Primero - Неизвестная переменная, или О роли личности в истории
Студенческий комитет заработал фактически через неделю — после объявления о выборах старост групп, помогая преподавателям и учащимся.
Гарри, которому предложили роль старосты, смог благополучно от этой должности откусаться, предложив вместо себя Малфоя. Драко же, будучи до крайности изумленный таким решением, даже возразить не успел.
Вот так и началась для всех новая жизнь — друзья, учеба, развлечения. Свободные субботы Гарри с друзьями проводили в Хогсмиде. Их по обыкновению сопровождали Луна, Симус и Джинни Уизли, которая, к слову сказать, оказалась весьма интересной девушкой. С Роном они так и не общались — он обходил их десятой дорогой, лишь изредка бросая на бывших друзей тоскливые взгляды.
Время за учебой текло незаметно — и вот уже наступил канун Хэллоуина. Студенты и преподаватели стали готовиться к празднованию — украшать замок, подбирать наряды для бала, искать с кем пойти. Проше говоря — дел было много.
У Гарри же были другие заботы — под руководством крестного молодой человек изучал искусство анимагии.
* * *Часы показывали семь вечера. Ри сидел за столом и слушал профессора Блэка:
— Так вот, — вещал он, — в принципе, маг может выбрать любую форму, но существует лишь одна, являющаяся отражением его сущности. Когда ты принимаешь этот облик, то затраты энергии минимальны — данную форму маг может поддерживать без контроля сознания. Иные же, так называемые, побочные формы, требуют постоянного контроля и немалых затрат энергии. Поэтому, чаще всего считается, что у мага лишь одна анимагическая форма.
— А в кого ты еще превращался? — поинтересовался крестник.
— Ну, когда я учился на последнем курсе, то мог становиться собакой и коршуном — на большее меня не хватило.
— А трудно было поддерживать обличье птицы?
— Нелегко, Гарри, — отозвался Сириус. — Понимаешь, для того чтобы поддерживать побочную форму, нужно все время держать в мыслях ее образ.
— То есть постоянно об этом думать?
— Ага. Это сложно, поверь мне, в особенности для меня — слишком много мыслей в голове крутится, а стоит лишь на мгновение отвлечься и все — превращаешься обратно.
— Хм, интересно. А как определить какой анимагический образ является основным?
— Есть специальное зелье, — отозвался Блэк, — правда, я в свое время превращался наобум. Зачастую, первый образ который принимает маг, и является его основной анимагической формой.
— Так — с чего мы начнем?
— Для начала сядь на пол и постарайся расслабиться, — следуя инструкции, Ри уселся на пол. — Прикрой глаза и представь, что вокруг, например, лес. Он светлый и чистый, а сквозь ветви деревьев проглядывает полуденное солнце. А затем попробуй представить себе своего двойника, сидящего посередине поляны — он молчит, глаза закрыты. А теперь посмотри на свои руки.
— Свои?
— Да — на свои руки, а не на руки двойника. Они прозрачные — сквозь них ты можешь видеть. Подойди к двойнику и присмотрись внимательно — у него внутри, где–то на уровне солнечного сплетения пульсирует разноцветный светящийся шар. Это энергетическое магическое ядро. Потянись к нему. Твои призрачные руки легко проходят сквозь плоть. Ощути магическое ядро в руках — почувствуй свою магию. А затем начинай его сжимать, и продолжай до тех пор, пока силы не иссякнут. Когда же ты поймешь, что силы на исходе, что больше не можешь держать — резко отпускай. Проделывая все это, ты должен захотеть увидеть свое «другое Я», а магия сама воссоздаст правильный образ. Давай!
* * *Вокруг был лес.
Зеленая трава, высокий кустарник, на листьях которого играют солнечные зайчики, теплая земля под ногами — уютно.
Подняв глаза, Ри оглядел поляну: небольшая — метров пять в диаметре, над которой порхали большие разноцветные бабочки.
Его двойник сидел на траве, подобрав под себя ноги и сосредоточенно смотрел вперед. Опустив взгляд на руки, юноша заметил, что они действительно просвечивают, словно у призрака.
Странным было ощущение двойственности — он одновременно был тем, кто стоит у опушки леса, и тем, кто сидит в центре поляны.
Подойдя к двойнику, Ри опустился на колени — внутри тела, действительно было нечто светящееся. Приглядевшись, юноша различил контуры магического ядра. Свечение было неоднородным — шар пульсировал, то и дело выбрасывая из себя энергетические протуберанцы.
Подняв руку, Гарри потянулся к ядру, но не успел к нему прикоснуться — за спиной раздался голос:
— Как приятно видеть тебя снова, Гарри Поттер.
