MarInk - With the sun
Занавес…
Сегодня было крайне трудно заставить работать хотя бы один курс. И чем старше были курсы, тем возмутительней они себя вели; у малышей почтение и восхищение Гарри превышало степень любопытства и любви к сплетням. К тому младшие практически не знали, кто такой Гойл, и всё, что они могли обсуждать - это случайно услышанные обрывки разговоров старших. Но прочие, начиная курса с пятого, имели отличное понятие о том, кто, вернее, что такое Гойл. Слизеринцы выглядели почти что довольными (Дерил Забини так вообще весь день проходил с торжествующей рожей), остальные факультеты - несколько удрученными. И все искренне недоумевали, гадая о мотивах Министерства. Ясно было как божий день, что на чиновничью работу его пристроил кто-нибудь из родственников (на чистокровных семьях завязано ДЕЙСТВИТЕЛЬНО многое). Но наблюдателя в Хогвартс, без сомнения, назначал лично Скримджер. Наибольшей популярностью пользовалась версия о том, что министр был под кайфом, ну или просто слегка двинулся головой. Бытовали также экзотические, не столь популярные идеи: например, о том, что Гойл и Скримджер - любовники; или о том, что Гойл на самом деле не Гойл, а в очередной раз воскресший и замаскировавшийся Вольдеморт, который явился в Хогвартс мстить Гарри Поттеру за своё зверское убиение; о том, что Скримджер поспорил с кем-то на желание и должен был исполнить вот такое вот; о том, что Гойл - тайный агент аврориата и прибыл следить за всё тем же Поттером, который, обретя силу Вольдеморта, коварно планирует захватить многострадальное Министерство, чью защиту он уже изучил досконально; о том, что в Министерстве просто не нашлось другого идиота, согласного на такую работу, памятую о судьбе Долорес Амбридж; да и много ещё о чём. Гарри, тем не менее, подозревал, что к правде не близко ни одно предположение. К тому же он не любил, когда его уроки игнорируют. Он тут, понимаете ли, тратит на этих нерадивых ученичков время, которое мог бы провести с новообретённым Драко, а они даже не делают вид, что ценят такую жертву!
Оскорблённый в лучших чувствах Поттер устроил всем зверские практические, бдительно следя, чтобы никто не ушёл с занятия без хотя бы дырки на мантии. Он не был уверен к концу дня, что его действия возымели заметный практический или воспитательный эффект, но это его уже мало заботило.
За ужином в Большом Зале Гарри нетерпеливо поглощал пиццу с анчоусами (у эльфов продолжалась пламенная страсть к кухням других народов, не затронувшая один только завтрак, оставшийся традиционно английским) и краем уха слушал брюзжание Снейпа, на чей урок Гойл сегодня являлся. Кажется, МакГонагалл и Трелони тоже возмущались, но они сидели слишком далеко от Гарри, чтобы гриффиндорец мог судить о предмете их оживлённого разговора.
Сам предмет пересудов скромно устроился за отдельным одиночным столиком, коих в Хогвартсе имелось четыре штуки, разместившихся у стен большого Зала. Гарри не мог коситься на него, ибо свет глаз немедленно выдавал, куда он смотрит, но ему хватало комментариев Снейпа - таких едких, что Гарри живо представлял, как яд этих слов течёт по воздуху и плюхается прямо в тарелку Гойла.
Можно не бояться, что представитель Министерства окажется достаточно умён, чтобы заподозрить Гарри в чём-нибудь серьёзном. О тупости Крэбба и Гойла по Хогвартсу ходили легенды, и даже их однокурсники подозревали в этих двух громилах жертв радикальной лоботомии.
Не могло же, в самом деле, оказаться, что все эти годы они искусно скрывали от остальных свой недюжинный интеллект. Это было бы по-настоящему смешно.
Вообще, об этом мог судить только Драко - единственный человек, более-менее близко знавший Крэбба и Гойла. Но он, к сожалению, ничего об этих двоих не помнил.
Гарри дожевал пиццу и запил чаем.
Вторник для Гарри не был красным днём календаря, отнюдь. С самого утра его сжигало нетерпеливое желание сбегать к Драко, узнать, как он, посмотреть в серебристые понемногу оживающие глаза, услышать мелодичный голос, умеющий и ласкающе мурлыкать, и издевательски растягивать слоги, а не довольствоваться сухим рассказом Снейпа за завтраком о том, что у Драко жалоб нет. Так что первый урок - седьмые курсы Гриффиндора и Слизерина - сам по себе не был радостью, а уж присутствие Гойла и вовсе заставляло Гарри скрипеть зубами.
