Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ)
– Злишься на меня? – Лили заискивающе заглянула в черные колючие глаза.
– Как можно злиться на тебя, Лили?
Тонкие брови сошлись над крючковатым, как у ястреба, носом. Взгляд как, впрочем, и тон, противоречил словам.
– За что? Не твоя вина, Солнечный Зайчик, что, наградив хорошенькой мордочкой, боги пожалели для тебя серого вещества. Не вздумай кидаться на меня с кулаками снова. Состав горячий, предупреждаю.
Он и раньше бывал холоден, груб и язвителен. Ничего, не в первый раз.
– Зачем ты хочешь меня обидеть, Северус?
– А зачем ты полезла к Блэку сегодня утром? Зачем нарываешься на ссору с Поттером?
– Испугался Лягушонка?
Лили подавилась собственный хихиканьем под тяжелым, придавливающим взглядом Северуса.
– Я его не боюсь. А вот за тебя – немного, самую малость. Но если тебе придёт фантазия нарваться на неприятности, не стесняйся. Для гриффиндорца это нормально.
– Ты зануда! Знаешь об этом?
– Ну так Поттер же веселый. Иди к нему… В другой раз, Лили, в другой. Не сейчас. Сейчас даже и не думай, – покачал головой Северус, – лучше уж порежь слизней. Это полезнее, чем демонстрировать классу свою несдержанность, импульсивность и инфантильность.
Лили действительно собиралась вскочить с места и пересесть. А лучше вообще удрать из класса.
Она злилась. Она была в ярости. Да какое у него право отчитывать её?! Он – кто?! Отец, брат, сват, жених?
Кипя от негодования, она, между тем, послушно взяла нож из тонких ледяных пальцев Сева и принялась тоненько шинковать дохлых червей.
– Зачем быть таким несносным, а? – шепотом спросила она, бросая на Снейпа злобный взгляд.
– Судьба такая, – хмыкнул слизеринец в ответ.
– Судьба? Говорят, судьба – это характер…
Лили пододвинула ему измельченных червей.
Снейп ловко закинул их в кипящий состав:
– Это не ты сказала.
– Где уж мне… ?
Урок был закончен.
Закинув сумку на плечо, Лили направилась к выходу.
***
На Трансфигурации МакГонагалл ожидаемо приказала превратить спички в иголки.
Алиса со смехом рассказала за обедом, что это уже новая традиция Гриффиндора – трансфигурировать ненужные щепки в ненужные иголки.
Перекинувшись из человека в кошку и наоборот, грозная ведьма, блеснув сама, предоставила блеснуть и ученикам в свой черед.
Над классом трескучими искорками разлетался её сдержанный голос:
– Сегодня мы попытаемся превратить спички в иголки.
Девчонки, переглянувшись, прыснули, зажимая рот ладошкой.
Бросив на них строгий предупреждающий взгляд, профессор продолжала:
– Сосредоточьтесь. Итак…
И никак!
Что за радость – дерево превращать в металл? Бессмысленно. Никому не нужно. Да ещё и сложно!
– Посмотрите. У Поттера получилось!
Лили с досадой покосилась на раздувшегося от гордости Лягушонка.
И чего декан так над ним раскудахталась? Подумаешь, подвиг? Ну и превратил? Ну и что?
– Подумаешь? – озвучил её мысль Сириус. – Какая–то дурацкая спичка…
– Все когда–то начинали с малого, – напыщенно заявила профессор. – Вам пока и такого результата достичь не удалось…
Красивый мальчик отодвинул ладонь. Под ней лежало с десяток острых игл. Правда, без ушка. Шить такими не получится. Но в остальном иглы были идеальны.
МакГонагалл оборвала фразу на полуслове.
В классе, досель восторженно гудящем из–за успеха Очкастого, повисло недовольное молчание.
Лили с торжеством увидела, как сияющий от гордости Поттер потух, словно свечку задули.
Так тебе и надо! Надутый ты индюк!
– Тридцать очков Гриффиндору! – провозгласила колдунья. – Десять – Поттеру. И двадцать – Блэку…
– Это несправедливо! – вскинулась Лили.
Все взгляды неприязненно обратились к ней.
Лили улыбнулась, памятуя, что у неё при этом всегда появляются очаровательные ямочки.
– Что вы имеете в виду, мисс Эванс?
– Если из–за Поттера Гриффиндор получил десять очков, то Блэк должен принести нам… – Лили быстро пересчитала полученные иглы, – восемьдесят. Итого – девяносто! Девяносто очков Гриффиндору!
Класс поддержал предложение дружными аплодисментами.
Поттер состроил гримасу.
Лили в ответ похлопала ресницами.
– Девяносто баллов Гриффиндору, – легко согласилась МакГонагалл.
В конце концов, начислять лишние баллы своим она всегда любила.
