Вера Космолинская - Новый Галлифрей
— Вы думаете, она не заметит, что тут кто-то был? Она же может вспомнить, как мы появились.
— Маловероятно, — отозвалась Ривер, прожигая лазером дополнительные штрихи в шифре на старинном свитке. — Кстати, на данном этапе подготовки она уже может вступать в частичный телепатический контакт с нибирцами, в режиме приемника. Скорее всего, она решит, что это был один из таких контактов. Ничего не помнить после них совершенно нормально.
— Тонкое хирургическое вмешательство тонким хирургическим вмешательством, но… — я пристально посмотрел на Ривер, когда мы завершили свое усовершенствование преданий старины глубокой.
— Стоит уменьшить вероятность на всех уровнях, — кивнула она.
— И как мы это сделаем? — изнывая от любопытства спросила Элис.
— Здесь мы сделали все возможное, а теперь — в ТАРДИС! — Ривер подошла к Марте Краузе и, вытащив носовой платок, аккуратно стерла след от помады.
Элис с энтузиазмом бросилась к двери.
— Элис! — позвал я, и показал ей браслет. — Так быстрее!
Элис стушевалась и побежала обратно…
Так-так-так… и что говорят приборы?
Все могущие быть полезными датчики уловили понижение вероятности аномалии, но она все еще была высока. Значит, время «взлетать». Мы рассчитали координаты появления блуждающей планеты, «взмыли» во временной вихрь и заняли свое место в засаде. Вмешательство должно было быть минимальным, чтобы затронуть как можно меньше причинно-следственных связей. Мы планировали заключить саму точку проникновения во временную петлю, чтобы полностью заблокировать эту возможность. Чем меньше будет петля, тем быстрее ее содержимое растратит свою энергию в замкнутом цикле и прекратит существование в принципе. Но для того, чтобы петля была мала, нужно будет подойти очень близко. Почти соприкоснувшись с вероятностью ответного воздействия, или даже соприкоснувшись с ней.
Когда на наших сканерах проступил огромный, кажущийся пылающим, шар, я не сдержался.
— Да она как Галлифрей!..
— Видно, судьба у нас такая, — меланхолично согласилась Ривер, продолжая быстро перерассчитывать коррекции координат. Ее пальцы порхали над клавишами со скоростью крылышек колибри.
— Они нас заметили.
Похожий на метеоритный поток, к нам несся гудящий в ментальном поле рой живых горгулий. Вероятность того, что они сумеют «установить когерентность» с содержимым нашей ТАРДИС при массированной атаке, была далеко не нулевой. Поэтому, пока Ривер была занята тщательной подготовкой и отладкой петли, я вывел на поверхность оптимально модифицировавшейся в форму дискообразного боевого космического корабля ТАРДИС электромагнитные пушки, генерируя отражающую волну. Тварей, что сумеют прорвать заслон, будут поджидать и другие фокусы…
— Прогноз! — объявила Ривер. — Волна ментального воздействия, для нас несущественная. Парадоксальная фаза, затем цикл окончательно замкнется, и все в порядке! Мы их остановили.
— Отлично! — отозвался я, увлеченно отражая попытки риперов не только атаковать ТАРДИС, но и прорваться в лакомую для них вселенную — вот она, та самая волна, в иной вероятности, вероятности успешного вторжения, где не было нас, прорвавшаяся в тридцать восьмой год.
— Зона ментального воздействия!..
Все спокойно…
— Парадоксальная фаза через пять, четыре…
Я ощутил еле уловимый ментальный всплеск, теряющийся в общем «шуме» волны, и вместе с ним тихий щелчок — щелчок предохранителя «вальтера», и оглянулся. Элис, стоя в стороне, с видом сомнамбулы вскинула пистолет, целясь в Ривер, контролирующую ювелирную петлю.
«Ривер!..» — я сдержал оклик, да и отталкивать ее от приборов сейчас было нельзя. До Элис я бы тоже не успел добраться вовремя, оставалось только одно — быстро переместиться на линию огня и словить пулю под ложечку.
Вот тебе… не вручай всяким низшим формам жизни пистолетов…
И какая дивная статистика — два раза из трех это была женщина по фамилии Саксон. Не зря я решил, что пора мне в британские короли… Я свалился под консоль, стиснув зубы, чтобы не ругаться и не засмеяться одновременно — это было бы больно, и продолжал мысленно считать, так как уже плохо слышал Ривер, да и перед глазами повисла еще призрачная золотистая дымка.
— Один!..
Парадоксальная фаза!