Наблюдатель от Министерства явился через десять минут после начала сдвоенного занятия, когда Гарри как раз успел на всех рявкнуть и заткнуть всем рты и занял учеников лекцией, намереваясь в последующие сорок минут выдать единым духом всё, что знал о чарах мысленной сферы (пусть как хотят, так и записывают этот речитатив, убыстренный до пулеметной скорости). Скрип открывшейся двери сбил внимательность всех учеников и нарушил течение мыслей самого Гарри.
- Добрый день, мистер Поттер, - «а почему, хотел бы я знать, не «профессор», а «мистер»?..».
- Добрый день, мистер Гойл, - процедил Гарри сквозь зубы.
- Я хотел бы присутствовать на Вашем уроке, - свинячьи глазки Гойла не выражали абсолютно ничего. Глядя на это, Гарри не сомневался, что, каковыми бы ни были причины назначения слизеринца Наблюдателем, версия о том, что Скримджер и сам Гойл любовники - чья-то воспалённая фантазия, не более. Гриффиндорец не мог себе представить кого-то с НАСТОЛЬКО извращённым вкусом.
- Похвальная тяга к знаниям, - буркнул Гарри себе под нос. На выпускном экзамене по ЗОТС Гойл получил у Паркера «неуд». И, если говорить чисто об образовательном аспекте. Гойлу и впрямь не мешало бы прослушать курс ЗОТС ещё раз. - Я не мешаю Вам хотеть, мистер Гойл.
- Я воспринимаю это, как «да», - осклабился Гойл, весьма странно смотревшийся со своим амбальским телосложением в серой форменной мантии Министерства Магии, и прошёл к свободной задней парте.
Гарри подумал про себя несколько нецензурных слов и ласково спросил вслух и растопырившего уши класса:
- Господа студенты, произошло что-нибудь экстраординарное? Если да, я могу и подождать, а если нет, то, будьте так любезны, возьмитесь за лекцию.
Студенты спохватились и схватились за перья. Так-то лучше.
Гарри продолжил читать лекцию Гойл вел себя примерно и даже что-то записывал в блокноте - правда, Гарри очень сомневался, что лекцию.
- А теперь перейдём к практической части, - Гарри хищно улыбнулся в ответ на ненавидящий взгляд Дерила Забини.
- Минутку внимания, мистер Поттер, - встрял неожиданно Гойл. - Я хотел бы отдельно поговорить с Вами по поводу Ваших практических занятий.
Идея о том, что эти связные и довольно длинные фразы Гойл произносит, заучив по бумажке, исписанной рукой Скримджера, казалась Гарри всё более и более притянутой за уши. Идея о том, что их все он сочиняет сам, на ходу, казалось гриффиндорцу попросту дикой.
- Я слушаю Вас, мистер Гойл, - Гарри выжидательно скрестил руки на груди.
- До Министерства доходили слухи, что Вы травмируете учеников во время занятий, используя на них различные заклятия нападения без достаточных на то оснований.
- У Вас есть официальные жалобы от учеников либо их родителей? - поинтересовался Гарри.
- Пока - только неофициальные, - Гойл делал многозначительные ударения на каждом слове.
- Надо полагать, Вы собираетесь предпринять что-то в связи с этими неофициальными наговорами?
- Мне поручено Министерством предупредить Вас, мистер Поттер, что при первом же признаке обоснованности этих жалоб Вам будет запрещено проводить практические занятия. Ваша квалификация не вызывает сомнений, и всё, что Вам нужно - это контроль.
«Звучит хорошо. Жаль только, имеется в виду не самоконтроль, а контроль Министерства надо мной. Чтоб и чихнуть не смел без позволения таких вот боровов на ножках, типа тебя».
Гарри искривил губы в усмешке и с удовлетворением отметил, что Гойл едва заметно вздрогнул, опознав в гримаске фирменное выражение лица Драко Малфоя.
- Благодарю за предупреждение, мистер Гойл. А теперь, если Вы ничего не имеете против, я продолжу урок.
Гойл важно кивнул, едва не ввергнув и без того злого Гарри в состояние неконтролируемого буйства. «Спокойствие, только спокойствие…».
- Берём палочки и отрабатываем в парах заклятие Cogitamus Simitu, - велел Гарри.
Это заклятие позволяло двум одновременно применившим его друг к другу думать вместе несколько минут - полное слияние мышления, мысль перетекает в мысль, и невозможно отличить чётко, где кончаешься ты и начинается другой. Довольно слабое в силу своей кратковременности заклинание, и применяющий его, как правило, не может вторгнуться в мысли кого-то другого насильно (для этого существует Legillimens). Зато если необходимо продемонстрировать доверие - оно незаменимо. И Гарри был уверен, что при применении этого заклятия просто невозможно причинить себе или другим какой-либо вред. Пусть Гойл умоется…
Гриффиндорец ходил по классу, заложив руки за спину и наблюдал за практикующимися учениками, поправляя изредка тех, у кого не получалось. Мирная картина…