***
– Эванс!
Лили подобралась, услышав за спиной противный Лягушачий голос.
– Эванс! Да посмотри на меня, говорят тебе!
Лили остановилась, не удосужившись повернуться к противнику лицом и презрительно демонстрируя ему спину.
– Я тут подумал… – начал Поттер.
– Обнадеживающе звучит – «подумал». А у меня сложилось впечатление, что кулак под дых – это все, на что ты способен…
– Ой, ладно! Я погорячился. С кем не бывает?
– Со многими, вообще–то.
Поттер сжал челюсть.
– Знаешь что? Эванс, я был не прав.. Если ты так хочешь, я готов признать это. Что ещё тебе нужно?
– От тебя? Нужно?! Мне? Ты это о чем вообще сейчас говоришь, Поттер?
– Эванс! – сжал кулаки мальчишка.
– Молодец! Уже мою фамилию выучил. Делаешь успехи. Так, глядишь, и к седьмому году обучения моё имя запомнишь…
– Эванс!!!
– Вряд ли, да? Ну что ж…? Как говорится, на нет – и суда нет.
– Гадюка!
Злись, злись, Гриффиндорский лев.
Хотя какой там лев? В лучшем случае – очкастый кот.
Лягушонок из Гриффиндора.
Глава 13
Ослиные уши, метла и сортир
Лили за завтраком, обедом и ужином занимала место подальше от Поттера, стараясь при этом сесть так, чтобы можно было наблюдать за Северусом и видеть Блэка.
– Ой, посмотрите на Их Величество! Спектакль того стоит!
Лили даже жевать перестала. Спектакль был и впрямь занимателен.
Блэк смотрел перед собой отсутствующим взглядом и отрешенно поглощал еду. Взяв яйцо, сваренное вкрутую, он зачем–то потянулся к вилке и ножу. Блестящим острым лезвием отрезал тонкие, светящиеся на свету яичные пласты и аккуратно отправлял их в рот.
Так режут яблоки. Но – яйца…?
Лили почувствовала себя стаей диких обезьян в одном лице. Она и не знала, что так можно. А быть может, даже нужно?
Судя по ошарашенным лицам вокруг, остальные разделяли её недоумение.
Всеобщее внимание от Блэка отвлекла совиная почта.
Белоснежная сова села девочке на плечо, приветственно ухая.
Лили была в восторге: помимо мамы, письмо написала Петуния. Скупое, короткое, без единого лишнего слова. Но все–таки написала!
Пока её внимание было всецело поглощено письмом, Лили не слышала слащавый, высокий женский голос, звучащий навязчиво, словно комар.
Но потом все равно пришлось прислушаться.
«Ах, дорогой мой мальчик! Я так рада! Ты единственный фрукт из нашего сада, исхитрившийся попасть в число заносчивых наследников Годрика Гриффиндора. Ты не как все Блэки, Сириус… – голос сорвался на высокой ноте. – Ты – хуже всех!».
С виду мальчик оставался спокойным.
«Я уже думала, что ты не в состоянии меня чем–то удивить! Но я ошиблась! Ты – кладезь сюрпризов, отродье троллей!
Со стороны змееносцев послышались неприкрытые ядовитые смешки. Северус, склонившись к своему соседу, кажется, Мальсиберу, уродливому типу с худым, нездоровым лицом, что–то говорил. По тонким губам друга змеилась кривая усмешка.
Перехватив взгляд Лили, Снейп даже не поздоровался с ней! Глядел на неё как на пустое место.
Что бы это могло значить?
Лили отвернулась, делая вид, что это ни в малейшей степени её не задевает.
Из алого, точно пылающего треугольника письма на Сириуса продолжали низвергаться потоки брани:
«Позор моего чрева! Проклятое отродье! Гнус! Лучше бы сдох ещё в колыбели!».
Даже за слизеринским столом стихли смешки.
Лили не сводила с Блэка задумчивых глаз. Тот, перехватив её взгляд, зарычал:
– Глаза не сломай!
– Эй! Не груби…
Блэк порывисто отбросил с глаз упрямую челку:
– Я тебе не «Эй!», Поттер.
«Тем не менее, – продолжил ужасный визгливый голос из конверта, – я приготовила тебе подарок…».
Зеленое блестящее облачко повисло над столом, вытянулось и обернулось змеёй, которая набросилась на Сириуса. Коснувшись Блэка, облако украсило его голову ослиными ушами.
– Чего ржёте? – воинственно выкрикнул Поттер, обращаясь к товарищам. – Ничего смешного.
Увидев растерянность и смятение в синих глазах Блэка, услышав справедливый укор Поттера, Лили подавилась собственным смехом, сразу устыдившись. Но это действительно было смешно, слишком уж не подходили они друг другу: высокомерный утонченный Блэк и ослиные уши.
