Элина Гончарова - Рута
— Ты с ума сошел, что ли? — затараторил парень, вытирая нос ободранным рукавом. — Вот сейчас бы нам еще и кметы бока намяли! Мы же для них нищие!
— Я хотел объяснить! Нас обокрали… Может обратиться с жалобой к местному солтысу?
— Послушай Арден! Ты что с Луны свалился? Какие жалобы, какой солтыс? Посмотри на себя! Что ты ему скажешь, что ты сбежавший из дома принц и покажешь ему свою голую задницу? — усмехнулся Ратиол. — Давай хватай горбушку, и валим отсюда! Пойдем лучше вон к той косой хижине на краю деревни, там больше шансов найти ночлег!
И действительно живущая в хижине бедная женщина не отказала им в помощи и разрешила переночевать в хлеву, зарывшись в сено. Несло навозом, чувствовалось, как мыши копошатся рядом, блеяла овца, но согревшимся первый раз за день юношам, все это показалось раем.
— Все-таки как мало нужно человеку для счастья! — философски отметил Ратиол, засыпая. — Чем меньше имеешь, тем меньше и нужно!
Утром совсем не хотелось вылезать из теплого и сухого стога. Даже думать о том, что надо опять мерзнуть было страшно, но явившаяся кормить овцу хозяйка хижины, вежливо намекнула молодым людям, что пора вставать.
— Большое вам спасибо! — начал благодарить ее Арден. — Если бы не вы…
— Да чего уж там, — сказала женщина. — Можете остаться, подсобите по хозяйству. Мужика-то у меня нету, а деток трое. И дров надыть, и воды принесть, и хату подлатать. Десертов всяких у меня нет, но краюху хлеба, да квашеной капусты или грибов соленых для вас найду. А звать меня Василя.
— А нам больше и не надо! — воскликнул Ратиол, плюнув на ладони. — Давай Василя, показывай, чего надо делать.
За десять дней покосившаяся избушка превратилась вполне справную хату. Арден диву давался, как все спорилось и ладилось в руках его нового приятеля, в то время как у него самого не выходило даже вбить гвоздь, что бы не попасть по пальцу.
— Где ты научился всему этому? — спросил он у юноши.
— Когда в семье две женщины, одна из которых больна, а другая — в преклонных летах, и ты один мужик, приходиться уметь делать элементарные вещи.
— Элементарные?! — усмехнулся Арден, посмотрев на свои сбитые пальцы.
— Да ладно! Не расстраивайся! Это не сложнее, чем махать мечом… наверное.
— Ты не умеешь фехтовать?
— Некогда, понимаешь, было учиться, да и незачем.
— Как это незачем? Мужчина должен уметь защитить себя и свою даму!
— Хм. А если твоей даме угрожает старая крыша, которая вот-вот рухнет на голову, или голод, холод и болезнь? На что годен твой меч в этом случае?
— Ну… для этого есть плотники, дровосеки, лекари…
— Они есть, только в том случае, если тебе есть, чем заплатить. А если нет?
Арден задумался.
— Умея владеть оружием, можно устроиться на службу и получать жалование.
— На службу охотно берут умелых вояк, прошедших войну или разорившихся дворян. А я из семьи простых горожан. Мама работала служанкой у знатного вельможи, пока не заболела, а отец служил помощником войта, пока не ушел на войну. Да и не по мне это, понимаешь, людей убивать или калечить… не могу я… с души воротит.
— Но защищаться тоже надо уметь, — возразил Арден, хоть и понимая, что Ратиол прав.
— Может и надо. Вот ты прекрасно владеешь мечом и другим оружием, но чем тебе это помогло от брошенного из засады камня?
Больше молодому герцогу возразить было не чем, он, тяжело вздохнув, потер недавно заживший висок.
— Знаешь, мы оба с тобой не правы, — немного помолчав, улыбнулся ему приятель. — Вот мой отец говорил, что настоящий мужчина должен уметь делать все. И раз уж ты начал учиться плотничать, я пожалуй, попрошу тебя дать мне несколько уроков фехтования.
— С удовольствием!
В делах и заботах время летело быстро. Юноши настолько сдружились, что, не смотря на внешние неудобства и скудный рацион, Ардену казалось, что это самое лучшие время в его жизни.
Однажды латая прохудившуюся крышу, они услышали крики и лай собак. Вскоре вдалеке из леса на дорогу выбежали два кмета, в одном из которых друзья узнали коренастого мужика из зажиточного дома. За ними гналась целая свора охотничьих псов. Тут из леса выскочила группа всадников во главе с толстым типом в черном развивающемся плаще. Коренастый мужик споткнулся и упал, на него ту же набросились собаки, всадники пронеслись мимо. Толстый размахнулся палицей и второй мужик полетел в снег разбрызгивая кровь. Другие — подхватили полуживых кметов, закинули поперек седел и умчались прочь за своим хозяином.