Резко вскочив, Ри обернулся — на краю опушки, на том самом месте, где минуту назад находился он сам, стоял, склонив голову в сторону, Том Риддл собственной персоной.
— Что ты здесь делаешь?
— Странный вопрос, — пожал он плечами. — Я — часть тебя, где же мне еще быть? Кстати, ты хорошо поработал — мне здесь нравится.
— Р–р–рад, — процедил Поттер, — а теперь мне пора.
— Сбегаешь? — насмешливо протянул Риддл.
— Понимай, как знаешь, — бросил юноша через плечо, направляясь к кромке леса — в противоположную от бывшего Волдеморта, сторону.
— Ты не сможешь убежать от себя, — прокричал мужчина вслед, но догонять не стал.
* * *Протаскавшись по лесу больше часа, Ри вновь вышел на знакомую поляну. Риддл сидел, облокотившись на спину его двойника, и, казалось, спал.
— Я же говорил, что от себя не убежишь, — проговорил он с закрытыми глазами.
— Убирайся! — но мужчина в ответ только рассмеялся.
— Глупый мальчишка, когда же ты поймешь, что это неизбежно — прими мою память, позволь мне жить.
— Нет!
— Детеныш, детеныш, — вздохнул Том, — не отрицай очевидного — ты должен принять меня.
— Я никому ничего не должен, — огрызнулся Ри, — тем более тебе, убийца.
— Значит, у нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется — убийца.
— Это была война.
— Ошибаешься. Для тебя война стала лишь поводом отомстить. Твоя ненависть, наконец–то, нашла выход.
— А если и так, то что? Мир без тебя стал лучше!
— Ты в этом уверен?
— На все сто.
— Какой же ты еще ребенок, Гарри — максималист. Не видишь дальше собственного носа.
— А не пошел бы ты на хрен, дядя?
— И это все твои аргументы? Ты никогда не избавишься от меня.
— А я постараюсь.
— Глупец!!! — разъярился Риддл. — Упрямый мальчишка!!! Придя, ты сам отдал себя в мои руки.
Мужчина подошел к, застывшему на краю поляны, Ри и, вытянув руку, коснулся плеча юноши. Резкая боль хлестнула по нервам, заставив колени подогнуться — Гарри упал на душистую мягкую траву, судорожно хватая ртом воздух. И словно через пелену тумана донесся до него голос Риддла:
— Знаешь, Гарри, — проговорил он, — нервы проводят боль. Человек может выдержать любую боль. Если ты не хочешь по–хорошему, то будет по–плохому: боль станет неотъемлемой частью твоего бытия, и когда ты больше не сможешь терпеть, ты сам придешь ко мне.
— Никогда! — прохрипел Ри.
— Придешь, — улыбнулся Том, — у тебя просто не останется другого выхода.
Присев на корточки рядом с юношей, Риддл вновь прикоснулся к нему.
Сознание полыхнуло багрово–алыми сполохами, перед глазами замелькали цветные круги, а затем вновь пришла боль. Она нарастала и нарастала, подобно волне, и Ри, не выдержав, закричал.
* * *Сириус не знал, что делать. Гарри должен был принять свою анимагическую форму, а вместо этого крестник сидел на полу, уронив голову на грудь и ни на что не реагировал.
Лорд Блэк знал, насколько опасно прерывать такой транс, поэтому, боясь что–либо предпринять, расхаживал вокруг крестника.
Вдруг ситуация резко изменилась — Гарри запрокинул голову и, упав на пол, забился в судорогах.
Подскочив к Ри, Сириус подхватил крестника и попытался привести его в чувство, но ни заклинания, ни холодная вода, ни пощечина — ничего не помогало.
И тут в дверь постучали — раздался детский голос:
— Профессор Блэк, можно войти? — в приоткрывшуюся дверь просунулась девичья мордашка. — Я хотела спросить…
— Быстро беги к директору! — перебил ребенка Сириус. — Зови его сюда!
Девочка забыла, зачем пришла, и, застыв на месте, во все глаза рассматривала тело, скрючившееся на полу.
— Бегом!!! — прикрикнул Блэк, и девочка, тонко ойкнув, убежала.
Посмотрев на крестника, Сириус начал было успокаиваться — судороги, кажется стали проходить, но затем беспомощное тело выгнулось дугой, грозя порвать мышцы или сломать позвоночник. А несколько секунд спустя с искусанных губ сорвался хриплый вой.
Не зная, чем помочь, мужчина попытался прижать крестника в полу, чтобы он не навредил сам себе, а в голове у него билась только одна мысль: «Все обойдется, все будет хорошо». Сириус и сам не знал, когда стал повторять это вслух, словно мантру.
