Александр Машошин - Сны о республике
— Да, — дройдесса кивнула. — Аварийную изотопную батарею заменили всего восемь лет назад, она в отличном состоянии.
— Значит, ты всё слышала. И рванула нам помогать. Сообщение тоже отправила ты?
— Я. Увидела, как падает джедайский меч, и пришла к выводу, что нужно его забрать. Самой мне запрещает программа.
— Но как ты вообще нашла это место?
— Полицейские сводки. У меня большой опыт анализа информации.
Дальше всё было как обычно. Формальности, бюрократия. В Храме, несмотря на требование клона, ни с кем из магистров нам увидеться не удалось. Все на совещании, включая и Скайуокера. Я наорал на дежурного, и он согласился поискать кого-нибудь ещё из рыцарей. Айлы и Баррисс в Храме не оказалось, зато вскоре прибежала Ситра. Ей я и вручил Осокин меч.
— Ничего не известно? — спросил я.
Рати покачала головой:
— Нет. У нас все хотят знать. Команда юнлингов пыталась даже подняться по башне снаружи и подслушать, о чём говорят в зале Совета. Так их поймали и на три дня отдали на расправу Старшему Инструктору Синубэ.
— Наслышан о нём.
— Загоняет теперь ребят до полусмерти.
— Угу. Если что, в любое время дня и ночи… — я умоляюще поглядел на неё.
— А то я сама бы не догадалась. Конечно, сообщу.
Как добрался до дома, помню плохо. Падме начала было ругаться, что не позвонил, да махнула рукой. Действительно, стоило ли поднимать волну, если отметка моего спидера всё время была у неё на экране?
Университет я в тот день бессовестно проспал – сказалась бессонная ночь. А, выйдя наверх к обеду, вместо "здрасте" спросил кузину:
— Что-нибудь известно?
Падме кивнула. Только тут я заметил, что она-то, похоже, вообще не ложилась.
— Известно, — сказала она. — Её будут судить судом Высшего военного трибунала.
— Джедайку? Трибуналом? — возмутился я. — Это нарушение всех…
— Решением Совета джедаев Осока исключена из Ордена и лишена всех джедайских привилегий.
— Вот… подонки! — я насилу сдержался, чтобы не фугануть прямо при кузине что-нибудь нецензурное. — А ещё магистры! Неужели все проголосовали?
— Нет, семь против пяти. Против, насколько я знаю, были Оби-Ван, Шакти, Пло Кун, Фисто и сам Йода. Увы, точка зрения Мейса Винду победила.
— Да и пропади они пропадом. Кто будет адвокатом?
— Я, — как нечто само собой разумеющееся, ответила Падме. — Привезла материалы дела, буду изучать. Следствие, как всегда у вояк, проведено молниеносно.
— Ну, давай посмотрим, что они там…
— Нет, — перебила она. — Ты сейчас спускаешься вниз, набираешь Рийо и заговариваешь ей зубы. Что угодно, как угодно, но завтра суд, и она нам нужна вменяемой. А в данный момент Её Превосходительство лезет на стенку. Не удивлюсь, если опять рыдает.
— Слушаюсь, моя королева.
Подозреваю, что мой разговор по комлинку с зарёванной панторанкой стал неофициальным всегалактическим рекордом по длительности соединения в категории "мужчина – женщина, не пара". Почти четыре часа я пытался вывести её из глубокого депрессивного состояния, в ходе чего, отчаявшись и плюнув на приличия, предложил приехать лично. Хорошо, что Рийо не согласилась, вероятно, не желая, чтобы я увидел её в таком ужасном состоянии воочию. Голограмма, всё-таки, немножко маскирует и синяки под глазами, и искусанные губы, и всё остальное. Падме, когда я вернулся в гостиную, выглядела немногим лучше. Она всё так же сидела у стола, а по стеклянной его крышке были разложены материалы следствия: распечатанные голоснимки, листы флимсипласта с подлинными подписями свидетелей, дека с данными.
— Ну? — спросила она.
— Превосходительство при мне поели и обещали лечь спать до завтра, — отрапортовал я.
— Молодец!
— А у тебя как?
— Ох… Ума не приложу, как тут строить защиту, — простонала Падме. — Все улики против неё.
— Правильно, при грамотной подставе так и бывает. Именно количество улик и свидетельствует…
— Рассуждаешь прямо как лейтенант Диво. Как раз только что с ним консультировалась.
— А он тебе не говорил, что подставщик должен на чём-то проколоться?
— Говорил. Только на чём? Есть небольшие косвенные мелочи. Например, почему никто не отреагировал на сигнал открытия камеры, на картинку видеонаблюдения? Это может означать, что клоны у входа в тот момент были уже мертвы. Но с тем же успехом обвинитель может возразить – это неисправность, стечение обстоятельств, как в случае с миссис Тармонд, когда в камере не работал микрофон.
