MarInk - With the sun
- Занятия? - повторил он вслух.
- А, ты ведь не помнишь, - нахмурился Северус. - Я преподаю в Хогвартсе Зельеварение, а Поттер - защиту от тёмных сил. Сегодня у нас, как обычно, должны были быть уроки, но кому-то так надоел Дерил Забини, что этот кто-то сломал весь день.
«У нас»… между прочим, Северус красив - не броско и глянцево, а той красотой, которая навсегда западает в сердце, будучи раз рассмотренной. Завораживающая гармония резких, не миловидных, чисто мужских черт лица теперь была заметна - Северус собрал волосы в хвост на затылке впервые за все дни. Сами волосы казались не немытыми, как бывало, а тяжёлыми и шелковистыми. Может быть, такими они и были - Драко не знал. Одеколону Северуса Драко завидовал чуть ли не с первого дня - в распоряжении самого блондина не имелось ничего парфюмерного; в ванной у комнаты Драко имелись лишь мыло, шампунь и принадлежности для бритья. О фигуре Северуса Драко мог судить лишь отдалённо, ибо тот всегда появлялся в просторных учительских мантиях, но то, что можно было различить, было вполне себе многообещающим. И никаких тебе провалов в памяти. К тому же, несмотря на всю свою резкость и колючесть, Северус производил впечатление человека, который совершенно точно знает, чего хочет. А о себе Драко этого сказать не мог. Как можно знать, чего ты хочешь, когда ты не знаешь толком, кто ты сам? Тяжёлая ревность свернулась давящим клубком под сердцем и ворочалась, задевая каждый раз шипами всё, что можно было задеть. Ощущение не казалось Драко новым. Было ли оно, интересно, обоснованным - и сейчас, и раньше?
- Ничего, студенты зато рады, - ухмыльнулся Гарри. - В особенности Хаффлпафф, Гриффиндор и Рэйвенкло - у них так вообще вышел халявный выходной без хлопот.
- Без хлопот? - Драко ненавязчиво давал понять, что неплохо было бы и ему что-нибудь рассказать.
- Ну, портрет у входа в подземелья засвидетельствовал, что никто чужой не входил, только ученики Слизерина. Значит, кто-то из них и убил Дерила Забини, который тоже возвращался в подземелья вечером во вполне живом состоянии.
- Слизерин… - задумчиво повторил Драко. - А я где учился?
- В Слизерине, - подсказал Снейп.
- Спасибо, Северус. А ты, Гарри?
- Я в Гриффиндоре. Чёрт, как же непривычно, что ты даже этого не помнишь…
Драко задумался. Какие-то смутные образы мелькали в мозгу, почти сливаясь с туманом, и он напрягался до рези в глазах, чтобы рассмотреть их как следует.
- Враги, - медленно проговорил блондин.
- Кто враги? - не понял Гарри.
- Слизерин и Гриффиндор. И мы были врагами, да? Ты и я. То есть… как-то не так было на самом деле.
- На самом деле? - теперь уже Гарри выглядел сбитым с толку. Драко смертельно захотелось поцеловать эти недоумённо приоткрытые губы, и он с удивлением отметил, что уже не испытывает никого инстинктивного ужаса перед прикосновением к другому человеку. Сейчас он просто хотел Гарри со страшной силой и не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. «За это что, тоже Хогвартс благодарить? Конечно, спасибо ему… но что ж он, падла, мне память не вернул?! Жалко ему, да?». На гневные мысленные вопли никто не ответил, да Драко и не ждал. Его, в сущности, интересовал другой вопрос: говорить или не говорить Гарри и Северусу об исчезновении боязни прикосновений? Он решил пока выждать. В его положении очень приятно было знать о себе хоть что-то такое, чего не знал никто другой.
- Ну, так оно выглядело, - пояснил Драко. - Но на самом деле мы не были врагами.
- С чего ты взял? - до Гарри всё не доходило. - По мне, так мы были самыми настоящими врагами шесть лет…
- Это ты думал, что мы враги, - поправил Драко, и смутное воспоминание о том, кто кому был врагом, а кто нет, росло в нём и ширилось, как струя водопада, пробившего отверстие в плотине и доламывающего её с каждой минутой. - А я уверен, что никогда не желал тебе настоящего зла. Не то чтоб я вспомнил что-то конкретное, но я любил тебя всегда. Я злился на то, что ты был не со мной, а с-не-помню-кем. Злился, ревновал…
Гарри молча переваривал новую информацию, а Северус скрывал усмешку, опустив голову.
- Гм. Я не знал…
- Да если б знал, что бы это изменило? - оборвал его блондин на полуслове, откидываясь на подушку. - Вряд ли ты обращал бы на меня хоть какое-то внимание. Я не помню, но уверен: наши отношения начал я. Я прав?
Брюнет процвёл очаровательным румянцем, в котором Драко нашёл подтверждение всем своим предположениям.
