Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me"

— Мерлин, Теодор, совсем мозгов нет, — вздохнула Гермиона, испытав искреннее сочувствие к этой бедовой голове.

— Попытаться стоило, — Теодор лениво откинулся на спинку стула, повёл уголком губ вверх, то ли улыбаясь, то ли выражая своё презрение, и продолжил: — Лорд сказал только одно слово: «Идиот». И отправил меня в путешествие по миру боли. Я через неделю пришёл в себя, но в рейдах потом ещё месяц участвовать не мог.

На слове «рейд» жалость как-то быстро испарилась. Бедный маленький Пожиратель смерти не смог сеять хаос и разрушение. Гермиона окинула взглядом квартиру и тяжело вздохнула, но вслух ничего не произнесла. Нарушать их установившееся перемирие не хотелось.

— Зато я потом видел, как Нагайна держалась от тебя подальше, — поддержал разговор Малфой. Омлет на его тарелке был разрезан на аккуратные ровные кусочки, он изящно наколол один и также грациозно закинул его в рот. — Буквально отползала на ярд. Блейз тогда думал, что ты какой-то отпугиватель изобрёл.

Уголки губ Теодора вновь дрогнули и медленно растянулись в поистине зловещую улыбку. Столько предвкушения крылось в этой ухмылке, что Гермионе даже стало жалко Нагайну. Совсем немного.

— Я ей через некоторое время в мясо магловское зелье вкачал. Увидел как-то во время вылазки рекламу одного любопытного «слабительного» и запомнил на всякий случай. Тварь так и не смогла доказать, что это я виноват в её внезапном недуге. Наш папочка на дух не переносил магловские штуки и сильно их недооценивал, но она догадывалась. Один раз ночью приползла к моей кровати, и, пока я спал, выблевала мне в ноги полупереваренный труп собаки — вроде, смотри, что с тобой будет. Ещё нашла ведь такую, с тёмной кучерявой шерстью, для наглядности. Я с утра проснулся, а там сюрприз-сюрприз. Любовное послание из глубины души.

Драко коротко, сдержанно хохотнул, пытаясь сохранить спокойное выражение лица, но не выдержал и искренне, заливисто рассмеялся. Похоже, он тоже слышал эту историю в первый раз. Гермиона удивлённо проследила за его мимикой. Оказывается, вполне себе живой человек, а не ходячая каменная статуя.

— Но ты ж, надеюсь, ей это так не оставил? — выдавил он из себя, отсмеявшись.

— Нет, конечно, — Теодор снова широко улыбнулся, лениво подобрал остатки завтрака кусочком хлеба и закинул в рот. — Движения языком. Её бесило, когда люди двигали своими языками. Может, по-змеиному это тоже что-то значило. Но я заметил, как она постоянно дёргалась на нашего Барти, словно вот-вот набросится. Помнишь, у него ещё вечно язык жил своей жизнью, постоянно им какую-то ерунду вытворял. Я всё время смотрел и мечтал, чтоб ему кто-нибудь наконец-то уже его откусил, а потом понаблюдал и выяснил, что Нагайну это тоже ужасно бесило.

— Мерлин, а я ведь действительно думал, что это, — Драко изобразил подобие судорог на лице, от которых Тео вроде как сильно страдал некоторое время назад, — у тебя последствия Круцио.

Тот снисходительно кивнул:

— Так и задумывалось, мой друг. Плюс не очень-то хотелось, чтобы Лорд посчитал, будто бы я пришёл в себя после нашего с ним недельного приключения. Но главное — на собраниях эта тварь всегда следила за моим языком. Как её это бесило! М-м-м… Эти вертикальные зрачки, прожигающие насквозь. Я буквально кожей чувствовал её ненависть. Упивался её яростью. Мне даже показалось, что через месяц у неё начал дёргаться глаз. Но вы бы слышали, как она заорала, когда я ей впервые показал так, — он поднял руку, развёл указательный и средний пальцы и развязно подвигал между ними языком.

Гермиона, в это время пытавшаяся отпить из чашки, подавилась, хрюкнула, и кофе потёк носом. Сидящий напротив Драко вздёрнул вверх идеальные брови, скривился и сделал аккуратный глоток из своей кружки, не издав ни звука. Ещё б мизинчик оттопырил, пижон. Нотт весело взглянул на неё и вновь перевёл взгляд на Малфоя.

— Извращенец, — констатировал тот.

