Леонид Свердлов - Незнайка в городе деревянных гвоздей
— Это наш город, — уверенно сказал Бейсик. — И он каждый день становится все лучше. Мы делаем его лучше.
— Здорово, — сказал Незнайка. — А что вы сделали сегодня?
— Сегодня, — глаза избранников засветились как фонарики, — сегодня мы на Совете избранников отменили железные гвозди.
Все замолчали. Избранники застыли со светящимися глазами. Незнайка не знал, что и сказать.
— Ничего удивительного, — сказал, наконец, Пачкуля Пестренький, — вот стеклянные гвозди отменить бы не удалось.
— А от этого жизнь точно станет лучше? — спросил Незнайка.
— Конечно, станет! — воскликнул Бейсик. — Ведь раньше, еще до негодяя Железкина, наши предки пользовались не гвоздями, а деревянными заклепками, так что мы даже не отменяем железные гвозди, а просто восстанавливаем историческую справедливость. Такого нет ни в одном из соседних городов. Все будут ездить к нам учиться и завидовать, что у нас есть историческая справедливость и деревянные гвозди.
— Бейсик, у меня есть одна замечательная идея, — сказал Кембрик. — Нам надо ее обсудить, а гости пусть отдохнут с дороги. Я провожу их в комнаты для гостей.
— Может, мы город лучше посмотрим? — спросил Незнайка. — Какие у вас тут достопримечательности?
— Вас обратно в дом не пустят, — ответил Кембрик. — В этот дом пускают только избранников и тех, кто с ними. Да и нет у нас достопримечательностей. Те, которые построили при Железкине снесли, а те, которые были до Железкина, снесли при негодяе Железкине.
— А почему бы вам не построить новые?
— Некогда. Избранники весь день говорят то, что думают, а все остальные смотрят на это по телевизору. Поэтому у нас никто не работает. Работали только при негодяе Железкине, когда по телевизору смотреть было нечего. Кстати, эта телевизионная передача и есть наша главная достопримечательность. Вы обязательно посмотрите ее завтра с утра. Вам это будет очень интересно, обещаю.
Чтобы не пропустить такую интересную передачу, Незнайка лег спать пораньше. Луна этой ночью светила особенно ярко, и он, засыпая, вспоминал о том, как летал на Луну, как у лунных коротышек началась новая жизнь. Вспоминал он и о своем лунном друге Козлике. Как он там? Но об этом Незнайка не успел как следует подумать. Он уснул.
Глава шестая
Основатели ОГР
«Только реакционер не поддержит ОГР! Покупайте акции Общества гигантских растений!» — прочитал Козлик на огромном плакате, висевшим на ограде шикарного особняка в центре города Знайкенберга (бывш. Грабенберга). Козлик неуверенно достал из кармана конверт и подошел ко входу.
— Куда прешь?! — на пути у него неожиданно возник милиционер с дубинкой. — Сюда нельзя.
— Мне очень срочно нужно увидеть распорядительного директора ОГР, — сказал Козлик, прижимая конверт к груди. — Меня прислали жители моей деревни. Мне обязательно надо с ним поговорить.
— Мало ли кого кто прислал! — грубо ответил милиционер. — Его все хотят увидеть, а голова у него одна, и за всех должна болеть.
— Извините, — ответил Козлик.
Он отошел от дома на несколько шагов, но вдруг вспомнил, что-то, вернулся, достал из кармана старую пожелтевшую газету и показал милиционеру фотографию на последней странице. Под фотографией было написано: «Сегодня господа Незнайка, Мигс, Жулио и Козлик основали Акционерное общество гигантских растений для доставки семян, находящихся на поверхности луны». «Это я», — сказал Козлик, показывая себя на фотографии.
Голова у Миги, действительно, была одна и болела она ужасно. Он лежал в постели, перемежая всхлипывания жалобными стонами, а верный секретарь Крабс ласково, по-матерински, прикладывал к его лбу влажный платок. Когда-то Крабс был управляющим у давилонского миллиардера Спрутса, но когда на Луну прилетел Знайка, Крабс глубоко проникся идеей освобождения трудящихся и вместе со спрутсовскими деньгами перешел на сторону народа. И не прогадал.
— Твое вчерашнее выступление в народном бредламе произвело небывалый эффект, — говорил он, поправляя компресс на голове своего шефа. — Все газеты повторяют твои слова о бывших капиталистах, которые припрятывают денежки вместо того, чтобы покупать акции ОГР. Твоя голова необходима всему народу, а ты вчера на журфиксе чуть было не лишил его этой драгоценности. Я же тебе говорил: ну табуретку, ну журнальный столик, но ведь даже не всякий профессор может головой сломать обеденный стол.
— Ох! — хныкал Мига. — Не буду больше. Или каску в следующий раз одену.
