Анастасия Калько - Шторм на Ладоге (СИ)
Арлингтон. Виргиния. Сентябрь 1994 года.
— Как 11 недель? — приподняла голову Марджи, изумленно глядя на врача. — ВЫ уверены?
— Одиннадцать или двенадцать, — гинеколог стянул перчатки и отошел к раковине. — Одевайтесь, мисс Беркли. Мне нужно выписать вам направления на анализы и заполнить карту…
— Есть термин "медицинское чудо", — сказал он уже из кабинета, пока Марджи одевалась за ширмой, — редко, но бывает. Результаты анализов я рассмотрю через день-два, но уже первичный осмотр показывает, что вы здоровы и хорошо переносите беременность.
Марджи вышла из-за ширмы. С души свалился тяжелый камень: никакого воспаления или гормонального сбоя у нее нет, она здорова. И еще — она ждет ребенка. Она будет матерью.
В сквере она скомкала и выбросила в урну пачку сигарет. "Я здорова. Медицинское чудо. Одиннадцать или двенадцать недель… Значит, это тогда, в землянке… Если бы я не забивала себе голову всякой хренью, а показалась врачу еще в Петербурге, мне не нужно было бы уезжать от Алекса. Я думала, что у нас нет будущего и не хотела вешать на него еще и свою неизлечимую болезнь. А теперь я уехала и, оказывается, беременна от него. И что делать?".
Осень еще не вступила в свои права, солнце ярко светило в синем небе, облака были белоснежными и легкими. Но с севера уже тянуло прохладой, а на плечо девушке упал золотистый кленовый лист. Марджи взяла его за стебелек и вышла из сквера. Ветерок играл ее короткими волосами. Голубые джинсы и клетчатая рубашка облегали ее статную фигуру, которая пока еще не изменилась, указывая на предстоящее материнство. Марджи хорошо загорела и окрепла, и встречные мужчины с интересом провожали ее взглядами. А девушка привыкала к мысли о том, что она абсолютно здорова и через полгода у нее будет ребенок.
В Виргинию девушки вернулись в конце августа, когда неяркое северное лето сменилось серыми тучами и прохладными сентябрьскими дождями. Кристель выздоровела и только слегка покашливала, но доктор Савицкая заверила, что через несколько месяцев это пройдет. Павел получил орден и новое назначение. Теперь ему предстояло работать в ГУВД Санкт-Петербурга, и перспектива получить генеральские погоны стала еще реальнее.
Когда их стали вывозить на прогулку в парк, Павел и Кристель часто встречались. Павел поддерживал девушку под руку, когда она пыталась ходить самостоятельно. После ранения и долгой болезни девушка сильно похудела, побледнела, измученные глаза казались еще больше, но полковнику она казалась прекрасной. Когда он узнал, что Орлицы уезжают, то даже долгожданный перевод в Питер не мог развеять его досады.
В августе Алексей с братом, как и обещали, отвезли Кристель и сестер Беркли с матерью в Гатчину, где они провели день в парке, гуляя по аллеям и дворцам и катаясь в лодке на Приоратском пруду.
Марджи и Алексей почти не разлучались. Энергичная, острая на язык девушка преобразилась. И только Алеша знал, какой нежной и страстной она может быть…
"Получается, я зря уехала, — думала Марджи, подходя к дому. — Я не хотела вешать на Алекса свою болезнь и причинять ему новое горе, а оказывается, могла его обрадовать. Да… Натупила!".
Она с грустью вспомнила берег северного озера, землянку, закопченный котелок и карие глаза Алекса совсем близко… Теперь она часто об этом вспоминала. Однажды Кирстен заметила: "Ты изменилась после России, Мэй!". "Было, от чего", — Марджи сложила приготовленное для запекания печенье на противень. "Почему ты ему не позвонишь?" — поинтересовалась сестра; Марджи и Кирстен с детства были откровенны друг с другом. Но на этот раз Орлица промолчала. "Можно подумать, что Россия на другой планете!" — продолжала Кирст, но снова не дождалась ответа от сестры. "Тебя не поймешь!" — махнула рукой она и поставила противень в духовку.
Кристель жила в родительском доме в Вашингтоне. Она набиралась сил, и ее голос по телефону звучал все тверже, а приступы кашля случались все реже. Открывать авиашколу девушки решили в следующем году.
Натали добилась своего: увольнение Орлиц признали незаконным и в отношении Мейерса и Ройстона в Пентагоне началось служебное расследование. Миссис Бритве охотно помогали адвокаты из юридической конторы Стэнтона, затаившего на Мейерса обиду за дело Беркли.
— Мама, будь милосердна, не добивай бедного полковника, — попросила Кристель, прочитав очередной материал Натали на первой полосе "Пост".
