MarInk - Давайте все сойдём с ума
- Три недели ты пролежал в коме, милый.
- Сколько?!! Я же… хм, я же пропустил все экзамены, да?
- Тебе автоматом зачли «превосходно» по всем предметам, так что не беспокойся, - ухмылка мадам Помфри сделала бы честь любому слизеринцу. - Вы с Гермионой Грэйнджер - лучшие ученики выпуска.
- О чёрт, - беспомощно пробормотал Гарри. Он предпочёл бы сдавать всё осенью, но не выделяться таким образом среди остальных. «Превосходно» по всем предметам! - Что, даже по Зельям - «превосходно»?
- По всем предметам, детка, я же сказала, - мадам Помфри сновала по палате, позванивая склянками с лекарствами. - Профессор Дамблдор сказал, что свой главный экзамен ты уже сдал, и это заставило бюрократов из Министерства заткнуться.
Чёрт, чёрт, чёрт… Гарри мысленно материл свою исключительность, настойчивость Дамблдора и нерешительность бюрократов из Министерства, а мадам Помфри тем временем щебетала:
- Вокруг тебя там кипела такая магия, Гарри, что неделю нельзя было подойти к тому месту, где были ты, Чижов - бедный мальчик! - и пепел, который остался от Того-Кого-Нельзя-Называть, и только две недели из трёх со дня Великой Битвы ты провёл в госпитале - Альбус вынес тебя оттуда на руках…
- Можно, - перебил её Гарри.
- Что, дорогой?
- Теперь Вольдеморта можно называть, как хочется, - повторил Гарри. - Его больше нет. Он никогда не вернётся, и бояться нет смысла.
- О, да, я и не подумала, - мадам Помфри откинула одеяло зардевшегося Гарри и, не обращая на его смущение внимания, начала растирать его какой-то мазью.
- Э-э… а зачем эта мазь? - Гарри попытался преодолеть смущение, с удивлением отмечая, что ему уже плевать на чужие прикосновения. Битва с Вольдемортом, если это можно было так назвать, выжгла эту фобию подчистую.
- Посмотри сам, дорогой - ты весь в шрамах, как от рыболовной сети! Что только этот изверг с тобой делал, чтобы сотворить такое?!
Гарри приподнялся на локтях, игнорируя слабое головокружение, и взглянул на себя. Тонкая сетка беловатых шрамов оплетала всё его тело от подъёма ступней до самой шеи. Это выглядело даже по-своему красиво, настолько это было необычно и непривычно.
- Шрамов нет на ступнях, ладонях с обеих сторон и лице, - прокомментировала мадам Помфри, видя, как расширились в шоке глаза Гарри. - И остался тот самый шрам на лбу, но его можно будет вывести со временем, потому что он стал самым обычным шрамом. А эти останутся навсегда, всё, что мы можем - это смягчить их. Они не просто вызваны магией, но и поддерживаются изнутри, твоей собственной силой. Они могут уйти, только если ты вдруг станешь сквибом, но это вряд ли.
- Наверное, это потому, что шрамы я получил, пока Волдеморт умирал, и его сила потом стала моей, - в шоке сказал Гарри, не задумываясь особо, что говорит. - Она же сделала эти шрамы, и теперь связана с ними неразрывно.
- О, дорогой, так ты действительно впитал в себя силу Того-ког… э-э, Вольдеморта?!
- Да, - подтвердил Гарри грустно, начиная понимать, что зря поделился этими сведениями. Хотя вряд ли это получилось бы так запросто скрыть.
- Нужно немедленно рассказать об этом директору! - мадам Помфри вскочила и кинулась к двери.
- Эта новость ждала три недели, - буркнул Гарри захлопнувшейся двери. - К чему так спешить?
Оставшись один, Гарри быстро заскучал. К тому же его неотвязно грызла мысль о Драко. Что с ним? Где он? Сдавал ли он экзамены? Был ли ранен? «Раз уж я выжил, я могу попробовать хотя бы помириться с ним, что ли. И не лезть к нему, конечно, со своей любовью, а просто быть рядом. Оберегать. Может быть, стать хорошим приятелем. В конце концов, Пожиратели Смерти наверняка не добиты, и ему продолжает грозить опасность…» Мысли Гарри путались, мешались в голове, и он никак не мог признаться сам себе, что Драко просто нужен ему. Нужен любой, любящий, ненавидящий, безо всяких условий, просто нужен, как воздух. И совершенно неважно, зачем. Зачем люди рождаются на свет, дышат, видят, слышат, умирают? За тем же и Гарри нуждался в Драко.
Мадам Помфри всё не возвращалось, и Гарри решил попробовать встать. Может, он сумеет выйти из больничного крыла и разузнать у кого-нибудь, что с Драко. Идеально было бы найти Снейпа, но до подземелий надо ещё добраться.
Голова отчаянно кружилась, тело казалось странно лёгким. «Я же все эти три недели ничего не ел, только, наверно, зелья пил», - сообразил Гарри и встал, держась за спинку кровати.
