Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
Я попытался отрезвить себя: несмотря на то, что мы удивительно похожи, что мы дополняем друг друга, несмотря на то, как хорошо все складывалось в моем воображении, существовали некоторые препятствия. Захочет ли Элен оставить свой дом?.. Захочет ли делить со мной мою непредсказуемую, полную неожиданностей жизнь?.. Чего вообще она ждет от будущего?.. Не связывает ли семейную жизнь с кучей детей и субботними пудингами?..
Я думал о многом, но был бесконечно далек от того, чтобы представить себе истинное положение дел и те препятствия, которые разделяли нас на самом деле.
19
В эту ночь я почти не спал. К половине шестого я настолько измучился, что решил встать с постели и чем-нибудь заняться.
В доме было тихо, настолько тихо, что, открыв окно, я услышал, как на далекой ферме кричали петухи.
Я оделся, привел себя в порядок и посмотрелся в зеркало. Признаюсь, это было не лучшее, что я видел в жизни, но все же способность моего организма приспосабливаться к изменяющимся условиям помогла мне и на этот раз.
Я придумал небольшой маневр — решил не медля спуститься вниз и подождать Элен там. В конце концов, не все ли равно, где проводить эти часы до завтрака?
В доме еще не стирали пыль, а на столике лестничного пролета не было графина. Слуги, наверное, только поднимались с постелей.
Я неторопливо прошел по коридору, оставил позади две лестницы, и мне представился обычный вид холла, но я замер… Элен уже была там. Она сидела в кресле спиной ко мне и не могла меня видеть, но зато прекрасно слышала и то, как я спускался, и как остановился от неожиданности. Прошло несколько секунд, прежде чем она повернула голову в мою сторону и чуть улыбнулась. Я подошел к ней и встал напротив.
— Доброе утро, мисс Лайджест, — сказал я.
— Здравствуйте, мистер Холмс, — ответила Элен.
— Как спали?
— Вы знаете, скверно. Вечером выпил слишком много кофе, да и дело не дает мне ни минуты покоя. А вы?
— Почти никак.
Я кивнул и не смог сдержать улыбки. Элен мягко посмотрела на меня в ответ, и от этого взгляда мне стало хорошо, тепло и спокойно. Я сел напротив, принял непринужденную позу и был готов говорить о чем угодно, только бы она еще раз посмотрела на меня так.
— Хотите, будем завтракать сейчас тем, что есть? Или вы подождете?
— Я присоединюсь к вам, если вы будете завтракать, мисс Лайджест.
— Тогда я предлагаю выпить соку и пока никого не беспокоить, — в ее промелькнуло злорадство.
— Хотя, если говорить честно, я думала, что у вас с самого утра будет хороший аппетит, мистер Холмс — насколько я помню, за обедом вы почти ничего не ели.
— Да, довольно часто я не обедаю вообще.
— Нет аппетита? В чем причина?
— Ну, иногда появляется нечто более важное, чем еда.
— А может быть, вам не хватает естественных стимуляторов аппетита? Прогулок, например. Не тех, что вы предпринимаете, когда ходите по деревне и решаете свои дела, а настоящих без всякой видимой причины.
— Таких, как те, что вы делаете в парке по вечерам? — мое лицо выражало ангельскую невинность.
— Да, что-то в этом роде. Вчера, кстати, это было особенно приятно.
— Охотно верю. Вам хватило этого для аппетита или вы и сейчас собираетесь повторить свой маршрут? Еще так рано, а вы здесь…
Ее глаза блеснули из-под роскошных ресниц, и я решил, что в игре, которую она затеяла, мне все же не стоит слишком рисковать и самому вынимать кирпичи из фундамента наших с ней отношений.
— Вы спрашиваете меня, что я делаю так рано в своем холле, мистер Холмс? — спросила она.
— А сами вы что здесь делаете, позвольте узнать?
— Я спустился пожелать вам доброго утра, вот и все, — ответил я, улыбаясь.
— В такой час?
— Да, и я не ошибся, ведь правда?
— В чем?
— Вы уже здесь…
— Вас не подвело ваше профессиональное чутье, мистер Холмс, — заметила Элен, едва сдерживая улыбку.
— В этом случае я меньше всего полагался на него.
Она спокойно встретила мой взгляд, когда я прямо посмотрел на нее после этих слов.
— Что и говорить, вам неплохо удается желать мне и доброго утра, и доброй ночи тоже, — сказала она, испытующе глядя на меня.
Я оставил этот намек без ответа, продолжая с улыбкой смотреть на нее. Элен, несомненно, тоже оценила забавную сторону происходящего — в ее глазах заиграли азартные искры.