— Он к вам не был милосерден, — отрезала мать, смешивая в двух стаканах лаймовый сок и мятный сироп, — пусть теперь испытает на себе то, что устроил вам. Да, теперь я знаю, что ваше увольнение подстроил Куолен, но и Мейерс вел себя недостойно.
— Мама, Эрик все равно нашел бы способ к нам подобраться, даже если бы полковник оставил нас на службе…
Кристель кашлянула и потерла белый шрам на груди, там, где пуля из "пустынного орла" сразила ее.
— Странно, что ты его защищаешь, — Натали подала ей стакан сока, — после того, как он разрядил на вас весь свой мужской шовинизм!
Кристель не стала спорить дальше, зная, какой неуступчивой и беспощадной может быть мама, если кто-то посмеет задеть ее близких.
— Ты жалеешь о том, что уехала из Петербурга? — Натали взяла журнал, который лежал на коленях у дочери. Издание русской общины в столице рассказывало о новом назначении полковника Веселова из Ленинградской области и его подвиге. На фото Павел, похудевший, но подтянутый, с решительным взглядом был еще больше похож на своего брата, но внимательный женский взгляд Натали различил в его глазах такую же грусть, как у Кристель…
— Мне нужно все обдумать, решить, как быть дальше, — девушка не спеша пила сок, — а в родительском доме это делать легче всего. Я боюсь опять принять неверное решение…
— Да, понимаю. А Мейерс надолго запомнит, что с женщинами, офицерами и героями так не поступают!
*
Вернувшись из булочной, Мэри Беркли встретила дочь у ворот. Она увидела, что Мэй повеселела и сияет от радости.
— Привет, мама! — Марджи взяла у матери пакеты с продуктами.
— Что сказал врач? — спросила миссис Беркли.
— Я беременна, — Марджи занесла пакеты в кухню и стала разбирать, — уже почти три месяца… Ты по-прежнему хочешь внука? Вот только не знаю, будет ли у него отец. Я сбежала от него, как дура.
Мэри только обняла дочь и прижала к себе.
Арлингтон, Виргиния. Март 1995 года.
После отъезда Кристель Марджи общалась только с матерью и сестрой. Она знала, что к этому все идет, но все равно ощутила легкую горечь, когда подруга решила все-таки принять предложение Пауля.
Когда в Виргинии наступила первая робкая весна, Марджи стала готовить приданое для новорожденного. Врач сказал, что ребенок должен родиться в последнюю неделю марта.
Давно остался позади токсикоз первых месяцев беременности; фигура Марджи не оплыла, не утратила форму, и только крепкий округлый живот выдавал ее положение.
Марджи выглядела такой цветущей и помолодевшей, что приковывала к себе еще больше заинтересованных взглядов. Зимой она ходила в пальто-"трапеции" из ламы, а в марте сменила его на просторную голубую куртку.
Целыми днями Марджи и Кирстен ходили по магазинам, споря, какое приданое покупать, голубое, или розовое. Ультразвуковое исследование Марджи не делала, считая, что пол будущего ребенка должен быть сюрпризом. Наконец девушки сошлись на бежевом цвете, одинаково подходящем и мальчику, и девочке.
*
В погожий мартовский день Марджи сидела в плетеном кресле на террасе, довязывая пинетки. Она закуталась в белую шаль и с наслаждением подставляла лицо первым после зимы лучам солнца.
Кирстен, выкроив пару свободных дней, отдыхала от подготовки к парижскому дефиле. Она белила деревья в саду, когда к дому подъехало такси. Из машины вышел высокий смуглый брюнет. Алекс, или Пауль?
Алексей все чаще покидал свой домик в лесу, иногда проводил в Петербурге несколько дней и в конце концов купил себе квартиру возле Московского проспекта и открыл свое дело. Мини-турбаза "Ладога" пользовалась спросом; зимой там можно было ходить на лыжах, весной — наблюдать продолжение природы, а летом там была лучшая рыбалка, и от желающих отдохнуть на природе в лесу не было отбоя.
Одну из комнат в новой квартире Алексей отделал в нежных бежевых тонах, скорее для женщины, чем для мужчины. И ждал. А вскоре после Пашкиной свадьбы с Кристель и их отъезда в свадебное путешествие в Барселону Алеша отправился в Пулково и купил билет на самолет "Американ эйрлайнс"… Адрес Мэри, Марджори и Кирстен Беркли он нашел в телефонной книге в Арлингтоне.
Кирстен впустила Алексея и, прихватив банку с известкой и кисть, деликатно перешла на другой конец сада, чтобы сестра и Алекс могли поговорить наедине.
Алексей не сразу догадался, почему Марджи не поднялась ему навстречу; белая шаль и плед на ногах маскировали ее живот.
