Fanfics.me Magenta - Шпеер
Гарри покосился на грозный нос «птицы» под надвинутым на глаза черным болеро и кривящиеся в усмешке длинные губы.
— Я разберусь, — сказал он, с трудом сдерживая смех. — И насчет твоей честности тоже. Всё, пока, Сим. Перезвоню.
Он отключил связь и распахнул перед Северусом пассажирскую дверь.
— Садись, Шатц. В твоем состоянии нельзя за руль.
Глаза Северуса нагло смеялись.
* * *
Придерживая пальцами бокал шампанского, добровольно уходящий в отставку директор Г. Дж. Поттер стоял на балконе «Хога», спиной к парапету, и глядел через стекло на залитый светом зал, где подвыпившие сотрудники нестройно отплясывали шотландские кейли.
Так смотрят на киноэкран — зная, что это не твоя, а чья-то далекая жизнь.
Разгоряченное лицо овевал сырой ветерок — мягкий и нежный после рвущего волосы ветра Ла-Манша.
Гарри отпил глоток некогда ненавистного шампанского и счастливо вздохнул. Может, он уже был пьян — самой жизнью, любовью, чем-то теплым и весенним, греющим изнутри счастливым негаснущим огоньком.
Стеклянная дверь распахнулась, с потоком теплого воздуха впустив на балкон громкие звуки волынки и высокую фигуру в смокинге.
— Пьянствуете, мистер Поттер? — Северус обнял его за поясницу и коснулся губами щеки. — Оплакиваете добровольную отставку?
Гарри прислонился лбом к его груди.
— Я... я так счастлив, — прошептал он. — И свободен. Странно, правда?
Северус тихо поцеловал его в макушку.
— Не жалеешь, Liebling?
— Что ты, Шатц, — прошептал Гарри, бессмысленно улыбаясь. — Слышишь, весной пахнет? Мне кажется, жизнь только начинается. А всё, что было прежде... Это кто-то другой жил. Не я. А я настоящий... будто родился недавно. В нашем домике над проливом.
— Ну да, — пробормотал Северус. — А я роды принимал.
Гарри рассмеялся и притиснул шутника к своей груди. Бокал выскользнул из пальцев и звонко взорвался у ног.
— Идем, meine Seele, — сказал Северус. — Наша прощальная речь.
* * *
Директор Поттер, в светлом (весьма недурственном) костюме, с микрофоном в одной руке и свежим бокалом шампанского в другой, стоял на возвышении, сияющими глазами оглядывая взволнованные лица «хоговцев» — такие близкие и такие далекие сейчас.
На этом самом месте когда-то произносил свой прощальный спич Альбус Дамблдор. Старик был тут как тут, сидя за столиком в окружении рыжих вассалов. Гарри отыскал взглядом Седрика Дигори, приглашенного им лично. К удивлению Г. Дж., тот явился с какой-то девицей, чье имя Гарри тут же забыл. Сириус и Мэй тоже были здесь. Крестный отирался вокруг Дамблдора, как пес вокруг хозяина.
Гудящий зал был полон. Не было лишь одной прекрасной и опасной дамы — мадемуазель Лестрейндж.
«Дурная идея собраться в столовой, — директор окинул взглядом толпящихся сотрудников и гостей. — Битком, как сельди в бочке. А, ну и черт с ним».
Стоящий рядом на сцене Северус в темно-синем смокинге, элегантный, как дьявол, наклонился к микрофону, коснувшись пальцами руки Г. Дж.
— Раз, два, три... Нет, не хрюкает, — отчетливо разнесся по залу редакторский голос.
Сотрудники захохотали и бог весть зачем зааплодировали. Гарри шутливо толкнул проверщика связи в плечо.
— Хорошее начало для торжественной речи, — смеясь, сказал он в микрофон. — Я и не думал хрюкать.
Реплика уходящего с должности директора вызвала еще больший всплеск веселья.
— Думаю, все знают, зачем мы сегодня здесь, — начал Гарри. — Все помнят день, когда уходил с поста профессор Дамблдор, — он послал старику красивую улыбку из джентльменского набора Седрика Дигори. Раздались тихие женские вздохи — улыбка действовала не только на стариков.
— Господин Дамблдор назвал Дом «Хог» кораблем. И это замечательное сравнение, — продолжил он. Слова лились так легко, что Гарри мало заботился, что говорит. Рядом стоял Северус. И от одного этого было хорошо и просто.
— «Хог» — это непотопляемое судно. И даже если на нем меняются капитаны, он будет плыть через все штормы, не боясь бурь и перемен ветра. Знаете, почему? Потому что на корабле — отличная дружная команда. Мне жаль, что мы с профессором Снейпом покидаем свои места в рубке, — не испытывая особой жалости, сказал Гарри, — как раз тогда, когда я научился крутить штурвал, и, главное, узнал каждого из вас и понял, какая удача и честь работать с таким коллективом.
Глаза слушателей светились живым участием. Кто-то всхлипнул в углу, Г. Дж. бросил быстрый взгляд в сторону звука и с немалым удивлением обнаружил, что это вовсе не любящая всплакнуть Джинни. Секретарь Грейнджер в объятьях господина Локхарта вытирала салфеткой глаза.
