Карина - Давай попробуем просто жить
А потом его рот оставляет мои губы, я не успеваю застонать от сожаления, как этот же сумасшедший рот уже на моей шее.
Бог мой, я готов, если понадобится, упасть на колени и умолять его продолжать делать то, что он сейчас вытворяет с моей шеей, если он хоть на секунду посмеет оторваться от неё. Но он не останавливается, то замедляясь и смакуя, то, напротив, покрывая быстрыми, короткими поцелуями, от которых у меня снова начинают дрожать колени.
Снова ищу губами его губы, так хочу их, чтобы впивался и ласкал, и чтобы я ласкал его в ответ.
Мне рассказывали, что чувствуешь, когда тебя целуют по-настоящему, но я не представлял, что это так… так…
Что мысли разлетаются, а в голове стучат и трепещут своими серебряными крылышками снитчи. Что твои бёдра прикасаются к его ногам, и от этого ты стонешь ещё сильнее. Что внезапно, чуть сдвинув ногу в сторону, твой пах ощущает, как в него упирается твёрдое, желающее, и твой член в ответ наливается жаром и пытается найти, соприкоснуться, прижаться и давить, давить что есть силы…
И что на эти твои движения тебе стонут прямо в полуоткрытый рот, мучительно и сладко, и ты понимаешь его без слов, и готов отдать всё, о чём тебя попросят.
* * *
Он стоит у окна. Я задерживаю взгляд на его плечах, и дыхание перехватывает, так мне хочется подойти, развернуть его за эти плечи, прижать к себе и целовать, пока не зацелую насмерть.
Он почувствовал, что я здесь, но не поворачивается, только руки опускаются на подоконник и спина выглядит напряжённой.
Ноги сами несут меня к нему, я даже не успеваю ничего сказать, как уже стою почти вплотную, борясь с отчаянным желанием схватить его, вцепиться, почувствовать каждой клеточкой тела.
Гарри, что ты делаешь со мной?
Что я сам с собою делаю?
Он рассказывает, каким должен быть правильный сад, а я мысленно бью себя по рукам. Это не помогает, он настолько рядом, что само расстояние не имеет значение. Он просто рядом.
И я разрешаю своим рукам делать то, что они считают правильным. И пусть будет что будет.
Его тело отзывается на мои прикосновения, податливо и чутко.
Разве он может меня хотеть?
Разве он мне позволяет?..
Когда я, наконец, целую его, мне кажется, что прежде я никого в жизни не целовал. Или просто я забыл об этом. С ним действительно можно забыть обо всём, только он, всегда, навсегда. Гарри.
Губы его нежные и послушные, и своенравные, и дразнящие, и смелые.
Когда я на секунду отрываюсь от них, он просит ещё. Конечно ещё, хороший мой, всё, что попросишь. Как я могу не целовать тебя снова и снова…
Тело льнёт ко мне, шея выгибается так, что невозможно не хотеть зацеловать и её, прикусывая зубами. Как можно прекратить ласкать его, когда он так стонет? И когда так прижимается ко мне - обхватывая руками талию, ища ногами мои бёдра, прижимаясь к моему давно уже вставшему члену своим - твердеющим и жарким.
Вцепляюсь в его ягодицы и вжимаю в себя, чтобы он мог плотнее прижаться ко мне пахом. И уже не контролируя своего тела, ищу этих прикосновений, жажду их, и когда его член вновь прижимается к моему и трётся, из горла вырывается стон. Хочу его, как никогда никого не хотел.
С силой стискиваю его бёдра, удерживаю, но он и не думает отстраняться, только смотрит на меня сквозь ресницы и выгибает шею для поцелуя, обнимая меня. Влажные волосы прилипли ко лбу, дыхание прерывистое, губы полуоткрыты.
Рывком прижимаю его к себе насколько хватает моих сил, его член яростно вжимается в мой, я рычу и откидываю голову назад, удерживая его в объятиях.
Он всхлипывает и выстанывает что-то - не разобрать уже, руки-колени-бёдра переплетены, его губы целуют меня в шею, зубы прикусывают.
По телу проходит судорога, и когда его губы добираются до моих, впиваясь в них точно так же, как делал это я, с мучительным стоном кончаю прямо туда, где через одежду пульсирует и извергается его член.
Дыхание восстанавливается с трудом, руки удерживают его - обмякшего и расслабленного, опустившего голову мне на плечо, прижимающегося ко мне всем телом, которое ещё чуть вздрагивает.
Целую его в висок, щёку, скулу, нежную ямочку над губами, крепко прижимаю к себе, зарываюсь губами в его влажные волосы, выдыхаю - мой, в моих руках, такое это счастье.
Он глубоко вздыхает, потом поднимает голову и касается губ поцелуем.
Наконец он отрывается от меня и произносит:
- Я не знаю, что сказать. Так хотел этого.
- Знаешь, как я этого хотел? - провожу кончиками пальцев по его щеке. - Гарри.
