Наталья Аверкиева - Три лика пламени
— Куда? — Мысленный вопрос отца настиг меня уже в дверях. Осанвэ[16], будь оно неладно…
— Прости, государь, но пустая болтовня портит мне аппетит.
— Уйти посереди пира…
— Понимаю, но Владыка действительно пригласил меня. Не следует пренебрегать расположением Великих.
— Будь осторожна. — К чему бы это?
— Сам слышал — все в руках Единого.
Я слукавила: Аллан зазывал меня в гости еще до захлестнувшей Благие Земли волны слухов. Уже пару дней Кователь, мрачный и издерганный, почти не покидал своей мастерской. Ни жена, ни основательно запуганные майяры[17] не осмеливались его беспокоить. А я возьму и побеспокою. Зря, что ли, наставник снабдил меня амулетиком, позволяющим мгновенно оказаться в окрестностях его дома?
Та-ак… Куда теперь — заглянуть сразу в мастерскую? Нанести визит Кементари? Дом Аллана и Ивэйн приветливо подмигивал витражами сквозь буйно цветущие заросли, в оконце приземистого здания мастерской пробивался тусклый свет… Некоторое время я нерешительно топталась на месте, пока от запаха проклятых кустов не начала кружиться голова. На мое счастье, я заметила одного из подручных Ивэйн. Невысокий щуплый Айвендил, закутанный в зеленовато-бурую хламиду, попытался незаметно проскользнуть к дому, и был безжалостно ухвачен мною за капюшон.
— Леди Фэйниель? — Учтиво и несколько нервно осведомился знаток растениеводства. Ха-ха, вполне его понимаю — крадется себе честный майяр по своим делам… и натыкается на меня! Жуть!
— Владыка дома?
— В мастерской.
— Ну, так иди, доложи… — Пожалуй, тон мой был чересчур развязен. Но… Айвендил покосился на меня, на дверь мастерской, помялся, и поплелся «докладывать». Через минуту он выскочил за дверь с поистине сверхъестественной быстротой.
— Владыка вас примет, леди. — Майяр мгновенно растворился в кустах. Что это с ним? Попал Аллану под горячую руку?
Глупо хихикнув, я пнула ногой дверь, зацепилась за порог, и с грохотом ввалилась в мастерскую. Похоже, я не первая заглянула к наставнику на огонек, — гость расположился спиной ко входу. Спина была мне определенно незнакома. Аллан, не мудрствуя, присел на стол, на котором, кроме собственно Кователя и горы непонятного мусора, умещалась внушительных размеров бутыль с чем-то золотисто-зеленым и пара хрустальных кубков. Полных.
— Моё почтение, Владыка. Не представите ли меня…?
— Алдор. Алдор Н'лайрэ. — Таинственный посетитель Аллана соизволил, наконец, обернуться. В отличие от Кователя, он был совершенно трезв. И я точно видела его впервые.
— Фэйниель, дочь Финвэ, короля нолдоров, моя лучшая ученица! — Аллан сиял, как парадный венец Короля Арды, — Алдор, мой друг… лучший друг! — Широкий взмах кубком… Часть напитка пролилась на коричневую тунику Аллана, часть осела на рукаве светлой рубашки новоявленного друга (вежливо, но непреклонно изъявшего кубок у разошедшегося Кователя).
Та-ак… Алдор Н'лайрэ? Хм-м, похоже, предостережение отца было не лишним, — передо мной стоял Владыка Тьмы собственной персоной! Я бесцеремонно и оценивающе оглядела Древнего с ног до головы. Право же, еще раз я убедилась, что слухи имеют мало общего с действительностью. Где рост величиной с гору? Черный балахон с устрашающими символами? Клыки, когти, кожистые крылья и прочие неотъемлемые признаки нечисти? Вопиюще обыкновенный! Высокий — почти на голову выше Аллана (впрочем, это не показатель — многие нолдоры превосходили Кователя в росте, даже я), черные волнистые волосы подстрижены довольно коротко — едва достигая воротника, лицо неожиданно смуглое (еще одно несоответствие каноническому образу — ему полагалось быть мертвенно-бледным), нос с легкой горбинкой и тонкие губы придают ощущение надменности…
— Кажется, я в чем-то разочаровал вас, aranel[18]? — Снисходительная усмешка. Аллан меж тем извлек из воздуха третий кубок, щедро плеснув в него загадочной жидкости.
— Есть немного… — Я нахально пожала плечами, осторожно делая глоток. Не мирувор[19], не виноградное вино, — что-то чуть горьковатое, жидким огнем растекающееся по жилам. Пожалуй, стоит попросить у наставника кувшин-другой для личного пользования. — Сколько трепа… и мимо…
Черная бровь Древнего изумленно приподнялась. Я задумчиво отслеживала угол наклона, наметанным взглядом мастера отмечая безупречность исполнения. Пойло Аллана медленно, но верно брало верх, как над головным, так и над спинным мозгом, вызывая в организме целый букет непривычных и оттого не поддающихся классификации ощущений…
— За справедливость! — Торжественно провозгласил Кователь. Я лениво приподняла кубок, присоединяясь к тосту. За справедливость, за ловкость рук, за первое новолуние после Праздника Урожая — не все ли равно, главное, чтобы кубки не пустовали.
