? У меня не было ответа на этот вопрос, так как даже я не полностью понимал, что мы вместе должны сделать для того, чтобы все сложилось так, как и скажет Малой через какое-то неопределенное время, отправившись через линзу ко мне для того самого разговора.
В моей голове на все прошедшие события появлялась лишь одна мысль, вполне емко отображающая происходящее: «временная петля». Но что именно она несет для меня и для того же самого Малого? Почему мы должны следовать именно этим путем, а не каким-то иным? Или судьба и вправду не терпима к изменениям и представляет собой одну толстенную книгу, в которой уже давным-давно кем-то прописана судьба каждого человека? Вполне возможно. Но сейчас, как бы ни складывались события, я продолжал преследовать свою цель. Я был просто обязан спасти Элизабет и вытащить себя и ее из этого ужасного, засасывающего в себя, круговорота из линз, предметов, тайных организаций и вечной войны прозрачных с людьми.
А после, будто сами собой у меня в голове возникли образы из совсем недавнего прошлого. Мой мозг пытался найти ответ на вопрос Малого, да и, кажется, для самого себя. Я должен был понять, зачем именно я все это делаю, ведь моя цель в любом случае сильно отличалась от того, чем мне предстояло заниматься.
Только недавно я проскочил сквозь очередную линзу. За мной шла погоня, и я прекрасно это понимал. Не видел преследователей, но чувствовал, что вот-вот и они нагонят. Противное чувство, от которого по венам начинает бегать адреналин, ускоряя тело и обостряя чувства. Все руки в ссадинах и царапинах от веток кустов. А перед глазами все еще мелькал калейдоскоп из ярко-зеленых и желтых листьев, только недавно проносящихся у меня перед глазами. Колено жутко болело, я даже опасался, не вывихнул ли я ногу, когда смачно споткнулся о высунувшийся из земли корень и упал на камни. Но не время было останавливаться, и я вновь подпрыгнул и гнал себя вперед, пока перед глазами не появилась линза. Мгновения и я проскочил сквозь нее, напоследок услышав не погоню за собой, а явный признак демона в виде этого скрежета вместо смеха.
Но это в прошлом, там за линзой. А теперь передо мной открылась скалистая местность, с которой открывался хороший вид на небольшую деревню, освещенную огнями. А в черной глади неба мерцал диск луны. Какой это был век, я даже не мог предположить. Но видно, занесло меня далековато и о такой вещи, как мобильный телефон здесь даже не слыхивали, а увидь это чудное изобретение — сожгли бы на костре.
Но суть была даже не в этом. За прошедшие пару часов, когда я прорывался через заросли джунглей или сминал снег под своими ногами, пытаясь сохранить остатки тепла под кофтой, пробираясь через заснеженный лес, я почувствовал себя в безопасности. Отчего-то понял, что погоня прекратилась, по крайней мере, для меня. Возможно, в тех самых джунглях меня еще продолжали искать, но я понимал, что все, я добрался до пункта назначения, добрался до места, где могу передохнуть. А через пару часов и вовсе забыть о преследовании.
От исина я избавился еще на базе и по нему меня попросту не могли найти, но так же, я прекрасно знал, что среди охотников Консорциума есть и те, кто прекрасно способен отыскать меня по следам. Но нет, в тот момент я даже не задумывался об этом. Побег закончен. Можно было вдохнуть полной грудью и отправиться на поиски пищи и ночлега, чтобы на следующий день продолжить свой путь к цели, ради которой и решился на столь отважный поступок.
Но потом произошло то, чего я не мог ожидать. Появился он. Я не сразу узнал его, да и, скорее всего, память не могла работать так быстро. Что-то знакомое в нем я, конечно же, отметил сиюминутно, но вспомнить полностью не удавалось. Да и как я мог о нем вспомнить спустя столько лет?
