М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера
Очнувшись в руках Сэнда, она улыбнулась.
— Ну вот, видишь, — произнесла она, обнимая эльфа за шею, — все-таки, нам не придется объяснять Каре, куда мы тебя дели. Ты был прекрасен, как бог. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Смущенно кашлянув, Сэнд подтолкнул ее к Касавиру.
— Займись ей, она, кажется, бредит.
Гробнар, который во время боя изнывал от невозможности вмешаться, подлетел к ним и стал помогать Касавиру, не умолкая ни на минуту.
— Вот это была битва! Если бы здесь был десяток стражей, вас бы это не остановило. Сэнд! Я восхищен и, не побоюсь этого слова, подавлен твоей мощью. Когда я смотрел на тебя, у меня родилась песня….
— Слушай, я и так чудом выжил, не стоит усугублять, — устало перебил его Сэнд. — Лучше поищи в моей сумке зелья.
Сэнд не пострадал от ран, но был истощен, даже говорить еле мог, а Эйлин получила ранение бедра и вывихнула кисть, блокируя мощный удар. Касавир, благодаря тяжелому доспеху и зачарованному щиту, отделался парой тупых ударов и легким ожогом руки.
Пока друзья лечились и отдыхали, Мертвый Поэт скромно сидел на останках своего жилища, подперев голову рукой, и терпеливо ждал. Через полчаса на него, наконец, обратили внимание.
— И что дальше? — поинтересовалась Эйлин.
— Мы должны провести несложный обряд для восстановления статус-кво. Путь сэнсэй сочинит прощальное хайку и пропоет его, а я подыграю ему на Лютне Абсурда.
— Лютня Абсурда? — переспросил Гробнар.
— Ну да, то, что у тебя в руках — моя Лютня Абсурда, изготовленная на заказ Безумным Мастером. Четыре струны — четыре стихии, пять ладов — пять школ. Или наоборот? В общем, на ней не каждый может играть. Со временем разберешься. Если, хех, выживешь, конечно. У этого инструмента непростой характер. Но я тебе кое-что покажу. Дай-ка ее мне и придумай что-нибудь трогательно-прощальное и сильнодействующее.
— Ей богу, я сейчас заплачу, — иронично пробормотал Сэнд, когда Гробнар и дух исполняли свой экспромт.
— Рада, что ты пришел в норму, — вполголоса прокомментировала Эйлин его высказывание.
Когда проникновенные аккорды и слова стихли, на сгоревший помост опустился столб белого света. Когда он исчез, на месте руин стояла маленькая скромная хижина с тростниковой крышей и широким крыльцом.
— Вот и все, — бодро сказала дух, когда стихли бурные аплодисменты и крики «ура».
Сэнд заорал «бис!» и попытался свистнуть, но сконфузился, издав какой-то неудобопроизносимый звук.
Мертвый Поэт поклонился и произнес:
— Ну, мне пора. Надеюсь, старый маразматик меня не обманул, и уже готовит все к свадьбе, будь она неладна. Когда я исчезну, на этом месте откроется портал.
Затем он обратился к Гробнару.
— Держи лютню, надеюсь, она тебе пригодится. И не повторяй моих ошибок, братец!
* * *Когда друзья оказались в Порт Лласте, домик мудрецов стоял на месте, но их самих уже не было. Элани и Зджаэв сидели на крыльце, обнявшись и напевая какую-то занудную долгоиграющую песню на языке Уэндэрснейвенов. У них была бутылка сакэ, которую предусмотрительные кузены оставили на случай, если кому-то из вернувшихся понадобится успокоить нервы и обрести душевный покой. Ведь никто не знал, с чем им придется столкнуться. Подружки тут же забросали героев вопросами. Заверив их, что чудовищ было не так много, и они были не такими страшными, как хотелось бы, Эйлин поинтересовалась, как они тут проводили время. По тому, как они стали хихикать и толкать друг друга, Эйлин поняла, что девочки как минимум не скучали.
— Знай, они ушли, но обещали вернуться, — лукаво сказала Зджаэв, — и оставили кое-что для Сэнда. Вот.
Зджаэв помахала перед носом эльфа бумажкой и тут же спрятала ее за спину.
— Какое-нибудь хайку на память? — безо всякого интереса спросил Сэнд.
— А вот и нет! Знай, это замечательный рецептик от Уэндэрснейвенов.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Сэнд.
— А что нам за это будет?
— Уж и не знаю, чем тебя может заинтересовать алхимик с такими средними способностями, как у меня, — произнес Сэнд, скрестив руки на груди и сощурив глаза.
Зджаэв закивала.
— Знай, зришь в корень. Между прочим, мелочиться не советую. В Невервинтере живет еще один эльф, которому этот рецепт придется по вкусу.