— На кой вам уходить! Останьтесь! — неожиданно жалобно выкрикнула Хуч. На бухгалтершу зашикали — реплика была невежливой по отношению к стоящему неподалеку Дамблдору: старый морской волк возвращался к своему штурвалу.
К полной неожиданности Гарри, Северус шагнул ближе и обнял его за плечо. Его рука властно легла на микрофон поверх пальцев Г. Дж. Из динамиков густым низким баритоном потек голос главного редактора. Бывшего редактора.
— Я забираю у вас бесценного мистера Поттера, дамы и господа. Поверьте, мне он нужней. Это самый нужный и дорогой человек в моей жизни. Необходимый, как дыхание и кровообращение. Тот, кто обещал разделить со мной и радость, и горе. Верю и надеюсь, что в основном это будет радость. Потому как готов сделать для этого все возможное и невозможное. У меня всё. Розовых лепестков не будет.
С вылетающим из груди сердцем Гарри смотрел на ошеломленные лица сотрудников — с открытыми ртами и дико вытаращенными глазами.
Не успел он и вдохнуть (поскольку не дышал), как губы Северуса накрыли его губы — лишь на миг. Мгновение показалось вечностью.
«Камин-аут, мать его! — мелькнуло в разгоряченном мозгу. — Сейчас заржут, как кони в цирке! Скажут, Снейп головой приложился!»
Бешеный стук собственного сердца потонул в таких оглушительных овациях, которых Гарри не слыхал отродясь. Кто-то визжал, свистел, захлопали пробки шампанского. Перекрывая гвалт, кто-то завопил «Даешь розовые лепестки!»
— Я вас люблю! — крикнул Г. Дж. без всякого микрофона. — Я вас всех люблю!
— Но меня он любит больше, — нагло ввернул Северус, ткнул микрофон в гнездо стойки и, подхватив под локоть глупо улыбающегося экс-директора, потащил за собой, расталкивая налетевшую восторженную толпу.
* * *
Худенькие пальчики мелкой Уизли нервно подрагивали на плечах Г. Дж. Поттера. Гарри кружил в прощальном танце рыжеволосую художницу. Глаза мисс Уизли слегка покраснели и блестели подозрительным влажным блеском.
— Не хочу, чтобы вы уходили, мистер Поттер, — жалобно сказала Джинни, взволнованно теребя пиджак партнера по танцполу. Партнер то и дело косился по сторонам, отыскивая в толпе Северуса. Тот обнаружился в цепких кошачьих объятьях Макгонагалл, и Г. Дж. спокойно вздохнул: возлюбленный был в надежных руках. Танец с Уизли был шутливой местью за Лавгуд — Северус не только протанцевал со своей бывшей секретаршей медленный танец, а еще и с поклоном поцеловал белобрысой красавице руку.
— Мне тоже немного жаль, Джинни, — мягко сказал Гарри, на сей раз почти честно: в эти минуты он был беспричинно счастлив, а «Хог» казался роднее теткиного дома. — Но... Сегодня ночью мы вылетаем в Вену.
Мисс Уизли вытаращила глаза, заморгала ресницами и вцепилась в плечи Г. Дж., будто он тотчас взовьется в небо, не сходя с места.
— О-о... В Вену? Круто! Вы что, официально... э-э... расписались? — сгорая от любопытства, спросила художница. — Кольцо. У вас его раньше не было, — Джинни смущенно покраснела, но в глазах по-прежнему искрился нахальный женский интерес.
Гарри снял руку с тощей девичьей спинки и милостиво продемонстрировал тонкое кольцо червленого серебра.
— Нет, зачем нам официальная ерунда, — сказал он, тайно любуясь кольцом сам. — Просто... Северус подарил, когда мы переплывали Ла-Манш, — пробормотал он и тут же пожалел о неуместной откровенности: это было одним из самых дорогих воспоминаний. Как наяву, в уши хлынули крики чаек и повеяло в лицо ветром с брызгами соленой воды.
— Уй! — взвилась Джинни. — Вот это романтика! Мой парень разве что чизбургер на середине Темзы подарит, — огорченно прибавила она. — И тот уже надкусить успеет.
Оба засмеялись, беспечно и по-детски, и, отдавшись музыке, закружились в танце — легкие и беззаботные, как подхваченные весенним ветром лепестки.
С лицом строгим и печальным, вступившая в должность главреда профессор Макгонагалл танцевала, мирно положив голову на обтянутую смокингом грудь теперь уже бывшего коллеги. Околдованный кошачьими чарами партнер поглядывал на развеселившегося Гарри и улыбался загадочной чеширской улыбкой.
* * *
— Еще раз хочу поздравить всех нас с одержанной победой, — веско начал расположившийся у микрофона Дамблдор. Отрастающая борода серебрилась на его лице светлым облачком. — Пусть мы не выиграли войну, но битву, и битву серьезную. Много лет «Хог» боролся за свободу печати, но, несмотря на то, что тори прикладывали все усилия, чтобы заткнуть голос народа...
