Кира Измайлова - Жизнь замечательных Блондей
– Это уж не моё дело, – отмахнулся начтранс.
– И вообще, какую помойку ты ограбил? – подозрительно спросил Консул.
– Не помойку, – оскорбился за шефа Мартин. – Распродажу… Ой!..
Себастьян невозмутимо продолжал перебирать содержимое своего мешка:
– Калькулятор на солнечных батарейках для Алистера, духи для Эмиля…
Консул подозрительно принюхался: в запахе ему почудилась знакомая нотка. Опознал он ее только когда Себастьян запрятал флакон обратно в коробку и закопал глубоко в мешок.
– Нет, ты этого не сделаешь! – сказал он убежденно.
– Почему же?
Мартин гнусно хихикнул и поправил парик.
– Потому что дарить Эмилю духи с валерианой, когда у Вернера кот… – Кристиан задохнулся от возмущения.
– По-моему, отличное решение, – пожал плечами Себастьян. – Кот наконец-то полюбит Эмиля! А если Вернеру это придется не по душе, вот для него подарок…
Он сунул Кристиану в руки коробку, и тот открыл ее в ожидании подвоха. Ан нет, это не оказалась очередная старинная штуковина. Это была…
В недавнем прошлом какие-то умельцы завезли на Амои несколько контейнеров с отвратительного качества детскими игрушками, подозрительно напоминающими хозяев планеты. Как и доносили осведомители Вернера, вскоре ушлые танагурские дельцы смекнули, как можно заработать на этом деле, и запустили в производство отличных кукол! У них гнулись ноги и руки, им можно было менять парики, глаза, не говоря уж об одежде. Танагуру захлестнул кукольный бум: такие игрушки не дарили детям, по ним сходили с ума взрослые. Собрать полную коллекцию кукол, изображающих элиту высшего состава, считалось большим шиком, особенно если это были лимитированные выпуски, из особо дорогих материалов, с одеждой от лучших мастеров и миниатюрными украшениями из настоящих драгоценных камней, а главное – с идеальным портретным сходством. Одно лишь «но»: никто и никогда не видел кукольного воплощения Себастьяна Крея. Ходили слухи, что кто-то заказывал себе такое индивидуально, кто-то якобы встречал в сети фотографии этой редкости, но при ближайшем рассмотрении это всё оказывалось грубой имитацией…
И вот сейчас Кристиан держал в руках ту самую «лимитку». Один в один, даже ухмылка такая же!
– Лучший твой подарочек – это я, – глумливо пропел Себастьян и отобрал у Консула свою миниатюрную копию.
– Но… Вернеру-то она зачем? – удивленно спросил тот.
– А он мечтал раздолбать об стену хотя бы моё чучело, если с самим не выходит, – беззаботно ответил начтранс. Борода его съехала на одну сторону и повисла на левом ухе. – Пусть наслаждается!
– Ты невыносим, – сказал Кристиан, глядя, как начтранс завязывает мешок. Судя по всему, лично ему ничего не причиталось, и, несмотря на очевидную глупость затеи, ему сделалось обидно. – Ладно, иди, смеши Эос. Дай пройти…
Себастьян с Мартином переглянулись. Мартин покачал головой, так что коса мотнулась по спине, и вздохнул, мол, ну и чудила же ты, шеф! Ничего не можешь в простоте сделать!
– Крис! Эй, Крис! – окликнул начтранс. – Погоди!
– Что еще?
– Про тебя-то я и забыл! – Себастьян в два шага нагнал Консула и сунул ему в руки пухлый конверт.
– Это что такое? – нахмурился тот, разглядывая странное послание. Ни подписи, ничего!
– А не знаю! Подсунул кто-то в мешок, пока я охраннику объяснял, что это я, а не террорист, – ответил Себастьян, закинул мешок на плечо, сунул посох подмышку, ухватил Мартина за шиворот и был таков. Кристиан даже уточнить ничего не успел.
Он осторожно распечатал конверт: от начтранса можно было ожидать любого розыгрыша, в том числе и неприятного. Против ожиданий, внутри оказалась лишь глянцевая картонка, пластиковая карточка и еще какой-то рекламный проспект. Кристиан посмотрел внимательнее…
Билет. Новогодний концерт, какой-то маленький междусобойчик, не официальное шоу. Программка. Удостоверение личности на какое-то незапоминающееся имя и записка с длинным хвостом цифр – явно номерами ангара и катера. Даарс, полдня лету… Как раз успеть!
Кристиан почувствовал, что едва удерживает дурацкую ухмылку, и поскорее сунул подарок обратно в конверт. Не забыть поблагодарить новогоднего почтальона: в конце концов, передать такое приглашение лично доброжелателю оказалось бы слишком сложно…
Интервал доверия
– Уважаемые пассажиры, просьба извинить за доставленные неудобства, посадка задерживается… – повторил приятный электронный голос.