Я снова стою у консоли, безо всяких последствий выстрела. Мы с Ривер переглядываемся, она кивает — дело сделано! Дальше дело автоматики и законов природы. Мы смотрим на Элис, поднимающую пистолет, и просто отпрыгиваем в разные стороны. Я выхватываю отвертку, чтобы выбить импульсом из руки Элис оружие. Но что-то меня останавливает. Неожиданная перемена в воздухе и в лице девушки. Ее глаза перестают быть стеклянными. Она торопливо опускает пистолет, предусмотрительно защелкивает предохранитель, а потом бросает «вальтер» на пол. И, совершенно очнувшись, беспомощно переводит взгляд с одного из нас на другого.
— Я чуть не сделала это снова! Ох… — выдохнула Элис. — Но я не могла… Как?! С вами все в порядке? Правда? Это же машина времени!
— Это не только машина времени! Да вы просто чудо, Элис!
Она уловила ментальную волну как обычный человек, но оправилась необычно быстро. Большинство людей не ощутили бы столь малую парадоксальную фазу, даже находясь в ее эпицентре, и не запомнили.
Мы переместились на некоторое время вперед, с того момента, как в последний раз были в Берлине, и зависли над «ключевой точкой» — замком Вевельсбург, где фрау Краузе намеревалась провести приглашающий нибирцев ритуал. Переведя стены ТАРДИС в режим условной прозрачности, так, что казалось, будто консоль ТАРДИС и мы парим в облаках, к восторгу Элис — снаружи нас и вовсе не было видно — мы понаблюдали за уровнем аномалий в течение всего дня и сочли его полностью приемлемым.
А потом заглянули в Северную Африку, и полюбовались, как танки генерала Роммеля раскатывают в пыль ошметки разбуянившихся, но уже потерявших заряд и управление мумий, повылезших из подземного города Хамунаптры, и для верности методично обстреливают весь квадрат, покрывая небеса Египта непроглядной тьмой вздымающегося песка. Искать после этого что-нибудь живое в тех местах было бы бессмысленно. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и раньше живого там было кот наплакал, даже когда оно двигалось и совершало запрограммированные агрессивные действия.
И наконец, совершили последний тест в этой вселенной — заглянули еще на неделю вперед, посмотреть, как будут развиваться события: отправились в Берлин сорок второго года, который в нашей Вселенной никто не видел и не увидит. Все еще мрачный, настороженный, кровавый, возбужденный, пропитанный сводящим с ума воздухом жаждущих родиться вероятностей. Все говорили о конце войны как о чем-то решенном. Много было растерянности и недовольства, озабоченности, подавленности, и, одновременно, радости. Приглушенной, но распирающей стены, как готовая ворваться на улицы, подмывающая фундамент, разбушевавшаяся подземная река. Мы поблуждали по улицам, ловя самые разные ментальные волны и взгляды. Кто-то открыто шарахался от моей формы. Кто-то, напротив, взирал с надеждой и норовил вставить гвоздику в петлицу. А ведь был еще только февраль.
— Кажется, ты выбрал не самую удачную маскировку, — заметила Ривер.
— Зато как познавательно! — возразил я.
Затем мы вспомнили, что люди все же иногда едят, и завернули в какой-то кабачок, ненадолго отвлечься на баварские шпикачки и местные экзотические напитки. Общество в нем было самое разношерстное, но не недружелюбное. Все кругом гудело, и до сих пор, конечно, обсуждали невероятное исчезновение вождя германской нации прямо во время пламенной речи на военном совещании, транслировавшемся в прямом эфире на телевидении. С внезапным возникновением на его месте огромного гладковыбритого человека в набедренной повязке и золотых египетских украшениях, которого с испугу немедленно застрелили на месте. И правильно сделали. Этот древний результат генетических экспериментов над землянами предполагался еще и неуязвимым, но нашим невольным агентам и союзникам, судя по всему, отлично удалось подобрать ключ к его защитному коду. Мы, конечно, подстраховывали, оставаясь неподалеку, но они прекрасно справились сами!
Играл патефон. Какой-то молодой лейтенант пригласил Элис потанцевать, и мы на время остались одни.
— Мечты сбываются, — пошутил я. — Вот мы и убили Гитлера.
— Все еще соревнуешься с Доктором? — улыбнулась Ривер.
— Нет. Но по-моему, все равно забавно. Шутка это была или нет — начавшееся шуткой, хоть где-то, да происходит совершено всерьез. Теперь война тут закончена, и что-то пойдет совсем по-другому — в другой вселенной.
— Может быть, и не совсем по-другому.
Я пожал плечами.
