Primero - Неизвестная переменная, или О роли личности в истории
— Ничего, — рассмеялась девушка, — это еще не конец света. Вот закончим с проблемой Ри, а потом и отдохнуть можно будет.
— А кстати, ты с кем должна была пойти? И не смотри на меня так — мне просто любопытно.
— А ты?
— Я первый спросил.
— Мы должны были пойти с Гарри, — немного печально проговорила Мио, — теперь твоя очередь.
— Ну, — Драко взлохматил волосы на затылке, — я никого не приглашал.
— А что так? Не нашел девушки, по вкусу?
— Ну, почему же, — отозвался Ди, — есть одна, но я опоздал ее пригласить.
— Не переживай, — усмехнулась Гермиона, — впереди еще Рождественский бал — успеешь еще пригласить ее первым.
— Я попробую, но не знаю, согласится ли она, — проговорил блондин, внимательно разглядывая спутницу.
— Пока не попробуешь, не узнаешь, — пожала она плечами, — вот уж не думала, что у тебя с этим могут возникнуть проблемы.
— Я бы не сказал, что проблема только во мне…
— А в ком же еще? Это ведь ты на протяжении более пяти лет изображал из себя полного придурка.
— Я?! Придурка?!
— Ну не я же, — рассмеялась Мио, — а теперь ты очень даже ничего — нормальный такой парень.
— Если я теперь нормальный, — Драко аккуратно развернул девушку к себе лицом, и тихо выдохнул, — ты пойдешь со мной на Рождественский Бал?
Девушка недоуменно взглянула на блондина — губы твердо сжаты, а глаза серьезные–серьезные — ни дать ни взять — на казнь идет.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на бал? — переспросила Мио, — но ты ведь…
— Давай не будем вспоминать прошлое, — попросил Ди, — просто ответь мне. Пожалуйста.
— Хорошо, — проговорила она несколько минут спустя. — Но с одним условием.
— Все, что угодно, — просиял Драко.
— А если я попрошу тебя встать на столик в Большом Зале и прокукарекать?
— А–а–а…эм–м–м… ну я… — мялся блондин.
— Да ладно тебе, — вновь рассмеялась девушка, — я пошутила, не надо так на меня смотреть. Я хотела попросить тебя рассказать о традициях магического мира.
— Зачем? — не понял Ди.
— Мне интересно, — пояснила она, — видишь ли, традиции ведь не возникают на пустом месте. Что–то должно послужить источником, какое–то событие. Я прочитала о многих традициях и обычаях, но вот понять, почему именно так, а не иначе, не могу. В книгах ведь описываются только факты, да и то вскользь. А я хоть и маглорожденная, но понимаю, что правила существуют не только для того, чтобы их нарушать. Мы ведь маги, и живем в магическом мире — нельзя игнорировать это. Я просто хочу понять. Ты расскажешь мне?
Драко смотрел на девушку и любовался — Гермиона говорила с воодушевлением — ее глаза вспыхнули золотистыми искорками, преобразуя девушку до неузнаваемости.
— Драко? — ее голос вывел юношу из раздумий, — Земля вызывает Драко Малфоя. Прием.
— А? Да, конечно я расскажу тебе. Все, что угодно.
— Ну, все, что угодно, пожалуй, не стоит, а вот про традиции я бы послушала.
— Значит, мы договорились? — улыбнулся Ди.
— Значит, мы договорились, — Мио вернула ему улыбку, — а сейчас, я, наверное, пойду к себе.
— Ага, — проговорил блондин.
— В таком случае — отдай мою сумку.
— Ам–м–м, — слегка покраснел он, — вот, держи.
Взяв из рук молодого человека свою сумку, Гермиона, покачав головой, направилась в свою комнату.
— Эй! — крикнул ей вслед Драко, — я рад, что тебя переводят в нашу группу.
Девушка в ответ улыбнулась и помахала рукой на прощанье, а обрадованный блондин, тихонько что–то насвистывая, направился к себе.
* * *У Гарри слипались глаза — вот уже четвертый час подряд он просматривал книги, которые крестный притащил из дома, но ничего стоящего так и не находил. А помимо всего прочего, вновь появилось головокружение, сопровождаемое сильной болью.
Мадам Помфри так и не смогла стабилизировать его состояние — пульсация магического ядра с каждым днем только усиливалась, все больше дестабилизируя работу организма. Теперь постоянными спутниками юноши стали зелья, которые помогали хоть как–то справляться с ситуацией.
Он даже на Рождественский Бал не пошел — в тот день из–за головокружение он упал с лестницы и сломал ногу. Пришлось довольствоваться рассказами друзей.