Юноши поспешили слезть с крыши и найдя Василю в хате, стирающую белье, рассказали ей об увиденном.
— Ох, опять на охоту вышел окаянный! — запричитала женщина, махнув мыльными руками. — Что б уж его черти скорее забрали, убивца ентого.
— Что это были за люди? — спросил Арден, до сих пор находящийся под жутким впечатлением, кровавой сцены.
— Да разве ж то люди? — Василя утерла фартуком набежавшие слезы и понизила голос до шепота. — То же зверье поганое! А самый паскудный гад енто принц Троян, нашей королевы Аддки, бывшей упырихи сын. Уж лета три как, адское отродье, здеся ужасти творит. Еже ли кого в лесу поймает, если сразу не прибьет, то в замке своем замучит. Вот Пашуту моего, тоже запытал до смерти, детёв сиротами оставил…
Женщина залилась горькими слезами. Трое маленьких детей обхватили ее со всех сторон ручонками. Двое сыновей лет четырех-пяти гладили ее руку пытаясь успокоить, а трехлетняя девчушка, уткнув личико в ее широкую юбку тоненько заплакала.
— Не ужели нет управы на этого принца! Надо рассказать все королю! — возмущенно воскликнул Арден.
Василя только махнула рукой, и принялась ласкать и успокаивать дочку.
— У вас дворян, все просто, — проговорил Ратиол, кулаки его были сжаты, на скулах играли желваки. — А кто услышит кмета? Подумаешь, одним больше одним меньше!
Арден замолчал и опустил глаза. Ему стало безумно стыдно, как будто он один был виноват за всех представителей своего сословия.
— А ты говоришь на службу идти! Служить, как видишь, тоже можно по-разному. Вот попадется такой урод в хозяева…
Заметив, что Арден совсем сник, Ратиол грустно улыбнулся:
— Ладно, дружище, пойдем лучше наколем дров.
— Да нет, уж почти дров-то, — сказала Василя, указывая в окно на пустую поленницу. — Последние в дому лежат. В лес идтить надо! А как идтить-то, когда там вона, что делается?
— Что бы там не делалось, а раз надо идти, то я и пойду, — твердо сказал Арден, все еще чувствуя себя виноватым.
— Так я и отпустил тебя одного, — усмехнулся приятель.
Проводив их до калитки, тощая и бледная женщина, качала головой и вытирала слезы.
— Не плачь, Василя, — Ратиол помахал ей рукой. — Они сегодня уже позабавились, наверное, уехали. Мы быстро!
Дождь, ночью, сменивший снег превратил дорогу в ледяной каток, покрытый сверху водой, а на полях образовались черные проталины. Ноги моментально промокли, в дырявых башмаках противно хлюпало, на душе было мерзко и совсем не хотелось разговаривать. Арден, вдруг явно ощутил, что такое быть бедным, но о возвращении домой он и не помышлял. Это было так же невозможно, как и обратиться за помощью к Руте отправив ей заветный платок. Лучше умереть от голода, чем предстать перед ней или родителями в таком жалком виде!
От таких мыслей в душу подобно холодной и отвратительной змее заползало отчаяние, но он старался не подавать виду, бодро шагая по зашедшей в лес дороге, и поглядывая на товарища, которого похоже это вовсе не волновало.
— Когда наступит весна, ты наверное, сразу отправишься к своей тетке в Дорьян? — задал он давно мучавший его вопрос.
— И не подумаю, — спокойно ответил Ратиол.
— Почему? — удивился Арден.
— Зачем я ей нужен? Она, конечно, меня не выгонит, но упреками своими до смерти доведет. Ты не представляешь, как она любит позудеть. Она раньше с нами жила, вот сколь себя помню, так вечно всех доставала. Мама всегда говорила, что обязана за младшей сестрой приглядывать и помогать ей во всем. Вот и помогала и дом, и деньги, и последнюю краюху хлеба с ней делила. Даже когда тетка замуж вышла и то, бывало, соберется и едет к ней в Дорьян, то ремонт в доме делать помогать, то мужа непутевого от любовницы вытаскивать, то еще чего-нибудь. А когда мама умерла, тетка заявила, что во всех ее бедах мама моя виновата была. И, что замуж она поздно вышла, и не за того и еще много чего наговорила. Потом с бабушкой поругалась: жалко ей стало покрывала красивого, да платья в котором маму хоронить хотели. Покрывало бабушка кое-как отбила, а платье пришлось простое на скорую руку шить, да и не платье это было вовсе, а так чехол какой-то.
Ох я зол был тогда, и знаешь, больше на маму чем на нее. Помогать и опекать, тоже ведь надо в меру и пинка хорошего тоже надо уметь во время дать. Помог человеку немного, а дальше пусть сам кует свое счастье, и беречь его будет и радоваться ему, потому как своими руками добыто, а так…
![Lilian kls - Красное и чёрное[часть 2]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)