— Я сейчас принесу сок, — сказала она и удалилась в кухню, но я заметил, что она широко улыбается и именно поэтому поспешила отвернуться.
Через несколько минут мы пили сок. Я, подыгрывая Элен, предложил прогулку для аппетита, и она, подыгрывая мне, сразу согласилась.
…Она увела меня в какое-то неизвестное мне прежде место за парком, заросшее пышным высоким кустарником и ветвистыми деревьями, которые были настолько густыми, что солнечный свет opnahp`kq до низу лишь тонкими случайными лучами. Это можно было бы назвать совершенно дикой рощей, если бы не слишком отчетливые тропинки, которые, похоже, специально обрабатывались. Здесь было тихо и прохладно. Тенистые дорожки, трава и цветы были покрыты свежей росой, которая почти не испарялась. Элен уверенно вела меня по лабиринтам естественных аллей и беспрестанно говорила то о том, как нужно разбивать сады и парки, чтобы они были удобными и красивыми, то об особенностях нашего климата, позволяющего легко выращивать некоторые редкие растения. Вскоре она перешла на рассуждения о природе вообще и в нескольких пространных монологах выказала широкую осведомленность в ботанике, зоологии и растениеводстве. Я не был слишком удивлен — она была способна во всем, что касалось жизни и красоты, но я невольно радовался, как радовался всякий раз, когда находил все новые связующие нас нити.
— …о да, мисс Лайджест, мне в университете отводили даже отдельный день на занятия в химической лаборатории, потому что общих практикумов мне катастрофически не хватало.
— Расскажите об этом, — оживилась Элен. Из-за необычности нашей прогулки она была без шляпы и перчаток, и только заворачивалась в шаль, держась за мой локоть.
— Вам это будет интересно?
— Вы же знаете, что да. Я всегда слушаю ваши рассказы с глубоким вниманием.
— Что ж, хорошо, но тут, собственно, мало что рассказывать.
— И все же.
— Я страстно увлекался химией. Я и сейчас ею увлекаюсь, но тогда у меня было больше времени. Я имел отдельную программу…
— …запирались по ночам в лаборатории, — продолжила Элен с улыбкой.
— И это тоже. Вообще, я не любил принимать на веру то, что утверждалось лекторами, и все проверял собственноручно. Теперь, правда, во мне оседает мудрость, и я, наконец, дошел до того, чтобы опираться на чужой опыт.
— А теперь как вы используете свои знания?
— Для личного удовольствия: ставлю опыты дома и совершенствуюсь, а также порядком мучаю Уотсона запахом испарений.
Элен рассмеялась:
— Сомневаюсь, что последнее доставляет вам удовольствие.
— Почему же, — улыбнулся я, — даже очень доставляет. Вы не представляете, как приятно иногда подискутировать с Уотсоном о пользе химических опытов в домашних условиях.
— Это уже удовольствие иного рода — вы упиваетесь своим умением спорить.
— Возможно, но ничего не могу с собой поделать.
— Скорее не хотите.
— Тоже возможно.
— Так что насчет применения химии?
— Если серьезно, то в последнее время я пытаюсь направить химию в русло криминалистики.
— И каковы успехи?
— По крайней мере, я могу сказать, что реализовал все задуманное. У меня уже достаточно материала для научной монографии, и в скором времени я планирую ею заняться.
— Хорошо. А теперь расскажите, что у вас с биологией.
— О, мисс Лайджест! Если бы не ваше дело, я вооружился бы сачком, банками и булавками и не гулял бы просто так по таким великолепным рощам, как эта.
— С вашей дотошностью вы, наверное, истребили много флоры и фауны на территории университета. Признайтесь, мистер Холмс!
— Признаюсь. В свое время я собрал вполне приличные коллекции растений и насекомых.
— А я долго разрывалась между ботаникой и филологией. Я была совершенно неутомима, когда нужно было собирать растения, сушить их, идентифицировать, составлять описания — сущее удовольствие!
— Однако в итоге вы выбрали филологию и полиграфию.
— Да, невозможно хорошо делать сразу два таких серьезных дела — пришлось выбирать.
— Не жалеете?
— О выборе? Ни в коем случае! Меня угнетает лишь мысль о том, что я не успею сделать все, что хочу. А еще заполучить желаемое наследство старины зачастую бывает труднее, чем найти какое-нибудь редкое растение.
— Извините мне мою меркантильность, но вы не пробовали оценить свою коллекцию?
— Пробовала, и не раз. Цифры колеблются около ста тысяч фунтов. Кстати, потенциальных покупателей у меня очень много. Но я никогда по доброй воле не расстанусь со своими сокровищами, даже если мое состояние вдруг превратится в прах… Но я предлагаю на время прекратить наши высоконаучные беседы — сейчас я вам кое-что покажу.
