Lux - Доказательство от противного
- Именно, - подтвердил Люпин. - У меня есть для тебя небольшой подарок. Сейчас принесу.
Ловко маневрируя, он поднял кресло в воздух и плавно заскользил на второй этаж.
На пороге кухни появился Снейп, на сей раз одетый в джинсы и рубаху с закатанными рукавами. Естественно, и то, и другое было черного цвета.
- Вы сотворили почти чудо, - с уважением сказал Гарри.
- Слишком много комплиментов я слышу от вас в последнее время. Это настораживает.
- Привыкайте, - усмехнулся Гарри. - Насколько я понимаю, мы теперь просто обречены на то, чтобы видеться чаще, чем когда-либо.
- Предлагаете дружить домами? - съязвил Снейп.
Гарри дернулся, будто его ударили.
- Что такое? - удивился профессор. - Вы уже передумали быть поближе к Драко?
- Я - нет, - пришлось сделать титаническое усилие, чтобы голос звучал ровно.
- А он?
- Извините, что помешал, мне пора, - с этими словами Гарри резко развернулся и направился к выходу. - Передайте Ремусу, что я зайду в другой раз.
- Когда вас здесь не будет, - прозвучало между строк.
- Гарри, подождите!
Слышать свое имя от Снейпа было настолько непривычно, что Гарри замер на полпути.
- Вернитесь, сегодня моя очередь извиняться.
Немного помедлив, Гарри нехотя вернулся и сел.
- Будете кофе с коньяком? - предложил Снейп.
- Буду, только без.
- Без коньяка?
- Без кофе.
Получив из рук профессора пузатый бокал с янтарной жидкостью, Гарри сделал большой глоток и поморщился:
- Черт знает что. У него и коньяк вкуснее.
- Ничего удивительного. Люциус всегда стремился получать только все самое лучшее - коньяк, положение в обществе, жену…
- Сына, - подхватил Гарри. - Знаете, я человек мирный…
- Могу назвать как минимум несколько десятков тех, кто с этим категорически не согласится, - перебил Снейп, присаживаясь напротив него с большой керамической кружкой кофе.
- Вы же сами понимаете, что меня обстоятельства вынудили половину жизни изображать из себя коммандос, - поморщился Гарри. - Изначально я человек мирный, но вашего Люциуса я готов зубами загрызть.
- Он не мой, - отозвался Снейп.
- Звучит так, будто вас этот факт безмерно огорчает. Бросьте, было бы, о чем жалеть!
- Я давно уже бросил, - бесстрастный ответ, последовавший после пауз, заставил
Гарри ошеломленно замолчать.
- Похоже, в вашем шкафу одни скелеты, - наконец подобрал он слова.
- Похоже, - согласился Снейп. - А как насчет вас?
- Насчет меня все просто. Грустным солдатам не стоит в живых оставаться, пряников сладких, увы, не хватает на всех. Не помню, где я прочитал эту фразу, но она точно про меня.
- Пессимизм вам не идет.
- А одиночество? - тихо спросил Гарри, пристально глядя прямо в черные глаза, которые ему больше не казались туннелями.
Глаза, как глаза.
Зеркало души.
Если человек побывал в аду, и не раз, то какими же они могут быть?
- Одиночество может быть благом, - заметил Снейп.
- Не для меня.
- Дайте ему время.
- Я уже слышал это от Гермионы, - Гарри покачал головой и неожиданно зло усмехнулся. - Знаете, что? Я дам ему больше, чем время. Гулять, так гулять! Я дам ему свободу.
Он помолчал, потом добавил уже другим голосом:
- И, профессор, что за бурду вы пьете? Сейчас я вам сварю настоящий кофе.
Снейп кивнул, задумчиво глядя на бывшего гриффиндорца.
Когда через несколько минут Люпин спустился вниз с маленьким свертком в руках, то застал почти идиллическую картину: самые близкие ему люди с практически одинаковым выражением на лицах пили кофе. Они не разговаривали, но молчание было не напряженным. Скорее дружеским.
* * *
После ухода Гарри потянулись серые дни, похожие друг на друга, как две капли воды.
Каждое утро Драко вставал, умывался, одевался и шел в Агентство.
Работать он умудрялся почти на автомате, мозги охватила своеобразная анестезия; во всяком случае, днем он почти не чувствовал боли. Только пустоту там, где раньше было сердце.
А ночью тоска наваливалась с утроенной силой, наверстывая упущенное в дневное время.
Плакать он не умел и до утра лежал, впиваясь ногтями в ладони и зажмуривая болезненно сухие глаза, в которые словно кто-то насыпал песка.
Он похудел. И, хотя всегда отличался изяществом, сейчас выглядел скорее тощим, чем стройным.
