Алекс Блейд - Откровения. Книга первая. Время перемен
Бой был изматывающим. Симеон наносил град молниеносных ударов, не щадя своего бывшего ученика. Эфраим с трудом сдерживал его атаки, стараясь отбросить хоть на несколько шагов назад, чтобы получить возможность для контрудара.
Лезвия, будто ласкаясь, в очередной раз прошлись друг по другу. Узкий клинок Симеона соскользнул со слегка изогнутого лезвия Эфраима и с легким свистом пробежался по стене, оставляя на ней неглубокую борозду.
Вывернувшись из под этого удара, Эфраим отступил назад, вскочив на подножие одной из колонн в коридоре. Разом развернувшись всем телом, Симеон накинулся на него, не давая времени для нападения.
Укрываясь от этого удара, Эфраим поднырнул за колонну, по которой тут же прошелся клинок, выбивший из нее несколько кусков. Улучшив момент, Эфраим наконец-то попытался нанести удар самым острием своего клинка, целясь в шейную артерию Симеона, но тот мгновенно среагировал, откатившись в сторону от колонны.
Решив, что сможет достать Симеона в одном прыжке, нанеся смертельный удар сверху, Эфраим выскользнул из-за колонны. Но его лезвие лишь просвистело над головой Симеона, а тот вывернувшись и из под этого удара, разом вскочил на ноги. Не успевшего опомниться Эфраима, он послал ударом ноги на обломки раздробленной колонны.
Тот покачнулся и ударился спиной о колонну, но сохранил равновесие, заняв оборонительную позицию. Симеон продолжал наступление, нанося удар за ударом, отодвигая Эфраима назад, пока тот в конце концов не уперся в стену.
Замахнувшись клинком над головой, Симеон попытался нанести рубящий удар, но Эфраим соскользнул на пол, и лезвие прошлось по масляной плошке, закрепленной на стене, и освещавшей коридор. Искры и небольшое пламя обрушилось на голову Симеона.
Он лишь слегка зашипел от обжигающей боли, и в очередном замахе обрушил сверху свой меч. Находящийся внизу Эфраим взметнул клинок вверх, парируя обрушившийся на него тяжелый удар, крепко сжав рукоять. Но простой изящный поворот узкого клинка Симеона буквально вырвал меч из рук Эфраима, который сверкнув в блеклом свете перевернулся в воздухе и отлетел в сторону.
Каким-то чудом увернувшись от очередного удара, Эфраим бросился в прыжке на противоположную сторону. Но отступать было уже некуда. Плотно сжатые губы Симеона слегка дрогнули, и он с сожалением посмотрел на валявшегося на полу Эфраима.
— Я давал шанс…
Но он не успел договорить — искаженное лицо Нахума внезапно вынырнуло откуда-то из пустоты, прямо позади Симеона. Сверкнуло лезвие клинка и рассекая воздух прошлось сбоку по шее Симеона, вгрызаясь глубоко в плоть.
Скуластое лицо Симеона приобрело мутновато-бледный цвет. Тело еще долю секунды стояло в прежней позе, после чего грузно повалилось набок, фонтанируя кровью из перерубленных артерий. Резким рывком Нахум освободил свой клинок из безжизненного тела.
— И снова мне приходится тебя спасать, мой друг. Поднимайся уже. Чем быстрее покончим со всем этим, тем лучше.
— Он не заслуживал этого, — грустно заметил Эфраим, медленно поднимаясь с пола.
— Ты же не хотел здесь расстаться со своей жизнью, а Эфраим?
— Нет. Но он не тот человек, который должен был сегодня умереть.
— Не смотри в прошлое с тоской. Оно уже не вернется. Всё кончено.
— Ты прав. Но всё же мне жаль, что всё случилось именно так.
Подобрав свой клинок, Эфраим побрел в сторону массивных двойных дверей, за которыми скрывались покои Анилея. Он лежал на своей кровати с перевязанной головой, уткнувшись в многочисленные подушки. Грудь медленно вздымалась, показывая что он еще жив, но то ли находился в глубоком сне, то ли был без сознания.
Эфраим занес над ним свой клинок, и резко вонзил его прямо в глаз, провернув с медленным хрустом. И в эту ночь Анилей из рода Финееса ушел из этой жизни. Здесь ему явно было не место.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сопротивление
«Со времен доисторического человека ни одна битва еще не проходила так, как была запланирована».
Асприн Роберт ЛиннГалилея, 2 год н. э. (В течении трех недель после Явления в пустыне)
После тех жестоких столкновений в Иерусалиме в преддверии праздника Семидясетницы, Иудея ожила ярым ненавистным желанием истреблять. Они жаждали не защиты, а возмездия за порабощение и угнетение.