Тео отсалютовал ему двумя пальцами, и Гермиона не смогла сдержать улыбку. Сейчас они казались ей совсем обычными мальчишками. Бедовыми, запутавшимися, ещё не до конца повзрослевшими мальчишками.

— А что Реддл? — ей действительно стало интересно, как Волдеморт допустил это безобразие.

Парни заговорщицки переглянулись и почти одновременно прыснули от смеха, окончательно закрепив в её голове звание оболтусов.

— Он тогда так и не понял, что в этом жесте такого, ему были чужды желания плоти, — широко и искренне улыбнулся Нотт, — а на меня вообще потом внимание перестал обращать, видимо, списал в утиль контуженых идиотов.

Гермиона вспомнила Беллатрису, Долохова, Фенрира… О да, в безумцах у Реддла недостатка не было. Теодор наверняка являлся меньшей его проблемой.

Это было так странно: сидеть на кухне в компании двух Пожирателей смерти, пить ароматный кофе с розовыми зефирками, есть воздушный пышный омлет из белой тарелки в цветочек и слушать истории.

Мир сошёл с ума, да, Гермиона?

И она точно, потому что сейчас допьёт кофе, передаст свою палочку Теодору Нотту и заключит с Драко Малфоем Непреложный обет. Это отдалённо пугало, но осознать толком всё происходящее она ещё не успела, зато была абсолютно уверена, что сможет со всем справиться, нужно просто сесть в тихой обстановке, спокойно всё обдумать и найти оптимальное решение. Как она это всегда делала.

Только именно в данный момент её мозг думать отказывался. Совсем. В голову тараном били мысли, которые Гермиона усиленно отгоняла всю вчерашнюю ночь и всё утро. Стоило ей только взглянуть в сторону светловолосой головы, как в сознании сразу начинала крутиться заевшая пластинка: «Я поцеловала Драко Малфоя».

При воспоминании о том, как закончился вчерашний вечер, её снова бросило в жар, а низ живота скрутило в тугой узел. Она свела поплотнее ноги и бросила украдкой взгляд на Драко. Виновник её мучений спокойно сидел и с невозмутимым видом наслаждался кофе. Она же, в отличие от его сегодняшнего славного альтер эго, чувствовала себя настоящей падшей женщиной, которая рухнула с высоты собственного роста прямо языком в рот Малфоя. Такой на удивление меткой падшей женщиной. Как получилось до такого докатиться? Ведь это он во всём виноват! Он первый всё начал, а потом уже Гермиона вынуждена была поддаться. Почти насилие. А свой язык к нему в рот запустила, потому что без света не видела, куда его сует. Ага. Она всегда в темноте пробиралась на ощупь… ох, языком…

Её аргументы относительно помутнения рассудка тоже трещали по швам. Она однозначно была в сознании и, возможно, не в очень здравом, но в уме. Гермиона тихонько застонала. Почти как вчера от его рук. Малфой бросил на неё хитрый, слишком догадливый взгляд, и она быстро отвела глаза в окно, с запозданием вспомнив главу про легилименцию, где говорилось, что без палочки волшебнику нужен зрительный контакт. Не хватало ещё, чтобы он понял, о чём она сейчас подумала.

И без этого её внутреннее «Я» было беспощадно. Оно тыкало длинным пальцем прямо в свежую царапину и упорно твердило, что если бы Гермиона занималась не только одним разумом, но и тело иногда баловала, то не случилось бы этого маленького инцидента, казуса, происшествия… Да пусть оно называется как угодно! Мерлин, как же ей было стыдно! Нужно просто сделать вид, что ничего не произошло. Что сделано в сумерках, навсегда останется в сумерках. Всё. Положили воспоминания в шкатулку, закрыли на замок и выкинули в глубокое синее море.

Но стоило признать, что было неплохо. Гермиона вспомнила жаркое дыхание Малфоя на своей шее, то, как перекатывались его напряжённые мышцы под её ладонью, то, как он дотронулся прохладными пальцами до обнажённого участка кожи на бедре и насколько сильно её это взволновало. А ещё он её хотел. Твёрдый член, упершийся в живот, она тоже великолепно помнила. И это даже слегка грело самолюбие.

Драко Малфой хотел её. Не остановись Гермиона сама, до чего бы это всё вчера довело? Мерлин, она действительно сейчас об этом думает? Какой позор! Может, права была Джинни, что пора уже найти себе парня? Если уж эрекция Малфоя радует, то значит, дела совсем плохи…