Кирилл Берендеев - Осада (СИ)
– Уходим. Все, Манана, уходим, ничего ты больше не высмотришь, –Нодар обладал тем авторитетом бывалого воина, вроде и уставшего от сражений, но регулярно в эти сражения попадающий, что с ним не спорили – особенно в такие минуты. Михо выбрался первым. За ним последовал командир. Манана ушла последней. Ее ждал только Важа, остальные устремились вниз, к маленькой речушке, что в полусотне метров внизу.
– Мне все-таки кажется, что Серго, – начал он, подавая Манане руку. Она отстранилась. Важа помолчал, а затем бросился вдогонку. Через минуту он нагнал отряд. По броду они пересекли реку и стали карабкаться по крутому склону противоположного берега. Звук боя здесь был особенно хорошо слышен. Манане показалось, что она различает даже отчаянные крики умирающих. Вопли о помощи, подавляемые огнем безо всякого сожаления. Чтобы создать такое противодействие колонне, по всем законам тактики боя требовалось внезапное нападение как минимум втрое превосходящих сил. От силы двух рот отчаянных, но хорошо вооруженных смельчаков, воспользовавшихся ловушкой Серго, устроенной на кладбище, теми противотанковыми и противопехотными минами, что он расставил на дороге, наброситься на не пришедших пока в себя мотострелков, подавляя малейшее сопротивление.
Пушка выстрелила последний раз одиноко, беспомощно. Словно застеснявшись этого неуместного одиночного выстрела, никак не могущего помочь своим. Через час последний раз застрочил и захлебнулся крупнокалиберный пулемет. Бахва подвинулся ближе к сестре. Манана медленно, точно против своей воли спускалась с гребня, все ближе и ближе к полю боя, пытаясь разглядеть хоть какие детали яростного сражения. Он осторожно тронул сестру за плечо.
– Я видела одну цель. С четверть часа назад.
– А почему не сказала?
– Потому что это не имело значения. Кто-то пробежал с кладбища, затем остановился, и… – она замолчала. – Даже не знаю, как сказать. Не то бросил автомат, не то… попытался сдаться, что ли. Потом упал. Знаете, так резко упал, как будто на него навалились сверху.
Она молчала слишком долго.
– И это все? – спросил Нодар потирая макушку. Верно, разыгрывалось давление.
– Все. Упал и умер…. Вот. Еще движение, – Манана уже не отрывалась от оптики М-16. – Странное. Может, мотоцикл. Такой, с коляской, чтоб мог ехать пустым. У русских есть мотоциклы в сопровождении, кто-нибудь в курсе?
– Манана, ты насмотрелась фильмов про Великую отечественную, – хмыкнул Нодар. – В горах мотоциклы – это быстро движущиеся мишени. Наверное, почудилось.
– Нет, не почудилось. Оно продолжается. Что-то движется по дороге обратно. Медленно, но движется. Примерно, километр в час… – она пригляделась. – Что-то разреженное.
– В каком смысле разреженное? Можешь описать точнее?
– Некая группа. Извини, Бахва, я не могу описать. Хочешь посмотри сам.
Он взглянул в прицел, смотрел долго, но так ничего не увидел. Вернул винтовку Манане.
– Долго здесь торчим, – напомнил Нодар, запивая аспирин глотком из фляжки. – Через два часа будет светать. А эти все никак не успокоятся.
Они прислушались. Внимательно анализировали каждый выстрел, каждую очередь. Да, теперь среди автоматных очередей стали слышны отдельные пистолетные выстрелы. У роты кончались патроны.
– Видимо, скоро добьют, – подвел итог Бахва. – Хорошо бы поглядеть на наших спасителей.
Еще через час автоматы прекратили свой истеричный треск. Только редкие пистолетные хлопки. После каждого, с непривычки, от наступивших промежутков ватной всеобъемлющей тишины Важа невольно вздрагивал. Он пытался сосредоточиться, успокоиться. Но каждый выстрел напоминал ему давние кадры, выложенные в сети. Неизвестный снимал на камеру расстрел абхазами пленных грузинских ополченцев. Двое в камуфляже и с закрытыми черными платками лицами обходили ряд поставленных на колени пленных. Руки каждого скованы пластиковыми наручниками, видимо, добытыми в бою – русские таких не применяют. У одного в руке автомат, он тыкал дулом в головы пленных и что-то бормотал на абхазском. Каждый из пленных дергался при этом прикосновении, переживая свою смерть. А следом шла смерть настоящая. Офицер в чине лейтенанта, стараясь держаться спиной к камере, подносил к затылку ополченцев свой Макаров и стрелял. Голова дергалась и стукалась о каменную стену – со странным деревянным звуком. Затем наступала очередь следующего. Всего таким образом на видео было убито шестнадцать человек.