В столкновениях было перебито несколько тысяч евреев, но еще больше избито и ранено. Однако они посчитали это победой, так как им удалось загнать римлян во главе с Сабином в бывший дворец Ирода, окружив плотной осадой.
Сначала потрясенные, не веря своим глазам, а потом с облегчением наблюдали евреи за отступлением римских войск. Они укрепились в одном из отдаленных опорных пунктов крепости Ирода, ожидая вестей от Квинтилия Вара.
Тех римлян, которых удалось схватить, казнили на площади перед царским дворцом излюбленным способом самих же римлян — распятие на кресте. Власть в святом городе перешла народу, который не знал, что с ней делать.
Вооружаясь люди собирались в основном в северных областях Иудеи и по всей Галилеи. И все они были полны надежд на свою окончательную победу над Римом и освобождение.
В смешанных городах, где большинство населения составляли евреи, предавались разрушению греческие кварталы, основанные еще при Александре Македонском. Они поджигали финансовые управления и под ликующие крики толпы громили и грабили. И вся страна стала наполняться не погребенными телами евреев, греков и римлян вперемешку.
И никто не ощущал, какой ложной и мнимой может быть победа, одержанная необученными партизанами над римскими войсками. Но едва хмель бунта прошел, как бунтовщиками овладела глубокая подавленность.
Пришли известия о том, что в прибрежный город Акко в самой северо-западной части Галилеи из Сирии движутся на форсированном марше два легиона Квинтилия Вара с четырьмя конными эскадронами. Там же собирались и вспомогательные отряды местных князей, царей и тетрархов. Так из Берита им в помощь выдвинулось дополнительно полторы тысячи тяжеловооруженных солдат.
После той резни на площади Иерусалима и своего позорного бегства, Иуда Галилеянин решил вернуться со всеми своими ополченцами, коих составляло около десяти тысяч, обратно в свой родной город Сепфорис на юге Галилеи. Там-то его и застали эти печальные вести.
Он стал особенно ожесточенным, понимая, что они не смогут противостоять хорошо вооруженной армии. А таинственные покровители покинули его, оставив без загадочной силы. Иуда оставался наедине со своей проблемой.
Он прекрасно осознавал, что после того как Квинтилий Вар соберет все свои войска в Акко, он двинется в ближайшую область, а это была сама Галилея. А так как в открытом поле преимущество явно было на стороне римлян, то Иуда решительно выдвинулся из Сепфориса на юг со всеми своими отрядами верных ему людей в самую укрепленную и неприступную, как он считал, крепость в Галилеи.
И когда в Акко действительно собрались все союзные войска, Квинтилий Вар разделил их на две части. Одну он отдал под начальство и командование своего ближайшего друга Гая и отправил их в Галилею. Сам же Вар с оставшейся армией вторгся в Самарию, не трогая ее главные города, так как ее жители не принимали участия в волнениях и смуте.
До Иуды, укрывшегося в крепости на юге, доходили сведения о наступлении римлян с севера Галилеи, со стороны прибрежных городов. Сначала появились отряды разведчиков и саперов, которые должны были устранять препятствия с дорог на пути движения войск.
А за ними хлынули нескончаемым потоком основные римские силы. Легковооруженные центурии стрелков, за которыми шли первые отряды тяжеловооруженных солдат, а также преторианская когорта отборных воинов. Вслед за ними медленно продвигались мощные осадные машины — тараны, камнеметы и катапульты. И в самом конце основная масса войск — принципов и молодых гастатов, шагавших рядами по шесть человек.
Всё это завершалось бесконечным обозом с продовольственными колоннами и целым корпусом штатских — дипломаты, курьеры, бесчисленные коммерсанты по скупке рабов и оценщики для продажи военной добычи.
Бурным натиском ворвались они в мятежную Галилею. Расположившись станом у деревушки Ар, ее разграбили и сожгли арабы, присоединившиеся к римским войскам еще в Акко, побуждаемые ненавистью к ныне покойному Ироду и всем евреям. Отсюда они двинулись к деревне Самфон, представлявшую собой хорошо укрепленный пункт обороны. Но ее постигла та же судьба, что и Ар.
Занимая многочисленные северные города и деревни Галилеи, путь продвижения римских войск был отмечен разграбленными и сожженными городами, тысячами убитых и взятых в плен людей.
Неуклонно римское войско продвигалось вперед, планомерно очищая Галилею от ненавистников Рима. Галилеяне держались довольно храбро. Но что значила храбрость отдельных людей перед обдуманной организацией римлян? Многие добровольцы сразу же дезертировали, только завидев приближающиеся войска. И в Галилее поистине стало очень тихо.
