М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Кусок палатки неподалеку зашевелился. Раздался слабый стон. Касавир метнулся в ту сторону, надеясь, что хоть кто-то выжил. Из песка торчали голова и рука Иварра. Но он был жив. Касавир судорожно выдохнул. Крепкий старик. Его голыми руками не возьмешь. Он вылил ему в рот остатки воды из своей фляжки и стал откапывать. Потом святой отец долго сидел, прислонившись к его спине, тяжело дышал и молился про себя, восстанавливая силы. Потом молчал. А потом, когда солнце стало клониться к закату, бросил ему:
— Пошли. Рядом с храмом должен быть стан кочевников.
В ближайшие два дня, что они провели у кочевников, он больше не сказал ничего, оставив Касавира наедине с его мыслями. Потом спокойно принял исповедь. И приподнял бровь, лишь когда тот попросил его быть свидетелем принесения обета безбрачия. Святой отец пытался возражать, сказав, что это серьезный шаг, требующий духовной подготовки, порть горячку в этом вопросе не принято. А ему эта блажь вообще ни к чему. Но Касавир был упрям и нездорово возбужден. Завил, что все решил и мог бы обойтись без формальностей, но Иварр не имеет права отказывать ему в этой блажи. Озадаченный такой решимостью, старик неодобрительно покачал головой, но, встретившись с парнем взглядом, понял, что спорить бесполезно.
Глава 10
Фрейя терпит поражение
Фрейя оставила Касавира в покое и отошла, скрестив руки на груди. Он посмотрел на нее долгим, мрачным взглядом.
— Значит, ты все-таки выбралась. Твой дух тебе помог.
— Да, как видишь, — ответила она с улыбкой. — Это было долго и мучительно. Полное возрождение заняло несколько лет. Я и не знала тогда, что на этом наша с тобой история не закончится.
Касавир приподнял бровь.
Фрейя усмехнулась.
— Хочешь, я расскажу тебе историю про Короля Теней?
— Неужели, ты и здесь руку приложила?
— Приложила бы, если мне кое-кто не помешал. Я давным-давно выкрала у Гариуса страницы из Фолианта Ильказара. Я хотела заключить с этой тупой жестянкой сделку. Чертов Алданон обскакал меня, и я долго не знала, где его искать. Старик умеет гениально прятаться.
Касавир хмыкнул.
— Не думал, что тебе так много лет. Выглядишь неплохо для человека. И жизнь тебя ничему не научила?
Фрейя презрительно скривила свои прелестные губы.
— Спасибо. Но твоя ирония не трогает меня. На этот раз я все продумала. Все, что мне было нужно — это получить доступ к сокровищам фаэруна, когда теневая армия его завоюет. Нежити от них все равно никакого толку.
— Ни больше, ни меньше? — Усмехнулся Касавир. — А тебе не пришло в голову, что тебя могли просто прихлопнуть, как муху?
Фрейя одарила его лукавой улыбкой и мягко сказала:
— Ты недооцениваешь меня, дорогой. У меня было еще кое-что в запасе. Я знала об осколках, которые были им так нужны. У меня была пара. И даже больше — эта девочка с осколком в груди. Я наблюдала за ней еще до того, как познакомилась с тобой. А когда возродилась, она уже стала совершеннолетней, и ее деревня собиралась праздновать Жатву.
Касавир вскинул голову и сощурил глаза. Что эта мерзавка болтает про Эйлин?
— Удивлен? Да, я немного помогла хозяевам Серебряного Меча. Они бы нашли ее и без меня, рано или поздно. Но в мои планы не входило, чтобы девочка попала к ним в руки. Они должны были расчистить мне путь. Ты ведь знаешь мою слабость. Борьба с нежитью — не моя стихия. Поэтому, девочка должна была стать моей. Для страховки.
— Ценой уничтожения деревни, — мрачно произнес Касавир.
Фрейя поморщилась.
— Вечно ты драматизируешь. Западная Гавань — не какая-нибудь отсталая дыра. Ее жители умеют защитить себя.
Касавир не выдержал.
— А мальчики, которых ты бездумно обрекла на смерть ради бредовой идеи заполучить личного паладина?!
Фрейя печально кивнула.
— Да, ты прав. Мой план не сработал. Как и в Западной Гавани. Девчонка сбежала, а мне не хотелось привлекать к себе внимание, самостоятельно преследуя ее.
Касавир с ненавистью посмотрел на Фрейю. Эту куклу волнует лишь то, что план не сработал. А то, что в жертву ее невероятным по своей глупости и недальновидности планам были принесены десятки людей — не стоит упоминания. Уму непостижимо, как такая прекрасная оболочка может скрывать такую черствую, непробиваемую, эгоистичную душу! Полноте, ее ли это лицо и тело? Или мерзкое создание со спутанными космами и было ее истинной сущностью?
А Фрейя продолжала разглагольствовать, не замечая его мрачного, полного презрения взгляда.
— Рано или поздно, я добралась бы до нее, и сделка с Королем Теней состоялась бы. Но… все пошло кувырком, когда появился ты. А знаешь, почему?
Касавир покачал головой.
