Primero - Неизвестная переменная, или О роли личности в истории
— Именно, что после того, что сделал, — сверкнул глазами аристократ, — ты хоть понимаешь масштабы произошедшего?
— Да, понимаю, — Блэк вскочил, — Гарри победил Волдеморта и спас всех нас.
— Этого никто и не отрицает, Блэк. Но то, КАК он это сделал, может вызвать слишком большой общественный резонанс. Мы веками скрывали магический мир — жили, придерживаясь традиций, не вмешиваясь в дела Большого мира и не допуская пересечения миров. А теперь слишком многие знаю, что в этой войне использовалось магловское оружие.
— И что? — оскалился Блэк, — это что — проблема? Мы ведь победили.
— Ты идиот или притворяешься?! — зашипел Люциус. — Неужели ты не понимаешь, что это значит?
— Просвети меня, бедного бывшего узника Азкабана, — уже рычал Сириус.
— Да уж непременно, — лорд Малфой поднялся с кресла, и, поудобнее перехватив трость, продолжил, — использование оружия маглов доказало, что маги безнадежно отстали в развитии, что они стали уязвимыми. Я просмотрел донесения своих людей по оружию маглов и заешь что? Нет? Так я расскажу. То, что было использовано при обороне «Хогвартс» далеко и вовсе не самое мощное их оружие. У маглов даже категория такая есть — оружие массового поражения. Массового — ты слышишь, Блэк? Поттер создал прецедент, и теперь ситуация начинает постепенно выходить из–под контроля, — затем аристократ обернулся к Ри, тихо сидящему на краешке стола, — ты знаешь, Гарри, сколько нежелательных потоков внимания, обращенных к тебе, мы перекрыли? Сейчас, фактически все формальные и неформальные группировки борются за то, чтобы попытаться привлечь тебя на свою сторону. Тебе повезло, что ты в «Хогвартс» — здесь тебя защищают не только его стены, но и люди. В обществе началось брожение — ты стал кумиром, символом — стоит тебе только свиснуть, как у тебя будет верная и преданная армия последователей. Нами уже предприняты меры для стабилизации ситуации, но пока ты на виду — все усилия тщетны. Не пойми меня неправильно — я благодарен тебе за все, что ты сделал, но сейчас ситуация изменилась. Пришло время трудных решений.
Как–то беспомощно оглядевшись, Люциус подошел к своему месту, и устало опустился в кресло — эта речь вымотала его сильнее, чем присутствие на совете аристократов.
Все молчали, обдумывая услышанное — слова лорда, несмотря на их жестокость, имели под собой основания.
— Это неправильно, — подал голос Рон, — нет, я все понимаю, но все же — это неправильно. Так нельзя поступать — это предательство.
— Это необходимость, молодой человек, — отозвался Бруствер, — ничего личного.
— Как бы я не хотел этого говорить, но наш рыжий друг прав — должен быть другой выход, — вклинился Драко.
— Объясни мне, пожалуйста, мой скользкий друг, — передразнил Волдеморта Снейп, — с чего ты взял, что это решит проблему? Или, что мы позволим вам поступить так с Гарри?
— Я уже все сказал, Северус, — аристократ лишь дернул плечом, — больше мне добавить нечего.
— А если Ри сразу после школы будет направлен на практику в Министерство? — заговорила девушка, — ведь если он будет находится в аппарате управления, это будет значить, что он поддерживает существующие законы и нормы общества, ведь так?
— Так–то оно так, — протянул Кингсли, — да вот от проблем это нас не избавит, к сожалению.
— Помолчи, пожалуйста, Кинг, — поморщился Сириус, — мне сейчас слишком хочется тебя убить.
— Прекрати, Блэк, — рявкнул Северус, — дай подумать.
— А нечего думать, — вдруг заговорил Гарри, и все глаза обернулись к нему, — я согласен, но с одним условием.
— Гарри! — воскликнули одновременно Сириус и Гермиона.
— Послушайте меня, — продолжил Ри, — это может стать выходом. Для меня.
— Но так ведь нельзя, — умоляюще проговорила Мио.
— Нужно, — лихорадочно возразил юноша, — если все получится — это станет решением моей проблемы.
— Какой проблемы? — поинтересовался Бруствер, — что происходит, Гарри?
Тревожно посмотрев на друзей, Ри глубоко вздохнув, снял очки и посмотрел на Министра Магии Британии.
Кингсли вздрогнул — на бледном лице юноши рубинами чистой воды сверкали алые глаза.
— Мерлин Великий, — тихо протянул Люциус, — что это?
— Волдеморт, — усмехнулся Поттер, — он хочет жить.
— Но… как? — мгновенно подобрался бывший мракоборец.
