Варвара Мадоши - Гексаграмма
Зато я научился у Шора другому фокусу…
Иден достал из-под стопки бумаг на столе желтоватый от старости, закапанный жиром и высохший так листок. На листке был изображен неровный круг со вписанными в него символами.
— Что это? — удивился Альфонс, когда они с Мэй в две головы склонились над листком.
— Это круг, который шаманы льяса рисовали для поиска пропавших и иногда для исцеления.
Они называли это «связью душ». Уже только увидев круг, я заподозрил кое-что. А потом я выяснил, что означают эти символы в космологии льяса, — сухой коричневый палец Идена двинулся по листку, показывая то на один символ, то на другой.
— Солнце… Молния… Человек… Рождение… Хищный зверь…
— Это алхимия! — воскликнул Альфонс.
— Да, именно алхимия, — кивнул Иден. — Сперва возможности льяса показались мне небольшими: они не знали письменности, поэтому не могли писать сложных формул; не знали чисел, поэтому не могли задавать количественные ограничения. Наконец, они не пользовались сложными геометрическими формулами, только круг и кресты. Но вскоре я понял, что на самом деле льяса могли куда больше, чем современные алхимики в Сине или в Аместрис, и даже больше, чем наши предки в Ксерксе. Шаманы умели управлять энергией души.
Альфонс и Мэй посмотрели на Идена с одинаковым недоверием.
— Да, — кивнул тот, — они действительно умели. Хороший шаман, вроде Шора, способен вывести душу из тела и послать ее на много миль в сторону или даже вселить в птицу или зверя. Шаманы могут находить души своих родичей — а все люди льяса в одном племени считались родичами. Льяса верили, что способность шаманов повелевать душами — то, что мы назвали бы способностью к алхимии — врожденные и совершенно особенные. Они даже научились выявлять их в новорожденных детях по определенным признакам.
— Но ритуал может включать ошибку или подтасовку, — заметил Альфонс. — Нужно проверить.
— Да, — кивнул Иден. — Я много думал над ритуалом «высвобождения души» через кровь, как описал мне его Шор. Это не совсем алхимия, одного мысленного усилия тут мало. Нужно готовить свое тело, чтобы оно приняло временное расставание с душой и не погибло: дышать особым образом, особым образом питаться… Этому учатся много лет, а у меня не было времени, меня ждали дома. Но первая ступень этого ритуала меня поразила: на нем душа становится видимой.
Мэй и Альфонс переглянулись.
— Как же это возможно? — спросил Альфонс.
— Сейчас покажу… — Иден вздохнул, потянулся и достал еще один лист бумаги. — Я догадывался, что об этом пойдет речь, поэтому приготовил их к вашему приходу, — пояснил он в ответ на слегка недоверчивый взгляд Альфонса. — Сейчас мне не нужны эти формулы, потому что я побывал во Вратах и видел все своими глазами, но раньше…
На бумаге была изображена наипростейшая печать: крест, вписанный в круг. По периметру круга шла длинная формула, пестрящая условными значками льяса.
— И что она делает? — поинтересовался Альфонс.
— Ничего особенного… Это фокус, практическое применение ему я так и не смог придумать. Льяса применяли нечто подобное, чтобы обнаруживать детей-шаманов. Сейчас покажу… — выпростав из-под одежды культю, Иден аккуратно соединил ее с ладонью левой руки. Замер так, прикрыв глаза.
И тут же изумленные Альфонс и Мэй заметили, что в полутьме комнаты Иден — его руки, лицо, лысина — начал светиться слабым золотистым светом, холоднее и бледнее, чем солнечный.
Точнее, светился не весь он — светились вены под старческой кожей, светилась россыпь капилляров, похожая на точки и веточки, светились ободки ногтей на правой руке и нездоровым светом пульсировали точки на культе левой… Иден открыл глаза, и Альфонсу потребовалось все самообладание, чтобы не отшатнуться — а Мэй даже тихонько вскрикнула: светились сосуды глазных яблок, светились и уголки глаз, и только зрачки казались непроницаемыми колодцами.
— Господи! — Альфонс не верил в бога, но междометие вырвалось само по себе.
— Да, это впечатляет, — улыбнулся Иден, опуская руки, — но на самом деле всего лишь фокус. Дальше я двинуться не могу. Погодите, кровь перестанет светиться через несколько минут сама по себе.
— Ваша кровь отвечает на алхимию? — Мэй среагировала быстрее Альфонса. — И вы думаете, что в ней есть какой-то агент, который является проводником энергии? А в крови обычных людей, не алхимиков, этого агента нет?
— Можно вас попросить уколоть палец, барышня Мэй? — Иден ласково посмотрел на девочку.
Один из кунаев Мэй прыгнул ей в руку из рукава — Иден не отшатнулся и даже не удивился, как будто он знал о грозном вооружении юной девочки.
Она легко надколола палец и протянула руку Идену.
Тот снова соединил руки, потом осторожно взял маленькую ладонь — и капля крови на пальце Мэй тотчас начала светиться таким же ровным желтым светом.