— За… справедливость. — Ступающий-во-Тьме, широко улыбнувшись, отсалютовал сосудом в сторону Таникветила. В глазах отразился блеск фиалов[20]… А-а, глаза у него все-таки черные, как и должно Владыке Мрака!
Далее вечер пошел по накатанной колее: Аллан, осушая один кубок за другим, сыпал остротами, я, восседая на столе, несла какую-то чушь о драгоценностях и порывалась биться об заклад с Кователем, что сделаю такие камни, в которых будет видно все-все, что только пожелаешь. Алдор, медленно потягивая зеленоватую влагу, вносил дельные поправки в мои сумбурные замыслы.
Затем наставник возжелал спеть, вытащил из шкафчика мандолину, и понеслось… Пьяный айнур все равно остается айнуром. Чего нельзя сказать о пьяной безголосой нолдэ. Совместное исполнение вызвало у третьего участника застолья лишь смех, а у заглянувшей на шум Кементари — возмущенный вопль. Прошипев мужу пару «ласковых», Ивэйн властно указала нам (мне и бесстыдно трезвому Алдору) на дверь.
И если до порога я кое-как добралась на своих двоих, то на свежем воздухе ножки нести отказались, и вообще, мое бренное hroa[21] неудержимо стремилось рухнуть под ближайший кустик.
Алдор, на чьей руке я повисла мертвым грузом, неодобрительно хмыкнул и развернул меня к себе лицом (должно быть, основательно помятым и перекошенным дикой ухмылкой, — но мне через призму бурлящей в крови коварной жидкости все казалось на редкость забавным).
— На лицо все признаки отравления. Отравления выпитым и… — взгляд Отступника скользнул по злосчастным кустам —… акацией серебристой, растением, в целом, безобидном, но только не в это время года.
— Не на лицо, а на лице… — Фыркнула я, чувствуя, как ускользает из под ног прежде такая надежная твердь Арды.
— Вы позволите?
— Ы…?
Теплая ладонь осторожно легла на лоб (теплая… непорядок, должна быть ледяная и скользкая, хе-хе!). Я привычно попыталась отстраниться. Не тут-то было: от головы до ступней разлилось оцепенение. Перед глазами невольно вспыхнули красочные образы из рассказов старших о Среднеземье… и о нравах избравших Тьму. Другой рукой Алдор неторопливо провел над солнечным сплетением. По телу прокатилась волна холода, и я от неожиданности села на землю, испуганная и трезвая.
— Простите, что напугал вас, но в прежнем состоянии вы вряд ли смогли бы благополучно вернуться в… Тирион, не так ли? — Алдор невозмутимо помог мне подняться.
— Тирион-на-Туне. — Кивнула я, с ужасом представляя прогулку по Граду Нолдоров в «прежнем состоянии», чреватом как возможными травмами, так и безвозвратно погубленной репутацией.
— Благодарю за то, что скрасили нам вечер, леди Фэйниель. Я еще увижу вас?
— Да! — С поразившей меня саму поспешностью. Где моя хваленая сдержанность? Годами взлелеянный образ стремительно трещал по швам. — Но где? В Валмаре?
— Пока еще в доме Аллана. Буду с нетерпением ждать встречи… — В глазах айнура (или мне только показалось?) мелькнули багряные искорки. По спине пробежал знакомый уже холодок, вызывая, впрочем, не страх, а странное щекочущее возбуждение, сродни которому разве что азарт ныряющих за жемчугом пловцов-телери и восторг тех немногих безумцев, кто в одиночку покорил вершины Охранных Гор[22].
— Взаимно, Высокий. — Алдор с непринужденным изяществом поклонился в ответ на любезность, а я, нащупывая в складках туники амулет, как завороженная, продолжала смотреть ему в глаза.
— Namarie[23]. — Строптивый кулон наконец-то скользнул в ладонь, открывая путь к благоразумному отступлению.
— Namarie, aranel. — Едва заметная усмешка красноречиво пояснила мне, какого Ступающий-во-Тьме мнения о благоразумии.
…И свет глаз его был пламенем, что опаляло зноем и пронзало хладом…
* * *Я спохватилась, когда под ногами зашуршал крупный светлый песок. Огляделась. И подавила несколько рвущихся с языка слов из Тайного Наречия Древних.
— Мы заблудились? — Алдор недоуменно вертел головой, явно пытаясь сообразить, чем мне не угодила мелкая речушка с обрывистым, поросшим ракитником правым берегом.