— Так, короче, — отрезала Эйлин, которой надоела эта торговля, — либо вы с Сэндом немедленно договариваетесь, либо я это экспроприирую. В свою пользу.
— Так уж и быть, два зеленых порошка, и приглашу тебя на дегустацию, — предложил Сэнд и подал Зджаэв руку.
— А Элани?
— И Элани.
Зджаэв пожала протянутую руку, рецепт благополучно перекочевал в руки Сэнда, Эйлин разлила оставшееся сакэ по фляжкам, и отряд смог, наконец, покинуть Порт Лласт.
Было не по-осеннему жарко. За пару миль до крепости они перешли на шаг. По одной стороне пыльной дороги, поросшей островками чахлой травы, тянулись бесконечные поля, за которыми просматривались крыши крестьянских домов, сгрудившихся у подножия скалистых холмов. С другой стороны к ней примыкал начинающий желтеть лесок, скромно именуемый охотничьими угодьями. Эйлин вздохнула и взглянула на Гробнара.
— А жаль… попасть бы еще разок в эту удивительную страну.
Гробнар загадочно улыбнулся.
— Не так уж это и невозможно. Я же говорил — Уэндэрснейвены везде. И нигде.
— Хм, — Эйлин заинтересованно наклонила голову, — ну-ка, выкладывай свой секрет.
Гробнар подъехал к ней вплотную и жестом попросил наклониться.
— Мертвый Поэт дал мне ключ к расшифровке карты порталов. Они разбросаны по всему Фаэруну. Островки цивилизации Блуждающих Сочинителей Хайку. Сады, небесные замки, подземелья, горные селения, леса и озера. Здесь зима, там лето. Там степной зной, тут тенистая прохлада. Нужно лишь сыграть мелодию.
Эйлин огляделась и заговорщицки прошептала:
— А ты не врешь?
— Лютней клянусь, — прошептал Гробнар в ответ.
— А как же я?
— Не волнуйся, Эйлин, я тебя не брошу.
Подвижное лицо гнома покрылось сетью мелких морщинок, когда он улыбнулся и подмигнул ей. Эйлин тоже улыбнулась.
— Спасибо, Гробнар. Ты настоящий друг.
Глава 4. Новые лица в крепости
— Ну возьмииите меняаа! — орала аасимарка, беззастенчиво поливая слезами и без того мокрое тело Касавира.
Вот к чему приводит добрая молва о крепости и ее славном капитане. Это белокурое создание, антипод Нишки, имеющее наполовину божественное происхождение, явилось на заре, когда Эйлин с Касавиром завершали утреннюю пробежку. Идея возобновить совместные пробежки принадлежала Касавиру и не привела Эйлин в восторг. Она пыталась сонно возражать, что, если уж ему некуда девать свою энергию, почему бы не посвятить эти благословенные часы каким-нибудь более приятным занятиям. На что он ответил, что он, конечно, зверь, но не настолько, чтобы ради каких-то глупостей лишать любимую женщину прелестей утренней пробежки.
— Но, если ты так хочешь, мы можем отложить пробежку еще минут на двадцать… пятнадцать, — милостиво предложил Касавир, нависнув над ней и изобразив что-то вроде звериного оскала.
— Ты не человек, а конструкт, ей богу, — отозвалась Эйлин и выскользнула из-под него, не дожидаясь, пока он начнет осуществлять свою угрозу.
— Правда? — С интересом спросил Касавир, вставая следом. — Мне казалось, что конструкты устроены немного по-другому.
Взглянув на него Эйлин прыснула.
— Точно, запамятовала.
— Так быстро? — Касавир нахмурился и прижал ее к себе, давая почувствовать, насколько его устройство отличается от устройства железного конструкта.
Поняв, что шутки кончились, Эйлин преданно посмотрела ему в глаза и проникновенно произнесла:
— Я имела в виду твою неутомимость, милый.
Не выпуская ее, Касавир наклонился к ее уху и тихо, но грозно сказал:
— Пять минут на одевание, или… я тебе покажу, какой я конструкт. А потом кросс у меня побежишь.
Это чудо в светлых одеждах, сандалиях и с огромным мечом за спиной неслось по тракту на гнедом скакуне, поднимая вокруг себя тучи пыли и заставляя очарованных селян сворачивать шеи, получая подзатыльники от менее чутких к прекрасному селянок. В это время Эйлин, подбадриваемая Касавиром, болталась на турнике, установленном на участке между крепостной стеной и кукурузным полем. Девушка, сориентированная стражником у ворот, подъехала к ним, соскочила с коня и громко заявила, что ее зовут Свет Небес, и она пришла наниматься на службу. При этом держала она себя так, словно вся крепость стояла перед ней на коленях, умоляя стать если не капитаном, то хотя бы его главным заместителем. Напоследок она уточнила, какое желает получать жалованье и, вынув меч, объявила, что вызывает Эйлин на поединок.