— Главное чтобы голова к утру прошла. Завтра ты должен быть в хорошей форме. Надеюсь, ты не забыл, что завтра праздник освобождения? Я уже подготовил твое телевизионное выступление. После него ты поедешь в народный бредлам. Там ты выступишь с речью. По всему пути следования восторженные толпы будут кидать цветы под колеса твоему автомобилю. Бояться не надо: я сам просмотрел все цветы, там даже у роз обрезаны шипы. На углу Большой Народной и улицы Счастья попросишь остановить машину, чтобы поприветствовать собравшихся коротышек. Там тебе дадут букет цветов и ребенка. Букет передай мне, а ребенка возьми на руки, скажи: «Вот оно — будущее Луны» и поцелуй его. Что ты должен сказать?
— «Вот оно — будущее Луны», а что-нибудь другое нельзя?
— Я уже сообщил в газеты об этой фразе.
— Мне всегда достается самое трудное: ты будешь стоять с цветами, а я буду целоваться с детьми!
— Ребенка подобрали легкого — удержишь. Я бы намазал его вареньем, но ведь ты же облизывать станешь.
— Ну, ты меня совсем за дурачка считаешь!
— А за кого же мне тебя считать после того случая с малахитовым бюстом?
— Это когда мне дарили мою голову, почему-то зеленую как лягушка? Ты же сам говорил, что я должен вежливо отказаться, дескать, это слишком дорогой для меня подарок.
— Да, но ты-то сказал: «спасибо, лучше деньгами».
Разговор прервал начальник охраны Спрыгль.
— К Вам пришел коротышка. Говорит, что он Ваш старый друг. Его зовут Козлик.
— Козлик! — закричал Мига, прячась под одеяло. — Он меня все-таки нашел! Говорил же я: «Зачем везде мои фотографии, будто я бандит какой?»
— Успокойся, дружище! — Крабс похлопал его по плечу. — Чего ты так испугался?
— Да ведь мы же с Жулио сбежали с деньгами от продажи акций. Он сейчас будет требовать деньги.
— Ничего он с тобой не сделает. Ты такой большой коротышка, что на тебя управы не найдешь.
— Это верно, — успокоился Мига, — тогда пусть заходит.
Когда Козлик вошел, Мига приподнялся на локтях и ласково сказал:
— Вот так радость! Здорово, братец, что же ты раньше ко мне не заходил? Я тебя давно жду. Вот, Крабс не даст соврать, только что о тебе говорили. Я еще спрашивал у Крабса: «Где это Козлик, что он не заходит?»
— Спрашивал, — подтвердил Крабс.
— Я живу далеко — в деревне, — ответил Козлик, — а к тебе я по делу.
— Ах, как я тебе завидую! — не дал ему договорить Мига. Ты там, на свежем воздухе, а я здесь, в душном городе, недосыпаю, недоедаю, думаю о народе. Ты видишь, чего мне это стоит: голова раскалывается от вечных трудов, от ломки старых устоев. Разве этот каторжный труд можно выразить в деньгах?
— Да, выглядишь ты неважно. Но все-таки перейдем к делу. Меня прислали жители моей деревни. У нас случилась беда.
— Увы! — воскликнул Мига, — Все деньги я трачу на заботу о народе, на борьбу за светлые идеалы этого, Крабс, как его? Ну, да ты сам знаешь.
— Мне вовсе не нужны твои деньги.
— Не нужны? — оживился Мига. — Крабс, дай моему другу конфету из вон той вазочки и принеси ему кофе: мне для Козлика ничего не жалко.
— Мы в своей деревне посадили гигантские огурцы, — начал свой рассказ Козлик. — Ну и возни же с ними оказалось: не приживаются у нас гигантские растения: почвы не те, опылять приходится со стремянки метлой, у нас ведь нет гигантских насекомых. Но все-таки два хилых огурца мы вырастили. Послали продавать. А в городе нам предложили за каждый огурец по сотне акций ОГР вместо денег. Разве мы для того создавали Общество Гигантских Растений, чтобы оно снимало последнюю рубашку с бедняков?
— Так и знал, что все кончится деньгами! — вздохнул Мига. — Не беспокойся, заплатят вам за огурцы. Крабс! Дай Козлику десять, нет, двадцать акций. Это мой подарок жителям вашей деревни.
— Спасибо, конечно, — сказал Козлик, вставая, — только мы, наверное, больше не будем сажать гигантские растения — разорительное это дело.
— Ну вот, а ты боялся! — сказал Миге Крабс, когда Козлик закрыл за собой дверь. — Видишь теперь: ничего страшного.
— Скажешь тоже, ничего страшного, — проворчал Мига. — Последнюю рубашку я с бедняков снимаю. Как тебе это нравится? А если он в следующий раз все-таки потребует те деньги? С него станется! Что тогда делать прикажешь?