– В который уже раз? – поинтересовался Лоренс.
Он лежал, вернее, полусидел, упираясь макушкой в верхнюю койку: с его ростом и комплекцией втиснуться в стандартную «нишу для сна» на стандартном корабле было задачей не из простых. По правде говоря, он порой предпочитал ночевать на полу, хотя это и воспрещалось техникой безопасности. Увы, Лоренс предпочитал расшибить себе голову при каком-нибудь маневре корабля или, не приведи Юпитер, аварии, чем изображать йога, свернувшегося в позу, которую нормальный человек и представить-то не может, не то что принять!
– Седьмой, – ответил Даниэль сверху. Ему всегда доставалась верхняя койка, поскольку Лоренс на ней попросту не помещался.
– Жаль, у корабля реактор, а не старинный двигатель, – пробурчал его спутник. Настроение у него портилось с каждым часом: непонятная задержка сокращала их с напарником и без того короткий перерыв между дипломатическими миссиями. – Тогда бы топливо уже кончилось, и мы совершили бы вынужденную посадку.
– Ага, носом вниз, – кивнул Даниэль. – И нас долго бы опознавали по сохранившимся фрагментам.
– Интересно, что там происходит? – вслух подумал Лоренс. – Опять революция?
– Не думаю. Тогда корабль ушел бы к другой планете, – ответил тот. – Скорее, просто космопорт перегружен.
– С какой бы это стати? – удивился Лоренс. – У нас там что, наплыв туристов? Или саммит планет – членов Федерации? Или, наоборот, массовая эвакуация в связи с первыми двумя пунктами?
Даниэль пожал плечами, сообразил, что напарник его не видит, и сказал:
– Представления не имею.
– Давно надо обзавестись собственным кораблем, – заметил Лоренс. – Хотя бы небольшим. Даже лучше: тогда мы могли бы сесть где-нибудь в другом полушарии.
Молодой Блонди только вздохнул, признавая правоту старшего товарища. Увы, большие пассажирские лайнеры принимал только Танагурский космопорт, остальные не были приспособлены под такие громадины. Есть, конечно, еще несколько военных площадок, но туда лайнер просто не допустят. Можно сесть и прямо в пустыню, но на такой экстремальный поступок экипаж точно не пойдет, если только не случится аварии на борту и иного выхода не останется. Даниэль покосился вниз (практически всё свободное место в каюте занимали вытянутые ноги Лоренса) и решил, что упоминать об этом не стоит, поскольку с напарника станется раскурочить какой-нибудь важный механизм, чтобы приблизить миг воссоединения с родной планетой и, главное, лучшими мидасскими увеселительными заведениями…
Да, имейся у них собственное транспортное средство, они давно были бы на месте: их принял бы и военный космопорт, и любой другой, помимо главного!
– Ты прав, – вздохнул Даниэль. Ему самому порядком опротивело сидеть взаперти в тесной каюте. – Пора заняться этим вопросом вплотную.
– Давно пора, – хмыкнул Лоренс. – Что за идиотизм: вечно добираемся на перекладных! Между прочим, это роняет престиж планеты, не находишь? Если уж дипломаты вынуждены пользоваться едва ли не чартерными рейсами, то что это говорит о государстве, которому они служат, а?
– Ты еще вспомни, как мы в грузовом трюме летали! – рассмеялся Блонди.
– О да! – с чувством ответил тот. – Это незабываемо… Но всё же меня несколько беспокоит происходящее. Мы мотаемся на орбите уже вторые сутки, и никто не может сообщить, почему Танагура не принимает корабли!
– Может, какая-то авария? – предположил Даниэль.
– Ну да, как же… – скептически ухмыльнулся Лоренс. – Разве что такая, после которой весь космопорт нужно заново отстраивать! Ты, кстати, не пробовал связаться с кем-нибудь?
– Пробовал, но связи нет, – ответил Блонди. – Конечно, мощности коммуникатора может просто не хватать, но…
– Я слышал, на корабль сообщения передали через спутник, не напрямую из космопорта. Кстати, он сигналит, чтобы все вновь прилетающие либо отправлялись туда, откуда явились, либо, если позволяет тоннаж, отправлялись в другое полушарие, – произнес его напарник. – А прямой связи с Танагурой нет.
– Что ж ты раньше молчал?!
– Хотел посмотреть, до чего ты додумаешься, – хмыкнул Лоренс. – Не желал задавать тебе направление мысли.
Даниэль только вздохнул: вполне в духе Лоренса, изнывающего от скуки. Правда, сам он всё равно ни до чего путного не дошёл. Что ж, теперь придется мучиться не только скукой и неизвестностью, но еще и самыми разнообразными предположениями о том, что же могло произойти на родной Амои, раз даже связи нет!