- Да, Драко. Ты прислал мне подарок на день рождения, когда я совсем не ждал от тебя ничего…
- Надеюсь, ты не выкинул его в мусорную корзину? - попытался пошутить Драко. Сейчас он был собран и напряжен, как струна, весь превратившись в слух: он узнавал что-то новое [«точнее, хорошо забытое старое - лучше и не скажешь…»] о самом важном в своей жизни.
- Э-э… я подумывал об этом, потому что опасался: вдруг ты даришь его с какой-нибудь нехорошей задней мыслью. Но мне быстро объяснили, что именно ты мне подарил, и я даже сварганил тебе в ответ нечто вроде письма с благодарностью.
- А что я тебе тогда подарил?
- Многосущную вещь.
- Э?
Гарри объяснил, что это такое. А заодно объяснил, где оно сейчас, и Драко впервые обратил внимание, что что-то этакое василискнутое по утрам в зеркале действительно маячит в районе ключицы.
- Дай-ка я перенастрою, - предложил Гарри, поймав намекающий и грозный взгляд от Северуса. - Так, чтобы ты смог сам контролировать все прикосновения и прочее… только для этого мне надо будет прикоснуться к тебе. Ты… не против?
Драко помотал головой, слегка оглушенный свалившейся на него информацией. Выходит, не было никакой нужды принимать в себя силу Хогвартса - его и так бы защитила Многосущная вещь. Наверное, исключительная сила удара Забини о стену объяснялась именно соединением двух защищающих Драко сил: Многосущной вещи и Хогвартса. «Сижу, значит, как в бронетанке, считай, и под маскировочной плащ-палаткой…». Гарри приложил прохладную ладонь к ключице Драко, и блондин прикрыл глаза, усилием воли заставляя себя не растекаться млеющей лужицей от этого ласкового целомудренного касания.
- Тебе неприятно? - тут же отреагировал Гарри.
- Нет-нет, всё отлично, продолжай, - откликнулся Драко, не открывая глаз. Ему казалось, что от ладони Гарри слабо-слабо пахнет солёно-горькой спермой; такой след аромата остаётся после очищающего заклинания, если не проветриться с полчаса на воздухе после его применения, лучше всего на ветру. Этот запах мгновенно отвердил член блондина до почти болезненного состояния и одновременно вызвал терзания: «Это он сам с собой или с кем-то? А если с кем-то, то с кем? Северус? Кто-то, кого я не помню?».
Где-то под центром ладони Гарри вспыхнула магическая татуировка; контраст между прохладной кожей брюнета и жаром магии добавлял масла в огонь возбуждения Драко. Мерлин… становилось уже неудобно сидеть.
- Вот и всё, - голос Гарри вырвал Драко из объятий борьбы с самим собой. - Тебе всё ещё неприятно, когда к тебе прикасаются?
Врать гриффиндорцу впрямую Драко не хотел. Его слизеринская интуиция подсказывала ему, что лучше этого совсем не делать, ни впрямую, ни косвенно.
- Уже нет. Я уже в порядке.
- Так быстро? - Северус был искренне изумлён. - Как правило, психологическая реабилитация в таких случаях затягивается…
- Память-то не вернулась, - кисло напомнил Драко. - Так что не так велик прогресс, как кажется…
- Это великолепный прогресс! - решительно прервал блондина Гарри. Зеленющие, как травяной сок, глаза сияли чем-то дополнительным, помимо постоянного собственного света. В этом сиянии запросто можно было утонуть и не вернуться. - Можно… можно тебя поцеловать?
- Нужно, - прозрачно намекнул Драко.
Гарри склонился над постелью, где сидел Драко, и осторожно коснулся губами губ блондина, словно боясь спугнуть. Драко непроизвольно потянулся навстречу и нерешительно провёл кончиком языка по нижней губе Гарри. Смуглые пальцы гриффиндорца вплелись в густые платиновые волосы, невесомо касаясь затылка и шеи блондина. Язык Гарри скользнул в рот Драко, и слизеринец с облегчением ответил.
Кожа Гарри пахла мёдом и свежестью; губы его на вкус были похожи на экзотический чай с травами, которые не растут там, где родился Драко, и со специями, названий которых блондин не знал. И он пил, пил нежно и взахлёб этот чай из редких трав, ритуальный напиток шаманов, ввергающий в состояние транса - читай безумия, настоящего, неподдельного, невозможно сладкого, как запретный плод. Изумруды светящихся глаз были так близко… как ни странно, этот свет совсем не слепил Драко - скорее, служил путеводным маяком, чтобы не заблудиться, не раствориться в накрепко забытом наслаждении.
Воздуха стало не хватать, и Гарри оторвался от губ блондина. Глаза гриффиндорца были совершенно шальными… Драко показалось, или в них плескалось такое же счастье, как в его собственных? «Становлюсь слюнявым хаффлпаффцем», - без особого сожаления откомментировал блондин собственные впечатления. И эта мысль тоже вызывала у него чувство дежа-вю.