Это был Малой, но не тот, которого я вижу сейчас перед собой, а другой. Хотя это достаточно дико вообще выражаться подобным образом об одном и том же человеке с оговоркой лишь на то, что он из разных времен. Но все же это был Малой-из-будущего.
Хотя только сейчас я могу с полной уверенностью назвать разницу между тем Малым, что стоит сейчас прямо передо мной и тем, что приходил ко мне, чтобы наставить на какой-то только ему известный «истинный путь».
Малой предстал передо мной в обшарпанном свитере и протертых джинсах, словно он и вовсе забыл о том, что на свете придумали душ и стиральную машинку, хотя не мне давать советы по этому поводу. Посмотри я на себя, тотчас же понял бы, что волосы уже давно сальные, а от тела идет не первой свежести аромат из пота. Вещи же так сильно пропахли гарью и были грязны, что их стоило бы закинуть в стиральную машинку вместе со мной — может быть тогда, залив нас вместе хорошим кондиционером, универсальный агрегат возымел бы эффект.
Но даже не в одежде заключалась разница и это ясное дело. Его лицо казалось более грубым, уставшим что ли. С первого взгляда становилось ясно, что перед тобой стоит человек, повидавший на этом свете такого, что даже врагу не пожелаешь. Кое-где виднелись рубцы от шрамов, еще совсем свежих. Но особый интерес у меня вызвали его глаза. Они были разного цвета. Один — голубой, а другой — зеленый. Для меня это не стало откровением — у него есть предмет. Но в тот момент я сильно ошибался, а в своей ошибке удостоверился сейчас, когда видел его еще, в какой-то степени, можно сказать молодым. Я уже точно знал, что у него есть предмет, да не один: сурок и наутилус. И при этом его глаза являлись голубыми.
Все же сейчас мне было достаточно сложно размышлять в данном направлении. Вообще странно видеть одного и того же человека в прошлом и будущем. Вроде все, то же самое, но есть какие-то детали, наложившиеся со временем. И именно их мне и оставалось определять.
Он протянул вперед правую руку, тем самым сообщая, что не собирается причинять мне вреда. А после, заговорил. Его голос был груб, с хрипотцой. Совершенно не такой, каким я его слышал сейчас. Через что же пришлось ему пройти, что само время успело так беспощадно поиздеваться над ним?
— Рад встретиться с тобой вновь, V.
И всего лишь из одной его фразы мне стало не по себе сразу по двум пунктам. Уже очень долгое время никто меня не называл вот так вот, да и все, кто мог это знать, либо погибли, либо просто не жаждали распространять это имя всуе (и таким человеком был лишь один мне знакомый, на кого мне пришлось долгое время работать, и кого я знал под прозвищем Глава). А во-вторых, я никогда раньше не видел этого человека и уж точно не был с ним знаком.
— Не бойся Виктор, я здесь лишь с благими намерениями, — произнес он и подошел на пару шагов ближе.
— Но кто ты? — лишь сорвалось с моего языка и прозвучало это до того тихо, что мне на мгновение показалось, а произнес ли я это вслух вообще.
Малой хмыкнул, а после улыбнулся. На мгновение прикрыл глаза, что могло даже создаться ощущение, что он и не закрывал их вовсе.
— Я вижу, что твоя фигурка все еще с тобой. Это радует. — Он тяжело вздохнул. — Ведь это я вновь дал знать о ней спустя долгое время. Ну как, припоминаешь?
И да, я наконец-то вспомнил, откуда это лицо было мне знакомо. И я вновь вспомнил тот злополучный день, когда потерял Элизабет. Это ведь тот самый парень, которого я чуть не сбил, отвлекшись на свою любимую. Это был он. Что он тогда мне сказал?
«Беспокойся о себе, Виктор. Только о себе».
«Еще увидимся».
И вот, вновь он. Только уже без недельной щетины.
«Видать за столько лет успел побриться», — лишь появилась в моем мозгу ехидная мысль.