— Долгая история, — поморщился Ри, — не стану я ее сейчас пересказывать — не ко времени. Мне нужна помощь, господин Министр. Вы хотите, чтобы я покинул магический мир и не мозолил глаза общественности? Так вот, я хочу не просто уйти — я хочу перестать быть магом. Думаю, разрушение магического ядра решит мою проблему с памятью Волди.
— Но Гарри, — беспомощно и как–то испуганно протянула девушка, — А как же мы?
Ри схватился за голову и взлохматил волосы:
— Мио, — проговорил он глухо, — не думай, что мне наплевать на тебя и остальных, но выхода другого нет — ты сама это прекрасно понимаешь. И то, что произошло сегодня, только подтверждает мои слова.
— А что произошло сегодня? — подался вперед старший Малфой.
— Контроль я потерял, — хрипло бросил Поттер, — еще бы чуть и… Рон спас ситуацию. Мое время подходит к концу.
— Вечно с тобой, Поттер, все не слава богу, — проворчал Драко, — ну вот скажи мне — ты что, сдался? Сложил лапки и решил тихо утонуть? Мы обязательно найдем способ…
— Его нет, Ди, — твердо сжал губы Гарри, — ритуал был необратимым. За все надо платить и это — моя плата. Я…
— Я запрещаю тебе, — сказал, как отрезал Сириус.
Ри запнулся на половине слова и недоумевающе посмотрел на крестного — таких слов он не слышал очень и очень давно. Да еще и сказанных таким тоном.
В ответ на эти слова, где–то глубоко внутри стала зарождаться темная волна гнева — Ри понимал, что Сириус просто волнуется и не хочет его отпускать, но… Вот это самое НО и разжигало огонь темной ярости в душе молодого человека.
— Я все понимаю крестный…
— Я запрещаю тебе, — снова повторил Блэк.
Ри подскочил к Сириусу и прошипел тому в лицо:
— Ты не можешь запретить мне жить!!! Я уже свершил больше, чем рассчитывал, больше, чем предполагал. Пойми же ты, наконец, это — мой единственный шанс. Я устал бороться, устал от чужих мыслей, устал от постоянной боли и борьбы, устал выживать.
— Ты не можешь… Север, ну хоть ты ему скажи, — с отчаянием в голосе Блэк обратился к Снейпу.
Взглянув на бывшего недруга, зельевар отвел взор. Он прекрасно понимал, что творится в душе молодого человека, которому пришлось пройти через ад. Северус и сам неоднократно размышлял о том, чтобы уйти — бросить все, послать весь мир к чертовой матери и просто жить. Правда, не в столь юном возрасте. Мерлин Великий, да ведь Гарри еще ребенок — ему бы сейчас на свидания бегать, с друзьями развлекаться, а не думать о том, во что он может превратиться, если потеряет контроль и позволит паразиту, что присосался к его душе, победить. Подумать только — ведь всю свою сознательную жизнь мальчишка только и делал, что учился выживать, бороться и побеждать. Любыми путями побеждать.
Семнадцать лет, а Ри уже стал героем. А героем ли? Да, он победил — придумал план и реализовал его. Но что ему пришлось ради этого пережить. Аж оторопь берет, когда вспоминаешь, сколько лет он притворялся, готовился и ждал — того самого единственного момента, когда он обретет, наконец, свободу. Каково это — стать убийцей, даже не достигнув совершеннолетия?
Снейп только сейчас понял, что магический мир так и не стал для его ученика домом — он стал постоянным непрерывным кошмаром, искалечившим душу.
Да, беды, конечно, закаляют характер, воспитывают волю, дисциплинирую разум — но вот цена. Для Гарри она стала непомерной.
Может быть, возможность уйти, начать все с чистого листа — его шанс на нормальную жизнь? Могут ли они отказать ему в этом?
Но дело не только в самом Поттере — все опять упирается в этого, Мерлином проклятого, Волдеморта. Эта тварь даже после свой смерти продолжает портить людям жизнь. А ведь то, что случилось сегодня — это только начало. Если Риддл сумел перехватить контроль один раз, то обязательно будет пытаться сделать это снова. И когда–нибудь у него получится. И что потом — вновь война, только на сей раз — с собственным учеником? Теперь–то он понимал Альбуса, который хоть и был величайшим светлым волшебником, но не смог уничтожить Тома сам — очень сложно, практически невозможно поднять руку на того, кого сам и учил. Ученики — продолжение своих наставников. В каком–то смысле, они даже ближе, чем родные дети — слишком уж много в них вкладывается души, желания совершенства, а затем и оправданной гордости.
— И что ты мочишь?! — голос Сириуса вырвал директора из тяжких дум.