Мы стоим у окна, в комнату просачиваются ранние сумерки, падая нам на плечи и вычерчивая тени на лицах. Убью любого, кто попытается его у меня отнять. Голыми руками, безо всякой магии.
* * *
В окно нетерпеливо и совершенно не вовремя стучит сова. Снейп отстраняется от меня и впускает её, забирает письмо и садится в кресло, срывая печать с конверта. Мне хочется свернуть шею безвинной птичке. Какие-то совы в последнее время пошли неправильные.
Снейп читает, немного хмурясь, но в целом выглядит удовлетворённым. Похоже, то, что в этом письме его радует или, по крайней мере, соответствует ожиданиям. Потом поднимает голову и произносит:
- Гарри, прости. Мне нужно уйти прямо сейчас. Я постараюсь задержаться недолго.
Он называет меня Гарри - снова. Он извиняется за то, что вынужден уйти. Он обещает вернуться.
Это так много для меня, что я почти не огорчаюсь его уходу.
Киваю и встречаю его взгляд - глубокий и напоминающий о том, что недавно произошло между нами.
Снейп встаёт, берёт с кресла мантию, и уже закутавшись в неё, подходит ко мне.
Отводит пальцами прядку со лба и тихо целует, зарываясь в волосы и шёпотом выдыхая:
- Мне пора.
В ответ я просто беру эти пальцы и касаюсь их губами:
- Вернёшься?
Усмехается:
- Куда я денусь?
* * *
Куда он денется. Да куда угодно он может деться. А потом вернётся, не пройдёт и двух месяцев.
«Гарри, не надо, не начинай. Теперь всё по-другому».
А что по-другому?
«Он целовал тебя. Это ведь что-то значит?»
Что?
«Ну… Не будь ребёнком».
Ты хочешь сказать, идиотом?
«Если тебе будет угодно».
Мне будет угодно, чтобы он больше никуда не исчезал.
«Опять двадцать пять. Как ты меня достал!»
Слушай, кто тут из нас внутренний голос - я или ты? То-то, и нечего командовать. Ты мне вообще-то помогать должен.
«А я что, мешаю, что ли?»
Докатился, уже сам с собой разговариваю.
Присаживаюсь обратно в кресло.
Прижимаю пальцы к губам.
Он действительно целовал меня, мне не приснилось. И я даже… я даже кончил от его поцелуев. И оттого, что чувствовал, как он хотел меня, и как я сам хотел его не меньше. Стоит мне вспомнить, как он меня целовал, и тело даёт знать совершенно ясным способом - в джинсах снова становится тесно.
От одной только мысли о его поцелуях.
У меня никогда не было такого прежде.
Я не думал, что буду хотеть человека одного со мной пола.
Да я и не хотел раньше. Иначе наверняка что-то чувствовал бы, хотя бы один раз, хотя бы к одному мужчине.
Вот Гермиона бы мне быстро растолковала, что к чему, но её рядом нет, да если бы и была - о таком у неё не спросишь.
Внезапно мне в голову приходит неприятная мысль - а вдруг всё дело всего лишь в ориентации Снейпа? Или… в моей. Вдруг, окажись на его месте кто-то другой, с такими же предпочтениями, я бы среагировал точно так же?
Вот придурок, не смей даже думать, ты ведь знаешь, что это не так.
«Действительно придурок. Причём полный».
Ты опять?!
«А что? Я просто констатирую».
Он ещё и констатировать умеет! Иди ты знаешь куда со своими констатациями…
«Чем маяться, возьми и проверь».
Что ты предлагаешь?
«Господи, всему тебя учить… Наказание. Сходи в какой-нибудь гей-бар, мало ли их в Лондоне, посмотри, убедись, что тебя ни к кому не тянет и тянуть не может, если этот кто-то не Северус Снейп, вернись обратно и спокойно дожидайся его возвращения. Всего и делов-то».
Всего и делов-то…
Как легко и даже местами забавно рассуждать с самим собой, можно даже притвориться, что тебе занятен этот разговор. И не признаваться, что на самом деле страшно от одной только мысли, что тебя может тянуть к Снейпу по элементарной причине - ты просто гей и тебе нужен кто-то, всё равно кто.
И этот иррациональный страх исподволь прорывается сквозь мысли о пальцах, губах, шёпоте Снейпа.
Я вскакиваю с кресла, подхожу к зеркалу. Всматриваюсь. С досадой пинаю воздух.
Потом беру свою куртку, наматываю на шею шарф и выхожу на улицу, на ходу припоминая всё, что слышал о местах, в которых проводят свободное время геи.
Мне никто не нужен кроме него. И Снейп мне нужен не потому, что он мужчина, а потому, что это просто он. Я всего лишь должен показать это самому себе.
Глава 12. Любые совпадения прошу считать случайными
Вечерний Лондон тихо дрожит в дымке фонарей. Иду по улице, аппарировать не хочется, слишком звонко пахнет в воздухе талыми сосульками и влажной, вот-вот готовой избавиться от последнего снега, землёй.
