Плакса Миртл - Самозванец
- А Снейп оклемается? Он будет ходить, говорить?
- Будет. Видишь, моргает.
- Снейп, Снейпуля, ты со мной?
Барти застонал.
- Он пришел в себя! - Люциус ликовал. - Снейп, узнаешь меня?
Свет резал глаза. Барти балансировал на тонкой грани между спасительной, мутной, безмолвной чернотой, где нет мыслей и чувств, и ярким, разноцветным, скользким, полным боли днем. Чернота отодвигалась, таяла, теснимая красками и болью, и Барти было нестерпимо жаль, что его снова засасывает яркий водоворот. Хотелось вглубь, во мрак. Но под светом, льющимся из окна, мрак совсем растаял, сжался до двух крошечных точек в глазах наклонившегося над ним Люциуса.
Малфой. Он отнял у него покой, парение в мягкой, безболезненно растворяющей черной глубине. Он схватил его за шиворот и швырнул в серную кислоту красок и страданий. Сверкает, как павлин, а кудахчет над ним, как курица.
- У...хо...ди. Мне... плохо.
- Снейп, почему?!
Снейп? Я Снейп? Разве меня так зовут? Ах, все-равно. Есть только тяжесть, боль и покалывание в заиндевевших пальцах.
- Он еще не соображает. Хорошо - заговорил. Тебе лучше уйти, Малфой.
А это еще что за фигура в несносно ярком платье и дурацком головном уборе? Где-то он ее уже видел. Неважно. Так больно и плохо.
Люциус задержался в дверях, бросив на друга жалостливый взгляд.
Памфри (Барти вспомнил - Памфри, медсестра) залила ему в глотку что-то горячее. Он закашлялся и уронил голову на подушку. Перед глазами поплыли пятна.
Люциус влетел в гостиную:
- Люди! Профессор Слагхорн! На Снейпа напал дементор! Я создал патронуса... Он в медпункте лежит, как коматозник, я так и не понял - он узнал меня или нет!
Все загомонили хором, требуя объяснить подробнее, а Нарцисса незаметно выскользнула за дверь и поскакала смотреть на потерпевшего.
- Снейп, мне сказали - на тебя дементор напал!
- Дааа...
Нарцисса подошла поближе и ужаснулась:
- Снейп, у тебя ногти синие! И губы...
- Мне холодно. - Северуса била крупная дрожь. - У меня в голове мутится. Положи мне на лоб свою руку. Чувствуешь, какой я холодный? Это жизнь уходит...
- Жизнь не уйдет, Снейп, дементора прогнали!
- Ты бы не могла меня обнять? Согреть меня своим теплом.
- Точно у тебя, Снейп, в голове мутится.
Снейп смотрел на нее пустыми, широко открытыми, блестящими глазами.
- У меня совсем нет сил. Я не могу до тебя дотянуться.
- Так молчи, Снейп, если нет сил.
В медпункт ввалилось полкласса во главе со старостой.
- Снейп, как ты себя чувствуешь? - солировал Люциус.
- Уйдите все. - еле слышно прошелестел Снейп. - Скажи, пусть все уйдут. Я хочу видеть только тебя.
- Все на выход, ему ОЧЕНЬ ПЛОХО! - скомандовала Нарцисса.
Слизеринцы попятились и закрыли дверь.
- Свет. Глазам больно.
- Закрой.
- Закрою - умру.
- Я смотрю, ты умирать не собираешься. Болтаешь, как здоровый.
Но в глазах Снейпа было столько боли, что Цисс тут же пожалела о сказанном.
- Лежи и молчи.
- Да. Только не уходи.
После вторичного изгнания из медпункта Люциус печально зашел в свою комнату - а Снейп варит.
- СНЕЙП???!!!
- Я уже 18 лет Снейп, - сварливо отозвался зельевар, мусоля длинную грязную прядь. - Подай зеленую банку. Там написано - «Плакун-трава», для слепых.
- Пошли в медпункт! - отмер Люциус.
- Зачем?
- Надо. Я хочу тебе кое-что показать. Пошли! - Люциус потащил его за руку.
- Малфой, ты сдурел? Мое зелье! Я варю! Оно же выкипит!
Люциус загнал Снейпа в медпункт. Снейп огляделся. На кровати страдал его двойник, рядом сидела растроганная Нарцисса.
- Ну и что?
- Вот!
- Чем ты хотел меня удивить? У нас тут всего один оборотным зельем злоупотребляет.
- И кто из вас самозванец? - с интересом спросила Нарцисса. - М? - она подтолкнула страдальца. - Тогда я пойду? Пока, Барти, выздоравливай.
Лжеснейп застонал.
- Перестань притворяться. - сказала Нарцисса. И ушла.
Барти не притворялся.
Дамблдор гневно вразумлял дементора:
- Дельта, тебе английским языком объясняли - не подходи к ученикам. Получил патронуса?
- Как вам объяснить... Не сдержался! Парень был особенно вкусный. Вам, смертным, этого не понять. Он был порочный, с особенной гнильцой.
- Я обращусь в министерство и потребую увезти вас отсюда!
- Обращайтесь, директор. Мы же не сами в ваш Хогвартс попросились. Мы - в служебной командировке.
- Иди, Дельта... Опасно оставлять здесь дементоров. И в первую очередь для Северуса. Ты же знаешь, Гораций, что если дементор попробовал человека, но ему не дали завершить начатое - он будет преследовать свою жертву.