Светлые волосы отросли ниже плеч, но обрезать их не хотелось: Гарри нравилось пропускать между пальцев его длинные пряди, Драко хорошо это запомнил. Потом, в какой-то момент, он разозлился - при чем тут Гарри? - и обкромсал волосы ножницами, не особо заботясь о том, ровно, или нет. И, конечно же, утром пришлось срочно приводить себя в порядок. Ведь Малфои не появляются на людях с неровно выстриженными прядями.
Зато Драко был подчеркнуто аккуратен в одежде, надеясь безупречным видом компенсировать нездоровую худобу, бледность и темные круги под глазами.
Спустя два месяца, Драко поймал себя на мысли, что жить, в общем-то, ему и незачем.
После ухода Гарри из нее пропал всякий смысл.
Однажды ночью, когда Драко привычно бродил по пустым комнатам, чтобы быстрее дождаться утра, он забрел в библиотеку, где не был с момента ссоры с Гарри.
- С Поттером, - поправил он сам себя, бездумно скользя взглядом по полкам с книгами, лестницам, камину…
Стоп. Но каминной полке что-то лежало.
Драко подошел поближе и осторожно поднял тонкий кожаный шнурок, на котором висела заколдованная им в той, другой и далекой жизни, раковина. Под раковиной оказалась записка. Дрожащими пальцами Драко развернул ее и прочитал:
Как объяснить слепому, слепому, как крот, с рожденья,
Буйство весенних красок, радуги наважденье?
Как объяснить глухому, с рожденья, как ночь, глухому,
Нежность виолончели или угрозу грома?
Как объяснить бедняге, рожденному с рыбьей кровью,
Тайну простого чуда, названного любовью…
Постскриптум гласил: - Ты у нас ценитель прекрасного, тебе должно понравиться.
Подписи не было.
Драко несколько мгновений стоял, ошеломленный и находкой, и строками, сразу запавшими в душу.
Потом надел шнурок с ненужным больше портключом на шею и молча опустился на ковер перед камином, уткнувшись лицом в колени.
Глава 49.
Утро застало Драко на том же месте. За минувшие часы он практически ни разу не пошевелился.
- Может, разжечь камин? - робко предложил домашний эльф, бочком протискиваясь в библиотеку.
- Нет, - ответил Драко. - Сообщи в Агентство, что я сегодня не приду.
- Ты уже все знаешь? - услышал он голос крестного.
- Что знаю? - обернулся Драко.
Снейп протянул ему утренний выпуск «Ежедневного пророка»:
- Сегодня ночью тело Люциуса Малфоя было обнаружено в третьеразрядной маггловской гостинице.
- Тело? - равнодушно переспросил Драко. Внутри даже ничего не дрогнуло. Странно.
- Тело, - подтвердил Снейп. - С перерезанным горлом.
- Надеюсь, ад существует, и он уже там, - ровным голосом заметил Драко.
- Что с тобой происходит? - Снейп опустился на корточки, пристально вглядываясь в его бледное лицо.
- Что со мной может происходить? - уклончиво сказал Драко.
- Вы так и не помирились, - вздохнул Снейп. - Знаешь, давай сядем, ты немного поешь, выпьешь коньяка, а после завтрака мы обо всем поговорим.
- Я уже ел.
- Когда в последний раз?
- Когда? - Драко нахмурился, вспоминая. - На этой неделе.
- Тогда предлагаю тебе позавтракать со мной в счет будущей, - настойчиво предложил Снейп.
Драко равнодушно пожал плечами, но подчинился.
- Теперь я, по крайней мере, уверен, что ты не рухнешь в голодный обморок, - удовлетворенно кивнул Снейп спустя час, когда они закончили завтрак и сидели возле разожженного камина.
- Коньяк великолепен, ты не находишь? - издалека начал Снейп, поскольку Драко молча смотрел на огонь и не собирался вступать в душеспасительные беседы.
- У Малфоев все всегда на самом высшем уровне, - нехотя отозвался Драко.
- Позволь не поверить. Ты сейчас не сильно напоминаешь человека, у которого жизнь удалась.
- А зачем мне жизнь? У меня есть родовая честь и достоинство. Для Малфоя этого вполне достаточно, - горько усмехнулся Драко и залпом допил остававшийся в бокале коньяк.
- Чего ты хочешь больше? Быть счастливым или сохранить свою фамильную честь? - Последнее слово прозвучало тихо и как-то оскорбительно.
- А разве может быть выбор?
- Может, - серьезно кивнул Снейп. - Честь это нечто умозрительное, отвлеченное. И каждый вкладывает в это слово свое, особенное понятие.
- Мой отец говорит, то есть, говорил… - начал Драко.
- По меркам твоего отца я бесчестный человек, - перебил его Снейп. - Не оправдал высокое доверие своего господина, долгое время был двойным агентом. По-моему, бесчестен твой отец. Он предал самого себя, причем дважды. Первый раз - когда ради родовой чести по указке своего отца оттолкнул единственного человека, которого ставил в своей жизни на первое место, впереди себя, над собой.