Им часто показывали эту запись. Последний раз всего полгода назад.
В этот момент зашевелился БТР. Грозно рыкнул мотором, в наступившей тишине, звук разнесся по долине, загулял в ущельях гулким эхом. Кто-то крикнул, так что слышно было даже группе: «На борт, быстро на борт!» – так, словно речь шла о спасении утопающих. Мотор заревел, БТР двинулся к селу, через мгновение показавшись в прицеле Мананы. И в тот же миг грохнул чудовищный взрыв. БТР вздрогнул, словно смертельно раненый зверь. По инерции проехал еще метра два. И новый взрыв, перевернувший его на бок, распоровший будто консервную банку. И поставивший точку в жизни всех, цеплявшихся за железного зверя, словно за соломинку.
– Серго, – медленно произнес Нодар. – Его работа.
– Я подойду ближе, надо посмотреть, кто воевал с русскими.
– Сестра, не дури.
– Но уже все кончилось, брат. Русских больше нет.
– Все равно, лучше обождать, пока мы не выясним, кто это так быстро с ними разделался.
Они еще продолжали спорить, когда над головами пролетел вертолет. Знаменитая «Черная акула», выпускаемая в случаях самых экстраординарных. За всю историю конфликта их могло бы набраться с десяток. Сейчас, надо полагать, как раз такой случай, ведь другой надежной всепогодной и круглосуточно работающей «вертушки» у русских попросту нет. А машин всего три на вооружении, их Генштаб не скрывал этого.
«Черная акула» сделала вираж над полем боя, винты завращались еще быстрее, так что, когда вертолет пропадал за холмами, он становился не слышен. После второго захода «Акула» пропала надолго из поля зрения. Манана подняла оптику винтовки к глазам и долго выглядывала вертолет.
– Неужто сядут? – удивленно произнес Михо.
– Не похоже, – возразил Нодар. – Не будут рисковать. Скорее, попросят подкрепления.
– Да, улетают, – Манана опустила винтовку. – Видимо, опоздали.
«Черная акула» еще раз крутанувшись над полем битвы, рванула на север и в то же мгновение пропала с глаз. Бойцы проводили ее молча.
– Похоже, все-таки полетела за подмогой, – несмело предположил Бахва. И поднявшись, оглянулся. Следом за ним поднялись и остальные члены отряда. – Ладно, давайте рассуждать логично. Ведь просто так такие машины не бросают в бой. Жалко, если собьют. «Акулы» хороши во внезапной атаке, раз она столько времени кружила над полем и не сделала ни одного выстрела…
– Но и наши не стреляли.
– И это верно, Важа, – ответил вместо командира Нодар. – Сколько там могло быть наших – две или три роты, как мы сначала предположили. Возможно, после такого жаркого боя, осталась одна. А не исключено, что и от роты всего пара взводов.
– Хорошо, – подытожил Бахва, – представим, что так и есть, что бойцов осталось мало, и они разбежались, кто куда, и вертолет не стал их достреливать. Тогда через несколько часов русские сбросят десант. Пускай до утра вертолеты в воздух не поднимутся, но все равно они скоро будут здесь.
– Согласен. Что ты предлагаешь? – Михо отложил автомат и внимательно вглядывался в лицо командира. Пытаясь, кажется, разобраться в нем самом больше, нежели в его словах.
– Надо быстро и четко разобраться в ситуации. У нас три часа, максимум, четыре. Как я полагаю, за это время реально дойти до кладбища, покрутиться и сваливать к хребту.
– Если только старейшина не намерен был с самого начала нас просто сдать при удобном случае.
– Михо, а ты с самого начала ему не верил. Я сразу понял.
– Разумеется. Родственники так себя не ведут.
– Послушайте. Мы ближе всех оказались к месту гибели российской колонны, нам и карты в руки. Осмотримся и доложим обо всем в центр…. А если уж на то пошло, Михо, я верю Отари Георгиевичу. Просто потому, что таким людям надо верить. Вообще, Михо, надо верить людям.
– Ты говоришь, как последний философ.
– Все равно надо идти, – Нодар поднялся на ноги, до этого он привычно уселся на первый же камень и весь разговор слушал вполуха. –Штаб надо поставить в известность, сейчас любая информация нужна как воздух.
Михо не ответил. Раз большинство решило идти, он молча перебросил Калашников за спину и принялся карабкаться по склону холма.
К полю боя они добрались только через полтора часа, точнее, через час тридцать пять по часам командира. И оглядываясь по сторонам – первой шла Манана – выбрались из придорожных кустов на грунтовку.