— Как видите, такой фокус можно проделать с любым человеком, — произнес Иден. — Но кровь не-алхимика светиться не будет. Сами льяса обходятся даже без свечения, это мое маленькое дополнение к формуле. Я проверял так многих людей, и убедился: способности к алхимии — врожденные, они даются от природы. Даже кровь разных алхимиков светится по-разному: у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Чем ярче свечение, тем сильнее алхимик. А раз так, способности к алхимии наследуются.
Мэй и Альфонс сидели, пораженные. Потом Мэй, опомнившись, лизнула палец. Свечение пропало.
— А вы проверяли младенцев? — вдруг спросила Альфонс. — Совсем маленьких?
Иден улыбнулся.
— Да, мне тоже пришло в голову, что это свечение могло быть признаком того, что человек использовал алхимию… Я проверял детей нахарра. Свечение… имелось. Что же касается прочих, я попросту ни с кем из синцев не знаком до такой степени, чтобы просить их разрешения провести эксперимент на их ребенке! Я близко знаком с несколькими алхимиками-синцами из Союза Цилиня. Их кровь светится, но какой смысл проверять их детей, когда они — потомки таких же наследственных линий?.. Пару раз, правда, мне выпадал случай проверить не-алхимиков — ни малейшего следа света. Но само по себе это, конечно, не доказательство. Статистика слишком скромна.
— А нахарра, которые не практиковали алхимию? — этот вопрос задал Альфонс.
— Все нахарра практикуют алхимию начиная с шестилетнего возраста, — покачал головой Иден. — Конечно, не всем нравится эта благородная наука и не все идут дальше самых простых преобразований.
Да, я проверял тех, кто предпочитает другие сферы. Свечение все равно имелось.
— А дети, младенцы, которых вы проверили… Наверное, кровь у всех светилась по-разному? — продолжал допытываться Альфонс.
— Как я и говорил.
— Как они сейчас?
Стали ли дети с самым сильным свечением самыми сильными алхимиками?
— Я открыл этот метод всего чуть более десяти лет назад, — покачал головой Иден. — Никто из обследованных мною младенцев пока не выучился настолько, чтобы можно было четко увидеть разницу.
Кроме того, я не записал результаты.
— Почему? — удивился Альфонс.
— Алхимия очень много значит для нас, нахарра, — грустно сказал старик. — Иногда я думаю, что слишком много. Мне не хотелось, чтобы родители давили на своих детей или заранее испытывали разочарование в их способностях. Врагу не пожелаешь такой судьбы. По той же причине я не стал оповещать все племя о моем открытии.
— Нет, — Альфонс тряхнул головой. — Вы меня все равно не убедили. Нужна статистика; нужны тщательные исследования. Если бы все было так просто, все бы уже давно заметили, что дети алхимика становятся алхимиками… К тому же, это противоречит всему, что я знаю об алхимии как о науке управления энергией!
— Да, полагаю, что такие исследования необходимы, — Иден кивнул головой. — Однако меня мои опыты убедили: ведь я собрал и много других свидетельств. Но рассказ о каждом из них займет не один час, а, судя по запахам, пир уже готов. Мне, как старику, много не надо, но вы молоды, и значит голодны?
Тут Альфонс как по команде почувствовал, что он и в самом деле невероятно хочет есть, и что кабинет Идена наполняют более чем аппетитные запахи. Мэй сконфузилась, и Альфонс понял, что у нее тоже в животе урчит.
— Прошу прощения, — произнес Альфонс, — но могу я сначала скопировать эти печати? Мне нужно подумать над ними.
— Печать светящейся крови можете просто забрать, — кивнул Иден, — это копия, — Альфонс благодарно кивнул и, сложив лист бумаги, сунул его в карман брюк. — Что же касается второй печати, то, думаю, разумнее будет вернуться к ней после пира или в следующий ваш визит. Тэмила будет рвать и метать, если узнает, что я удерживал гостей вдали от ее стряпни.
* * *Представьте себе пресную рисовую лепешку, пропитанную пряно-соленым мясным соусом; в нее завернуты обжаренные кусочки говядины с чабрецом и укропом и тремя видами перца, тушеными помидорами и яблоками, и все это насажено на палочки свежего и сочного сельдерея… вот что такое были шарпи, и воистину прав оказался старый Иден, говоря, что такое нужно пробовать, а говорить о нем бесполезно! А кроме шарпи на пиру были еще мясо, жареное на металлической решетке в лимонном соке, салаты в синском стиле из морских тварей вперемешку со свежими овощами и салатными листьями, обжаренные в карамели фрукты и маринованные сливы, рис в самых разнообразных видах и сочетаниях, а также сладкие пампушки и другая необыкновенно вкусная, непохожая на синскую, выпечка, и не было, слава богу, никаких выдержанных в извести яиц и жареных кузнечиков. Зато, по синскому простонародному обычаю, все выставлялось на длинный стол одновременно. Никакого подобия перемены блюд; все накладывали что и сколько хотели, весело шутили и смеялись — ничего похожего на чинное молчание обеда в клане Чань!
![Lilian kls - Красное и чёрное[часть 2]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