Минуты две пришлось ждать, пока круги перед глазами перестанут мелькать, и зрение прояснится. Проморгавшись, Гарри обнаружил, что он совершенно голый, и покраснел так, как ещё ни разу в жизни, хотя и был один. К счастью, на стуле у кровати аккуратной стопкой лежала его одежда, которая была на нём в тот самый день три недели назад, вычищенная и слегка пахнущая чем-то вроде корицы. Добби постарался для «великого Гарри Поттера», надо полагать, пока люди суетились, выводя его из комы. Гарри натянул носки, джинсы и светло-серую футболку, нацепил кроссовки и застегнул на шее цепочку с Многосущной вещью - он не расставался с медальоном раньше, не расстанется и впредь. Одежда, бывшая до сих пор более-менее по размеру, теперь болталась, как на вешалке. «Я на скелет похож, по крайней мере, лицом. И глаза горят, как будто в них по Люмосу сколдовали», - заключил Гарри мрачно, оглядев себя в зеркало, нашедшееся в прихожей лазарета, куда Гарри добрался по стеночке, продвигаясь по шагу в десять минут. Открытая футболка щедро позволяла всем желающим узреть шрамы на шее на и руках до середины плеч. Ветвясь, вязь шрамов убегала под ткань так уверенно, что было ясно сразу - видимыми отметинами дело не ограничивается. «Опять я меченый этими идиотскими шрамами, и эти уж точно навсегда. Это когда-нибудь закончится?!».
Гарри толкнул дверь лазарета и столкнулся нос к носу с мадам Помфри и спешно собранной ею «комиссией по делам Гарри Поттера» в лицах Альбуса Дамблдора, Минервы МакГонагалл, какого-то незнакомого Гарри чиновника из Министерства и вездесущей Риты Скитер. «О нет».
- Гарри, куда же ты?! - почти оскорбленно вскрикнула мадам Помфри. - Тебе пока нельзя даже вставать, а уж идти куда-то - тем более!
- Я прекрасно себя чувствую, - возразил Гарри, отступая перед таким напором и стараясь, чтобы то, что он не может передвигаться без опоры, не было так заметно.
- Ничего не желаю слышать! - сердито заявила мадам Помфри, вталкивая Гарри обратно в комнату и усаживая на кровать. - Ты ещё слишком слаб! Три недели в коме - не шутка.
Гарри покорно сел, что было весьма кстати - ноги уже подгибались.
- Поздравляю Вас, мистер Поттер, от имени всего Магического Мира, с победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть, - голосом, где причудливо смешались страх и торжественность, начал сотрудник Министерства.
- Можно, - устало перебил Гарри. - Вольдеморта можно называть. Его больше нет.
- А.. эм… хм, да конечно, - явно растерялся чиновник. Гарри готов был поклясться, что в глазах Дмблдора и МакГонагалл мелькали смешинки.
- Магический Мир благодарен тебе, Гарри, - сжалившись над окончательно растерявшимся чиновником, вступил Дамблдор. - Тебе будет вручен орден Мерлина первой степени сразу же, как только ты поправишься как следует.
- Выпускной бал вашего курса, который будет через неделю, единогласно переименован в пир в честь освобождения от Вольдеморта, - добавила декан Гриффиндора. - И готовься, что тебя будут бурно приветствовать толпы поклонников.
- Ох, - только и выдавил из себя Гарри. Пожалуй, свою вынужденную популярность он всегда ненавидел больше Вольдеморта, а теперь она и вовсе безраздельно заняла место в рейтинге самых отравляющих жизнь вещей.
- Вот результаты Ваших экзаменов, мистер Поттер. Обычно их присылают совой из Отдела Образования Министерства Магии, но в Вашем случае было сделано исключение, - ну кто бы сомневался, насчёт исключения-то. Гарри с кислым видом принял листок из рук чиновника и не глядя положил на тумбочку у кровати. - А это приглашение на официальную церемонию награждения героев войны с Тем… хмм... с В-вольдемортом, да.
Рита Скитер строчила тихонько, не отрываясь от своего самопишущего пера.
Гарри послушал их речи ещё немного, потом МакГонагалл увела чиновника и упирающуюся Скитер куда-то («Интересно, её пообещали заавадить, если она будет приставать ко мне с вопросами? Ни разу в жизни она не была так молчалива»), а мадам Помфри вышла из палаты за лекарствами. Гарри остался с Альбусом Дамблдором наедине.
- Что ж, Гарри, ты справился, - спокойно произнёс директор. - Я знал, что так будет, и теперь я могу рассказать тебе, откуда я знал.
Дамблдор протянул Гарри кусок пергамента, исписанный мелким почерком самого директора. Гарри погрузился в чтение.
«Здравствуй, Альбус. Это письмо я пишу самому себе, ибо я - Альбус Дамблдор июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Оно нужно, чтобы ты знал, как поступить с Гарри Потттером, который отдал тебе его.
