Elvira - If you were gay
Итак, после происшествия с выдворением Колина из святая святых Гарри сладко потянулся, надел очки (Криви он в последние недели мог узнать даже без оных, по резкому запаху чернил и реагента для проявления негативов, а также маниакальным смешкам) и с удивлением обнаружил, что спальня пуста. Торопливо натянув маггловские джинсы, опоганенные в свое время мерзавцем Драко, и единственный имевшийся в его распоряжении не связанный миссис Уизли свитер (одежда была втихомолку реквизирована из Поместья Малфоев), Гарри пригладил торчавшие во все стороны волосы и, придав лицу горделивое, немного насмешливое выражение (уроки Драко на тему «Как должен вести себя чистокровный маг, когда хочет закадрить ведьму» не прошли даром), вышел на свет Божий (точнее, в гриффиндорскую гостиную). Появление Золотого Мальчика не осталось незамеченным - с десяток открыток, до сей поры мирно лежавших на каминной полке, снялись с места и организованно полетели к адресату, чуть было не сломав тому аристократически вздернутый нос (Драко уверял, что девчонки обожают, когда мужчина смотрит свысока, и добавлял, что нос у Гарри подкачал, но актерские данные зато на уровне).
- Это что такое? - взвыл Гарри, барахтаясь на полу под грудой разномастных валентинок. - Куда подевались старые добрые совы?!
- Сов сегодня не будет, дружище, - сочувственно ответил Рон, физиономию которого украшал свежий фингал под глазом. - Это старинная магическая традиция - валентинки летают сами…
- На крыльях любви, так сказать, - добавил Симус, щеголявший рассеченной губой, - раньше этого не допускали, но я слышал, что директор решил побаловать именно гриффиндорцев. Его это, видите ли, «умиляет» - а я сегодня не смогу… - он осекся и кинул взгляд на Лаванду, которая призывно облизнула губы, потом на Ромильду Вейн, помахавшую ему рукой, перевел глаза на смущенно усмехнувшуюся Кэти Белл и плюнул со злости на венок из алых роз, перевитый лентой с надписью: «Любовь - великая сила! С праздником, дорогие гриффиндорцы!».
Гарри посочувствовать Симусу не мог при всем желании - его собственные открытки требовали прочесть их, коля Героя острыми краями. Пришлось доползти, отбиваясь от настойчивых валентинок, до ближайшего дивана, и изучить все присланные ему заверения в большом и светлом чувстве.
Первой оказалась валентинка от Блейза Забини - она была вполне изысканной, лилового цвета с золотой каймой, на надушенной бумаге проступали изумрудные чернила… однако здесь все преимущества открытки Забини перед остальными заканчивались, ибо текст, написанный каллиграфически безупречным почерком, вогнал Гарри в краску уже на третьей строчке, а когда он дошел до седьмой (там Блейз подробно описывал, как пройдет их с Гарри первая брачная ночь, не упуская самых мельчайших деталей), то немедленно подверг карточку Инсендио.
Валентинка от Лаванды Браун его удивила, валентинка от Чжоу - приятно обрадовала. Открытка от Джинни была лаконичной: «Пусть любовь всегда будет с тобой, Гарри, для нас, гриффиндорцев, ты навсегда остаешься примером для подражания». Посмотрев на Джинни и ожидая увидеть как минимум заплаканную, несчастную особу, Гарри с изумлением обнаружил, что рыжеволосая ведьма радостно смеется в компании подружек и, кажется, ничуть не страдает от неразделенного (с некоторых пор) чувства к Золотому Мальчику. Заметив взгляд Гарри, Джинни внезапно подмигнула ему, чем окончательно запутала.
В расстроенных чувствах брюнет принялся за следующее послание, принадлежность которого была видна за милю - то было угольно-черное квадратное нечто, без картинок, сердечек и прочей валентинистой чуши. Внутри открытки стояло:
«С Днем влюбленных, мистер Поттер! Как вы знаете, праздник этот берет начало от мага-священника Валентина, который в третьем веке нашей эры без ведома Магического совета накладывал приворотные чары на римских чистокровных магов, чтоб увеличить популяцию, в то время как...»
Дальше Гарри не осилил - убористый почерк заполнял обе страницы, а инициалы «S.S.» и постскриптум «В общем, Гарри, если все же надумаешь - я в Подземельях после отбоя, заходи, не пожалеешь» не оставляли никаких сомнений в личности отправителя. Гарри обездвижил черную открытку и спрятал под диванную подушку.