- Может и ночью в спальню забраться, - предположил Слагхорн. - Альбус, может, пойдем сотрем Снейпу память?
- Ты думаешь, Снейп будет жаловаться в министерство на собственных работодателей?
- Надо, надо подстраховаться. У нас могут быть проблемы из-за инцидента со Снейпом.
- Малфой уже на всю школу разорался, какой он герой - победил дементора. Снейп забудет - Люциус ему напомнит.
- Сотрем и Люциусу, если надо будет.
Директор и декан Слизерина поспешили в медпункт, подметая пол мантиями.
- Северус, Люциус нам сказал, какое несчастье с тобой случилось. Счастливый ты человек, Северус, что у тебя есть такой друг, и что он рядом оказался. Мы сделали дементору Дельте строгое внушение. Тебе, Северус, ничто не угрожает. - Дамблдор медоточиво заговаривал зубы потерпевшему, пока Слагхорн подкрадывался к изголовью кровати с палочкой наизготовку. - Но ты, Северус, сам виноват в случившемся. Только ты и никто иной. Зачем ты проигнорировал мой запрет и вышел из замка?
- Я болею, мне плохо, а вы меня еще и ругаете! - заныл Барти. - У меня всё болит...
- Волосы болят? - вкрадчиво спросил Дамблдор.
- Боляаа...АААА!!!
Слагхорн и Дамблдор уже видели зрелище трансформации. Но невозможно привыкнуть к зрелищу чудовищной боли - наблюдать, как человека крючит, корежит, черты лица видоизменяются, кожа вспухает и перенатягивается...
- Тебе не надоело? - возмутился Слагхорн.
- Жаль, что дементор тебя до смерти не зацеловал! - огорчился Дамблдор.
Вернувшись в зелененькую гостиную, Барти сразу направился к Нарциссе. Она спросила:
- Зачем ты превратился в Снейпа?
- Я смотрю, Снейпа ты пожалела. Как только узнала, что это я - сразу ретировалась.
- Ты плохой актер.
- Мое сознание помутилось. Я забыл, что я в чужом теле. Я не мог играть роль. Вел себя, как обычно.
- Зачем ты вышел из школы? Там же дементяры! Если бы не Люциус, ты бы сейчас со мной не разговаривал! Иди к Малфою, скажи ему спасибо и извинись за то, что ты с ним дрался. Он тебе жизнь спас!
- Не за что мне его благодарить! Он помогал не мне, а Снейпу. Если б я выглядел, как я, он бы пальцем не пошевелил.
- Нет! Он бы не стал смотреть, как дементор тебя убивает. Он чище и выше всех твоих мелочных обид. Он не завистливый, в отличие от тебя. Нашел кому завидовать, в грязнокровку превратился!
- Мне нужно было. - позеленел Барти.
- У тебя нет личной жизни. И ты подсматриваешь за другими, хочешь прожить чужую.
- Это ты виновата, что у меня нет личной жизни! Я тебя люблю, а ты мне не разрешаешь любить тебя!
- Я хотела сказать, что у тебя нет своей жизни. Собственной.
- Разреши мне. Как в песне поется: «Моей огромной любви хватит нам двоим с головою!»
- Ты не умеешь любить.
Барти открыл рот, чтоб запротестовать, но Нарцисса сделала жест - молчи, мол, я не всё сказала.
- Ты не умеешь благодарить, не умеешь прощать, терпеть, а душа у тебя такая, что даже дементор подавился!
- Ну пойду извинюсь перед твоим двоюродным братцем. - проскрипел Барти. - Может, тебе легче станет.
- Сходи, сходи. Может, мягче станешь. - передразнила Нарцисса. - Малфой - он спокойный и незлобивый, не то что ты.
- Что ты твердишь мне про лохматого Малфоя! - Барти захлебнулся словами и решил высказать наболевшее на чужом языке: - Je le sais, je vois souvent, que tu fais а lui les yeux doux! <20>
- Ты еще и ревнивый. Ты очень неприятный.
- Ты не знаешь, что такое «неприятный»! И я умею терпеть и прощать! Я прощаю, когда ты оскорбляешь меня мне в лицо! - фальцетом закричал Барти. К горлу подкатил комок, в глазах щипало. - Зачем я выжил? Я тебе не нужен! Тебе меня не жалко! Я ненавижу твоего обожаемого кузена! Если бы он не вылез со своим патронусом, ты бы меня сейчас не оскорбляла!
- Если ты выжил, значит, ты еще для чего-то нужен. - глубокомысленно изрекла Нарцисса.
- Никому я не нужен, - прогнусавил Барти, часто-часто моргая.
- Ну ты пойди поплачь, я там не знаю, водички выпей. Успокойся.
От такого предложения у Барти выкипели все невыплаканные слезы, в глазах потемнело от ярости, в ушах зазвенело. «Водички выпей!» Нога за ногу, как слепой, натыкаясь на прохожих и на мебель, он побрел прочь. Приплелся в свою спальню, плюхнулся на кровать и зарыдал. Опять поссорились!
Как жить дальше? Барти чувствовал, что его жизнь пуста, и он заполнял эту пустоту безнадежными страданиями. Что же еще делать, о чем же еще думать? Если попробовать вытеснить из сознания, вырвать с корнем свою любовь, приносящую ему только отчаяние, и вести себя как раньше, - а чем он раньше занимался? Из квиддичной команды его выгнали, а про рефераты по предсказаниям, истории магии и нежитеведению не будешь всё время с интересом думать.