Для него стало сюрпризом, что Мио и Ди решили идти на Бал вдвоем. «А хорошо они смотрятся вместе, — думал Ри, — органично. Никогда бы не подумал, что у них что–то может получиться».
В тот вечер Гермиона поразила всех — она одела облегающее черное платье с алыми вставками по подолу. Туфли на высоком каблуке прибавили ей сантиметров 10 в росте, а прическа подчеркивала изящный изгиб шеи. Специально к этому дню Сириус подарил девушке прекрасный гарнитур из белого золота и рубинов — колье, браслет, серьги и кольцо. Все это великолепие изумительно гармонично вписалось в вечерний наряд, создавая яркий и запоминающийся образ.
Гарри долго смеялся потом над Драко, который увидев Мио, сначала уронил подарок, который приготовил для спутницы, а потом еще долго пытался что–то сказать.
И пока девушка с легкой и всезнающей улыбкой выслушивала последние наставления Блэка, Драко во все глаза наблюдал за ней, ловя каждое движение.
— Слюни подбери, — прошептал Ри на ухо другу.
— Что? — не понял Ди, а когда до него дошел смысл сказанного, зашипел, — иди ты, Поттер, Запретным лесом.
— Я‑то пойду, — усмехнулся Гарри, — а вот ты, похоже, влюбился.
— Это не твое дело, Ри, отстань, — к собственному изумлению Драко слегка покраснел.
— Ошибаешься, дорогой, — серьезно отозвался брюнет, — Мио мне как сестра, так что это — мое дело. И если ты…
— Ты считаешь, что я способен причинить ей вред, Поттер? — нахмурился Малфой.
— Только попробуй, и я сверну тебе шею, — спокойно отозвался Гарри.
Нет, он не угрожал — просто констатировал факт. И блондин это понял.
— Не беспокойся, Ри, — Драко посмотрел ему в глаза, — кому угодно, но только не ей.
— Смотри у меня, — шутливо нахмурился Гарри, — я за тобой наблюдаю.
— Я уже в ужасе, — комично протянул Ди, — как, кстати, твоя нога?
— А что ей сделается? На месте. Заживает. И не забудь — ты обещал рассказать, как пройдет Бал, раз уж я не в игре.
— Да расскажу я, — отмахнулся Малфой, — отстань только.
— Вот так всегда, — вздохнул Гарри, — бедного и больного меня опять пытаются игнорировать.
— Тебя проигнорируешь, — усмехнулся Драко, а затем добавил, — ну все, нам пора. Не скучай.
Пожелав больному приятного вечера (издевались, наверное), молодые люди, сопровождаемые профессором Блэком, покинули комнату.
И вот наступил новый год.
Все дни напролет Ри сидел в комнате крестного и просматривал книги. Их количество теперь измерялось если не сотнями, то десятками — очень большими десятками.
Обратно пропорционально количеству приносимых книг, таяла надежда. И когда очередной фолиант был отброшен, Гарри почудилось, что он слышит издевательский смех.
Злость затопила его — все оказалось зря — в книгах ничего не было. Ничего, способного помочь. Вскочив с кресла, Ри взмахнул рукой и книги, аккуратно расставленные по полкам, слетели на пол. За книгами последовали чашки, стоящие на столе, сам стол, стулья и картины на стенах — Гарри методично разносил комнату крестного. Причем его волшебная палочка лежала на прикроватной тумбе, оставленная за ненадобностью — крестный запретил пользоваться магией. С нестабильным магическим ядром это было крайне опасно. Вот только Гарри сейчас это волновало меньше всего.
Опомнился он лишь тогда, когда подошел к зеркалу.
Оперевшись руками о раковину, юноша взглянул на свое отражение и вздрогнул — на бледном лице ярко выделялись, сверкающие рубинами, глаза. Ри зажмурился и потряс головой, прогоняя наваждение, но когда вновь решился посмотреть в зеркало, испугался по настоящему — на него из зеркала, ухмыляясь, смотрел Риддл.
Наваждение прошло через некоторое время, вот только глаза по–прежнему остались ярко красными.
Ни мадам Помфри и Северус ничего не смогли с этим поделать, и Гарри пришлось наложить заклятие на очки — через стекло его глаза по–прежнему казались ярко–зелеными — цвета молодой травы.
Он чувствовал, что времени у него остается все меньше и меньше — он словно бы, таял, растворялся. С каждым днем все сложнее становилось сдерживать боль, а вместе с ней и агрессию, и злость, и ненависть. Теперь он почти все время проводил в комнатах крестного, выходя лишь при крайней необходимости. Занятия он забросил, посвятив все свободное время просмотру древних фолиантов, повествующих о чем угодно, кроме того, что, действительно, важно.
День проходил за днем — по вечерам к нему присоединялись Сириус со Снейпом, Гермиона и Драко.