Остальные его однокурсники тоже времени даром не теряли - например, Гермиона уже полчаса орала на смущенного Рона, который послал ей странную коряво вырезанную картонную метлу с надписью: «Лечу к тебе, любимая». Над метлой потешалась вся женская часть Гриффиндора; впрочем, полученная Невиллом валентинка-сердечко, склеенное из пробок от сливочного пива, была еще забавнее. Гарри терялся - то ли отдать пальму первенства пробкам, то ли все же валентинке, которую ему послал Колин Криви. На обложку была приклеен колдомонтаж самого Гарри в обнимку с Колином, на заднем плане маячил связанный и корчащийся от боли Малфой; а слащавых эпитетов, которыми Колин награждал своего Героя (здесь были «само совершенство», «ненаглядный», «мудрейший из мудрых», «очаровательный котенок», «самый красивый мужчина в мире», «отважный как лев, трудолюбивый как барсук» и прочие милые выраженьица), хватило бы на дюжину фунтов сахарных тараканчиков. В общем, валентинка Колина последовала за валентинкой Блейза и бесславно канула в небытие.
Патил, Эббот, МакДональд, Фробишер, Вейн, Свирк, Турпин, Боунс, Целлер, Броклхерст... Количество девочек, которые были бы не против стать его Валентиной на Балу Любви, который организовывали в первый раз после двадцатилетнего перерыва (Дамблдор долго не мог прийти в себя после бедлама, устроенного на последнем Балу Люциусом Малфоем, в ту пору выпускником и слишком, по мнению директора, привлекательным придурком - два последних качества в совокупности спровоцировали три дуэли и одну попытку самоубийства путем выпивания всего пунша), было очень велико. Однако та, чьё послание Гарри ждал с особым нетерпением, так и не написала ему. Ни строчечки, самого завалящего сердечка - ни-че-го. Постепенно брюнет впал в уныние и бездумно перебирал девчачьи валентинки, пока, наконец, ему не бросилось в глаза одно имя, которое он видеть совершенно не хотел. Сняв очки, Гарри тщательно протер их в слабой надежде что, возможно, он все же ошибся, что там написано, к примеру, «Хагрид» или «Альбус Дамблдор» - словом, что-то безобидное. Что угодно, только не это... Однако, увы, реальность была к Гарри нынче жестока - на маленьком кроваво-красном сердечке было ясно сказано: «Для Гарри от Драко Малфоя, а сейчас не удивляйся и переверни страницу, пожалуйста». Нет, Гарри не удивился - он пребывал в самой настоящей панике. Посчитав неверными такие варианты как: «утопиться», «немедленно заключить брак с... кем угодно женского пола», «пожаловаться Люциусу или Сириусу», «пойти все же к Снейпу и стать его Валентином на всю оставшуюся жизнь», «заавадить Малфоя», «заавадить себя самого», «заавадить Гермиону и Блейза... просто так», Гарри, зажмурившись, перевернул первую страницу и долго вглядывался в содержимое открытки.
Гарри, когда ты получишь это письмо, то тебе наверняка захочется его выбросить или сжечь. Надеюсь, что хотя бы в силу нашего дальнего-дальнего родства ты все же снизойдешь до того, чтоб выслушать меня. Сегодня в одиннадцать, в Выручай-комнате.
П.С.: Приставать сам не буду, не волнуйся.
Прикрыв текст рукой, чтоб никто из его не в меру любопытных приятелей не узнал бы об этом кошмаре, Гарри быстро оглядел гостиную. Никто не обращал на него никакого внимания - все уже успели разбиться на парочки, причем Гриффиндор словно прирос немалой долей Райвенкло и Хаффлпаффа, когда пришли все эти люди и что они здесь делают - и почему Невилл и Луна забились в уголок и не подают признаков жизни - Гарри не знал. Рон и Гермиона пришли к согласию и о чем-то ворковали у камина, Дин утешился, флиртуя с Колином, Симус обнимал одной рукой Лаванду, другой - Ромильду... Словом, все были довольны - все, кроме Гарри, который как всегда оказался лишним на этом празднике жизни.
На завтраке, который проходил под аккомпанемент романтической музыки, звуков поцелуев и шуршания устилавших пол розовых лепестков, Гарри стало совсем худо. Парочки, парочки, парочки... Большую часть завтрака он сидел без движения, вяло ковыряясь в овсянке - аппетит пропал, как и радость жизни. В конце концов Гарри отважился посмотреть на стол Слизерина - в глубине души он все еще надеялся, что то была глупая шутка. Совершенно напрасно - Драко, как выяснилось, буравил его глазами, нервно комкая в руках салфетку. Заметив, что гриффиндорец на него взглянул, блондин вздрогнул и… покраснел - явление необычное, потому что на памяти Гарри Малфой не краснел ни разу. Отвернувшись, Золотой Мальчик принял окончательное решение - он пойдет на это странное свидание, выяснит в чем дело, а потом подаст прошение на перевод. Хотя бы в Шармбатон - много красивых девушек и, что главное, ни одного Малфоя.
