Карина - Давай попробуем просто жить
На этом заканчивается наш план и начинается чистой воды импровизация. От внезапно возникшего возбуждения покалывает пальцы. Всё-таки нами было принято единственно верное решение - действовать. Даже если нас перебьют через пять минут.
Я ошибся. Нас заметили раньше. Топот ног, крики, приближающиеся люди… Охранка у них сработала, что ли… Неважно. Теперь уже ничего не имеет значения, кроме одного - прорваться. Вырваться за пределы здания. Вывести отсюда Драко и Герми.
Я не собираюсь дожидаться, пока нападут, атакую первым, напоследок успев заметить их изумлённые лица.
* * *
Везде клубы дыма, стены крошатся от врезающихся в них заклинаний, крики, топот, мелькание человеческих фигур.
Мы с Уизли врезаемся в толпу. Он тут же исчезает в дыму. С разворота взмахиваю палочкой, посылаю в кого-то заклинание. Уворачиваюсь от ответного. Одновременно пытаюсь понять, что происходит, вглядываюсь, высматриваю. На какое-то мгновение мелькают светлые волосы. Драко! Значит, они всё-таки вырвались. Ищу глазами другие - чёрные, встрёпанные. Не вижу, не нахожу.
Снова крики, кто-то стонет, падает на пол. Мне зацепило плечо, горячо, жжёт. Плевать. Главное - найти Поттера. И остальных, конечно.
Ещё один взрыв, но гораздо громче, чем было до этого.
И похожий на раскат грома голос, как под Сонорусом:
- Всем стоять! Не двигаться! Это спецотряд аврората. При сопротивлении будем бить на поражение! Стоять, я сказал!
В постепенно рассеивающемся дыму проступают очертания фигур. Несколько человек на полу. Люциус, дёрнувшийся было, но тут же замерший на месте. Дана, сидящая на корточках и закрывающая голову руками. Уизли, сжимающий кулаки. Авроры, держащие под прицелом палочек всех, кто уцелел.
Прислонившийся к стене Драко - я с облегчением выдыхаю, увидев его - с Грейнджер на руках. Лихорадочно осматриваюсь вокруг. Где же Поттер?
* * *
Вокруг всё в дыму, я двигаюсь первым, за мной Драко с Гермионой. Мне плевать, что у нас одна палочка на троих. Я бы и без палочки дрался, голыми руками. Потому что мне есть за что драться. За себя, за зиму, за нападение. За Драко, за его лицо прошлым вечером, за Герми, за её разучившиеся двигаться ноги. За жизнь, за надежду. За то, чтобы вырваться, вернуться. Увидеть Северуса. Успеть всё исправить.
И мне сейчас плевать, что противников больше.
Когда мне в грудь попадает заклятие, я вижу вспышку белого и сноп искр, и в последний момент отмечаю, что откуда-то издалека раздаётся громкий голос: - Всем стоять, не двигаться!
Затем опускаюсь на покрытый обломками пол, и перед тем, как закрыть глаза и вырубиться, выхватываю из оседающих клубов дыма очертания знакомой фигуры - единственного человека, которого бы я хотел увидеть напоследок. Я всё-таки нашёл его. Улыбаюсь своей галлюцинации и позволяю ей приблизиться, дотронуться до меня его руками и выдохнуть его голосом: - Гарри!
* * *
Я всё-таки нашёл его. Успел увидеть, как он роняет палочку и падает. Отталкиваю кого-то, не обращаю внимания на крики авроров, опускаюсь рядом с ним на пол. Обнимаю.
- Гарри!
Глава 21. Давай попробуем просто жить
Я открываю глаза, взгляд упирается в белый потолок. От этой белизны больно и я прищуриваю ресницы. Всё плывёт и кружится, словно я на ярмарочной карусели. Пахнет чистыми крахмальными простынями и микстурой.
Пытаюсь пошевелить рукой, но на неё словно наложено заклинание обездвижения. С трудом разлепляю пересохшие губы, однако тут же понимаю, что даже шёпот для меня непосильная задача.
Краем глаза вижу, что рядом со мной на стуле кто-то дремлет, уткнувшись носом в ворот мантии и сложив руки на груди. Свесившиеся чёрные пряди закрывают глаза и щеки, но его я узнал бы всегда. Он всё-таки здесь. Мне не приснилось.
Снова силюсь пошевелить пальцами.
Он вздрагивает, просыпается и резко поворачивает голову. Одну крошечную долю секунды смотрит на меня. Потом встаёт со стула и садится на кровать. Руки обхватывают моё лицо, пальцы чуть дрожат. Он наклоняется и вглядывается. Ощущаю такой знакомый запах - ментоловый дым и лавандовое мыло. Прикрываю ресницы. Вдыхаю. Сердце скачет как кролик, попавший в силки. А в голове одна-единственная внятная мысль: - Северус…
И почти сразу чувствую, как ко лбу прижимаются тонкие сухие губы. Не целуют, а просто легко касаются: - Очнулся?