— Позвольте, мэм? — бесшумно, как всегда, подошедший начальник охраны капитан Тайфо наклонился над столом и принялся изучать единственным глазом материалы. Щёлкнул комлинком: — Тентат, поднимитесь в гостиную.
Не прошло и полминуты, как в дверях гостиной возник бывалый капрал:
— Да, капитан?
— Ты в Зиндане бывал?
— Сидеть не доводилось, — хохотнул неунывающий Вейз, — а арестованных пару раз привозил.
— Помнишь планировку помещения охраны?
— Так точно. Примерно так и вот так, — набросал на листе несколько линий Вейз. — Эти стены с окнами, там, видимо, караульное, здесь дверь в него. А входной шлюз вот здесь.
— Понял, — Тайфо ухмыльнулся. — Как я и предполагал.
— Что? Вы что-то заметили, капитан? — спросила Падме.
Тайфо стал объяснять. Двое клонов, лежащих в коридоре, были часовыми, а третий? Судя по всему, оператор. Но как получилось, что он покинул пост, прошёл через караульное помещение – иначе в коридор не попадёшь – и оказался вместе с остальными? А в показаниях начальника караула Фокса чёрным по белому значилось, что он сам всё время находился в караулке.
— Ментальное воздействие? — предположила Падме.
— Несомненно, — кивнул капитан. — Но, чем отводить этому Фоксу глаза, не проще было завлечь в коридор и его и расправиться? Значит, он был нужен живой. Для чего?
— Поднять тревогу, — уверенно сказал я.
— Вот это уже кое-что! — лицо Падме просветлело. — Спасибо, капитан. И Вам, капрал.
Судебное заседание состоялось на другой день. Поневоле вспоминалось древнее изречение "суд скорый, суд неправый". Падме в свинцово-сером узком платье, с гладко зализанными волосами и положенным по ритуалу адвокатским шарфом на плечах молчала всю дорогу. Я её не трогал. Всё было говорено-переговорено десять раз. Другие сенаторы, выходящие из машин перед зданием той самой базы, располагался и Зиндан, и трибунал, тоже были молчаливы. Рийо, перехватив мой взгляд, кивнула и плотно сжала губы, чтобы опять не дать волю чувствам. Бэйл Органа крепко пожал мне руку. А Мон Мотма подошла к Падме, хотя члену сенатской Наблюдательной комиссии и негоже общаться с адвокатом подсудимой перед процессом.
— Не волнуйся, — сказала она. — Процесс политический, все это видят. Мы не допустим казни, и в любом случае будем голосовать за минимальный срок…
Дальнейшего я не слышал, они отошли слишком далеко. И всё равно был возмущён до глубины души. Что она мелет? Какой срок? Она, что, заранее считает процесс проигранным?? Ну, да, конечно, подумаешь, несколько лет тюрьмы ни за что! Не ей же сидеть!
Пропустив сенаторов, офицеров и чиновников, ворота шлюза базы сомкнулись. Я остался один на площади, под развевающимися флагами, возле исполинской стелы с именами павших бойцов. То есть, вокруг, конечно, были и другие: водители возле машин боссов, солдаты, по одиночке и подразделениями спешащие по служебным делам, но моё сознание отказывалось их воспринимать. Я только отметил мельком, что наш гвардеец и панторанский пограничник стоят отдельно от других, да и понятно: накануне они вместе с остальными участвовали в поисках, им есть что обсудить. Подумал, и забыл. Все мысли были сейчас о Ней, об Осоке. Как она стоит сейчас перед этим военным судилищем, перед сушёным кальмаром Таркином, который на этом судилище не правду ищет, а политический капиталец сколачивает. И никто, кроме моей сестры, не сможет сейчас сказать слова в её защиту.
— Ждёшь? — спросил у меня кто-то.
— Жду, — вяло ответил я. Обернулся. Клон. В расчерченной синими полосами броне Пятьсот перового легиона, снаряжение спецподразделения и спецназовский же шлем подмышкой. К ним очень трудно привыкнуть, к клонам. Все на одно лицо, на один голос, и, в то же время, все разные, когда поговоришь толком. Этого я знал, вон и приметная татуировка на правом виске. Сержант Пятерня. Он снял с пояса металлический кругляш, похожий на гранату, отвинтил крышку, протянул мне:
— Выпьешь? Чистый, девяносто шесть оборотов.
— Нет, спасибо, развезёт.
— А я выпью.
— Ничего на службе-то?
— Да пошли они все! Меньше группы не дадут, дальше боя не пошлют, — он сделал глоток. — Ты не думай. Не предатель она. И ребят не она убила. Лажа всё это. Уж я её знаю.