Фрейя подошла вплотную и посмотрела на него сверху вниз. А потом вдруг опустилась перед ним на колени и протянула руки к его рукам. Но он отдернул их. Он слишком хорошо знал ее тактику. Влажный, полный собачьей преданности взгляд, милая улыбка, страстные, доверительные жесты.
Фрейя прижала руки к груди.
— Ты не веришь мне, — промолвила она так грустно и обреченно, что можно было бы заплакать, — а я на самом деле хотела, чтобы ты остался жив. Я… была слишком гордой, воспоминание о твоем предательстве жгло мне душу. Но я надеялась, что эта девочка, молящаяся самовлюбленной и ветреной Съюн, станет твоим кошмаром. Купится на соблазны, открывшиеся перед вчерашней деревенщиной. Что у нее ничего не получится, у меня будет возможность завладеть ей и ее осколками, влиять на всех вас через нее, выставить Стражу условие насчет тебя. Я боялась сделать опрометчивый шаг, и планы возникали у меня один за другим.
— Проще говоря, ты боялась влезть в осиное гнездо и поплатиться шкурой, — заметил Касавир, — не могу сказать, что меня это огорчает.
Фрейя покачала головой и с досадой произнесла:
— Ты отчасти прав. Я уже обжигалась. Но когда дело дошло до Мерделейна, я рассчитывала сама спасти тебя. Не понимаю, какая сила мне помешала. Больше я ничего не смогла увидеть, и подумала, что вы все мертвы.
Фрейя встала, подошла к колдовской чаше и задумчиво произнесла, глядя в нее:
— Твоя подруга оказалась сложнее, чем я думала. Такой мягкий пирожок с твердой начинкой.
Касавир едва заметно усмехнулся. Что верно, то верно.
— И ты… увлекся ею всерьез и изменил мне не только телом, но и душой.
Касавир встал с кресла и с интересом посмотрел на Фрейю. Такой наглости он даже от нее не ожидал.
— Я — тебе? Ты в своем уме?
Но Фрейя пропустила его замечание мимо ушей и, смягчившись, тепло произнесла:
— Но я прощаю тебя. Потому что знаю, что это было твоей ошибкой. Кто из нас не ошибался? И чтобы доказать это, я покажу тебе кое-что. Пока я ждала тебя, я узнала что-то интересное.
Фрейя провела кончиками пальцев по поверхности воды, снова по ней разошлись круги и поднялся белый пар. А потом Касавир увидел в зеркале чаши двоих, сидящих рядом, опираясь спинами о ствол дерева. Одной из них была Эйлин. Она была бледна, устала, это чувствовалось. Увидев ее, он невольно потянул руку к отражению, но отдернул ее, словно боясь спугнуть видение неловким прикосновением. В руках у нее была лютня. А второй… он не сразу его узнал. Светловолосый бородатый мужчина в таком же, как у Эйлин, отороченном мехом доспехе, какие носят северяне. На одном глазу у него была повязка. Эти несколько недель изменили его так, словно прошли годы. Его лицо заострилось, борода прибавила ему лет; жесты были не таким вальяжными. Впрочем, его внешняя расслабленность никогда не обманывала Касавира. Он-то отлично знал, на что способен начальник Девятки. Эйлин повернулась к нему и что-то спросила, показывая на глаз. Видимо, о ране. Он что-то ответил, махнул рукой и поправил повязку. Потом она посмотрела вверх, снова что-то сказала и стала играть на лютне. Ниваль слушал ее игру и тоже смотрел вверх, А она поглядывала время от времени и улыбалась. Что они там разглядывают? Вдруг улыбка сошла с ее лица, она перестала играть и опустила голову. Ее губы медленно шевелились, она что-то говорила, а Ниваль смотрел на нее здоровым глазом и молчал. Потом покачал головой, обнял ее за плечо, прижал к себе и прикоснулся щекой к ее виску. Что-то произнес. Они немного помолчали, потом Эйлин подняла голову, улыбнулась, он слегка кивнул ей, а она в ответ пожала его руку.
Вот и все. Маленький кусочек жизни его женщины и человека, которого он всегда терпеть не мог. Касавир, совладав с собой, посмотрел на Фрейю. Нельзя показать ей, что эта сцена задела его. Да и ничего она не значит. Он уже столько раз убеждался, что попытки применить к поступкам Эйлин логику и жизненную мерку тридцатишестилетнего мужчины, принципиального и несгибаемого паладина Тира, никогда не приводили ни к чему хорошему. Жизнь многому научила его. А Эйлин… «мягкий пирожок с твердой начинкой», восторженная девочка, в свободное от спасения мира время заигрывавшая с «прекрасным рыцарем», а по-настоящему, преданно и верно полюбившая зрелого человека с нелегким характером, к тому же, зануду и, как оказалось, собственника. Повзрослевшая на его глазах, осознавшая свою ответственность за людей, которых, едва ли не шутя, повела за собой, и посчитавшая естественным пожертвовать собой ради их спасения. Она собственным примером научила его доверять своим чувствам и принимать близких людей такими, какие они есть. Касавир исподлобья взглянул на Фрейю, мысленно благодаря ее хотя бы за то, что теперь он знает, что Эйлин жива. Ниваль… да Бог с ним, разберемся.