А я даже не могу поднять рук, чтобы обнять его и притянуть к себе. Только вдыхаю его запах, и в глазах щиплет.
Он отстраняется и смотрит мне в глаза.
Комната наполняется голосами, и больничные запахи становятся острее. Северуса оттирают от меня, заслоняют. Кто-то взмахивает руками, кто-то вливает мне в рот горькую пахучую гадость, кто-то берёт меня за запястье и считает пульс. Они суетятся и суетятся, а я пытаюсь поднять голову, чтобы увидеть его.
- Мистер Поттер, вы можете говорить? Сколько пальцев? - мне в лицо суют растопыренную ладонь. Сухими губами считаю до трёх. Молодец. А теперь выпей-ка вот это - и в рот снова упирается ложка. Отворачиваюсь и хрипло шепчу:
- Где Северус?..
* * *
Больничные медики почти сразу же выпроводили меня из палаты, как только я опустил Гарри на постель. Через два часа меня выставили и из больницы под предлогом того, что мне нужно привести себя в порядок, поскольку в таком грязном виде меня к Гарри всё равно не пустят. Пытались, правда, осмотреть мою рану на плече, но я рявкнул, что кругом полно по-настоящему нуждающихся в помощи больных.
После того, как авроры забрали Люциуса, Дану и уцелевших охранников, мы почти сразу аппарировали - я с Поттером на руках и Драко с Грейнджер.
Уизли порывался мне помочь, но я дёрнул плечом - сам справлюсь. Лучше иди начальству своему доложись. И не нужно так подозрительно на меня смотреть. Нет, тебе не приснилось - я действительно стоял на коленях рядом с Поттером. Да, я на самом деле прижимал его к себе. Да, я сам понесу его. Нет, я никому его не отдам. А теперь можешь отмереть, закрыть рот и заняться чем-то более важным, чем рассматривать нас с Поттером.
И когда я аппарировал, прижимая к себе Гарри, перед глазами всё ещё стояло удивлённое, недоумевающее лицо Рона.
Позже, когда я сидел в больничном коридоре, я снова вспомнил это его выражение и даже усмехнулся. Хотя мне было совсем не до смеха - Гарри, как сказали колдомедики, пока не пришёл в сознание, меня к нему не пускали.
Хотя куда они денутся? Пустили всё-таки, когда я побывал дома и вернулся обратно. Пустили сразу, мне даже говорить ничего не пришлось. Наверное, у меня было очень убедительное выражение лица.
А потом всю ночь я сижу на неудобном больничном стуле с жёсткой спинкой, точно сиделка. А Гарри то мечется, сбрасывая одеяло и сбивая простыни, то утихает. Я беру его за руку, поправляю постель, промокаю влажный лоб.
Иногда не могу удержаться и провожу по волосам, распутывая слипшиеся пряди, пропуская их сквозь пальцы. Он всё равно не узнает, а как только ему станет лучше, я уйду.
А пока… Пока я сижу рядом с ним и смотрю, как неровно, прерывисто бьётся жилка на шее, рядом с тонкой, выпирающей ключицей. Как чуть подрагивают ресницы. Как сгущающиеся сумерки кладут тени на скулы и вычерчивают матовыми чернилами его профиль. Как моя ладонь лежит на его руке.
Перед рассветом я всё-таки успеваю немного подремать.
Когда он приходит в себя, комната тут же наполняется колдомедиками - видимо, сработали какие-то наложенные на него чары.
Меня оттирают в сторону, к Гарри трудно подступиться. Сразу несколько человек начинают суетиться вокруг него. Я здесь больше не нужен. Теперь, когда он очнулся, с ним всё будет хорошо. Он ведь живучий, выберется и на этот раз.
Я прикрываю за собой дверь и иду по длинному коридору, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть.
Всё возвращается на круги своя.
* * *
Всё утро меня чем-то пичкали, вливали какие-то микстуры, мазали противной дрянью, ласково уговаривая, когда я дёргался и отворачивался.
А я всего лишь хотел, чтобы это не они сейчас сидели рядом со мной и размазывали по моей груди эту липкую гадость, а Северус. Осторожно, аккуратно, кругами втирая её в мою кожу.
Он так и не пришёл больше. Пока не наступил вечер, я ещё на что-то надеялся, а потом как-то сразу, в одну минуту, понял - не придёт. И тогда мне стало всё равно, и я равнодушно позволил делать со мной всё что угодно. Мажьте, кормите лекарствами, накладывайте повязки. Без разницы.
Когда пришёл Драко, отлучившись на пять минут из соседней палаты, где лежала Гермиона, то сообщил мне, что я отлично выгляжу.
Да уж, могу себе представить. Впрочем, это мне тоже без разницы. Отлично так отлично. Раз ему нравится так считать.
На это он мне заявил, что когда я болею, у меня портится характер, и я становлюсь сварливым.
Одна хорошая новость - с Гермионы удалось снять заклинание обездвижения, а поскольку она не сильно пострадала, завтра её отпускают домой.
