Gierre - Гарри Поттер и Песочные Часы
14. Рождественские подарки
С каждым днем Гарри было все тяжелее делать вид, что он совсем не думает о приглашении старшего Малфоя. Каждый раз на уроках по Защите от Темных Искусств и на особых занятиях окклюменцией он старательно вызывал в голове образ плюющегося Дадли и пытался заместить этим отвратительным воспоминанием свой страх перед отцом Драко. Снейп не сказал ни слова, Дамблдор ни разу не вызвал его к себе, Сириус писал о безобидных пустяках, «Пророк» выпихивал на первые полосы спортивные обзоры. Мир вокруг замер, и Гарри ощущал, что это затишье было вызвано исключительно его молчанием. Он боялся взять в руки перо, потому что неосторожное слово в письме могло привести к последствиям, которые он уже не мог предсказать.
Студенты готовились к праздникам, и чем хуже чувствовал себя Гарри, тем больше веселья творилось вокруг. Близнецы Уизли, судя по слухам из башни Гриффиндора, поставили на поток производство зачарованных дневников и тетрадей. Невилл делал невероятные успехи в полетах на метле, но поговорить с ним у Гарри не хватало смелости. Мир стал настолько хрупким, что неосторожно сказанное слово приводило к чьей–нибудь смерти. Делая немыслимые кульбиты в воздухе, Невилл, по крайней мере, находил все больше друзей. Профессор Стебль сообщила, что надеется, что на втором курсе он сможет присоединиться к команде Пуффендуя.
Когда до каникул осталась одна неделя, и Гарри начал натыкаться на закрытые двери перед кабинетами, погруженный в свои мысли, его настигла профессор Макгонагалл.
— Мистер Поттер, — подчеркнуто официальным тоном начала она, — я хотела бы сообщить вам, что, поскольку в вашей ситуации допустимо оставаться в Хогвартсе на рождественских праздниках, все же я советую вам, по крайней мере, навестить своего крестного. Вы, наверняка, уже знаете, что Сириус Блэк, которого вы невольно спасли своим экстравагантным поступком, является вашим крестным?
Гарри кивнул, продолжая раздумывать о том, сможет ли он защитить себя от легилименции Люциуса Малфоя, освободить Добби за праздничным ужином, доказать Пожирателям Смерти, что его стоит бояться, и, заодно, не допустить смерти Сириуса от отравления или случайного проклятья в чужом поместье.
— Что ж, в таком случае, возможно, вам известно и то, что без сопровождения учителя вам запрещено покидать территорию Хогвартса?
Гарри машинально кивнул. Его больше заботило, можно ли научиться за неделю использовать невербальную магию уровня СОВ, хотя бы в части вызова телесного патронуса или для раскрытия щита Протего.
— Мистер Поттер, вы вообще слушаете меня? — раздраженно спросила Макгонагалл, заметив, что Гарри витает в облаках.
— Простите, профессор, — он сник. — Честно говоря, мне сейчас не до того.
— Боюсь представить себе, какие беды подстерегают первокурсника, успешно овладевшего начальной трансфигурацией на третьем занятии, — ответила Макгонагалл, и Гарри понял, что она шутит. Это подействовало на него лучше будильника.
— Извините, вы говорили о том, что я мог бы увидеть крестного, так?
— Именно, мистер Поттер, — кивнула удовлетворенная его реакцией профессор Трансфигурации. — Однако для этого вам необходим сопровождающий.
— Возможно, профессор Стебль…
— К сожалению, профессор Стебль не может отлучаться из Хогвартса в праздничные дни. Теплицы требуют особенно тщательного ухода в это время. Именно поэтому я и обращаюсь к вам. Если вы не возражаете, я могла бы сопровождать вас. Хотя я не обязана этого делать, но с тех пор, как я познакомилась с вашими приемными родителями, я считаю себя несколько… — она поджала губы, вероятно, подбирая вежливые слова. — Я считаю, что в какой–то степени несу за вас ответственность.
— Вы предлагаете проводить меня в Больницу Святого Мунго? — удивился Гарри. Он был уверен, что единственная мечта декана Гриффиндора — оттачивать мастерство анимагии и упражняться в трансфигурации рождественской елки.
— Именно так. Вижу, вы весьма удивлены.
По ее лицу сложно было сказать, о чем она думает, но Гарри предположил, что она расстроена.
— Извините, просто меня же определили на Пуффендуй.
— Ох, Поттер, кого вы обманываете! — развеселилась профессор. Вероятно, Гарри удалось ее успокоить. Он не понимал, как именно, но решил для разнообразия порадоваться произведенному эффекту. — Вам удалось в первый же день разделаться с тайной немыслимой древности. Уверена, что в душе вы — настоящий гриффиндорец. Что ж, если мы решили этот вопрос, может быть, вы ответите мне, отправимся ли мы в Больницу Святого Мунго?
— Конечно! — ответил Гарри, вкладывая в свои слова всю возможную радость. Мысленно он добавил в свой список людей, с которыми необходимо поддерживать хорошие отношения, профессора–анимага.
Решение, принятое Гарри совершенно случайно, привело в действие очередной механизм. На уроке по Зельеварению профессор Слизнорт подошел к нему, пока он пытался разделить безоар на две половины, и таинственно сообщил:
— Профессор Макгонагалл — очень могущественная колдунья. В прошлом ей не было равных в дуэлях.
Гарри удивленно обернулся, но профессор уже помогал Невиллу соскрести остатки безоара с пола.
В середине недели в конце урока по Защите Снейп добавил факультету Пуффендуй десять баллов за то, что Гарри сдал эссе по использованию чар оглушения на пару минут раньше срока. Обычно внимательные глаза профессора рассеянно пробежали по свитку, он кивнул и возвестил о начислении баллов. Если бы не хмурый тон, Гарри решил бы, что его работа, которую он писал без особого энтузиазма, действительно заинтересовала Снейпа.
— Останьтесь после занятия, — добавил профессор.
Когда все ученики вышли из кабинета, и Ханна осторожно прикрыла дверь, Снейп несколько раз взмахнул палочкой, а потом, не меняя своего положения возле стола, заваленного свитками, сообщил:
— Люциус не примет отказа.
Гарри, собрав в кулак всю волю, заставил себя не менять положения. Они стояли в разных концах кабинета и молчали. Снейп следил за реакцей Гарри, а Гарри ждал, что еще скажет Снейп. Прошла минута, стоять неподвижно стало откровенно тяжело. Он замер в неудобной позе, вполоборота, и теперь ему отчаянно хотелось отложить книги и сесть за ближайший стол, но внутренний голос твердил, что это будет означать фиаско в невидимой борьбе.
— Дом Малфоев — ценный союзник, — процедил Снейп.
— Слишком много совпадений, — тщательно взвешивая каждое слово, ответил Гарри, не шелохнувшись. Он чувствовал, как подгибаются от напряжения колени, как по спине стекает струйка пота из–за жара — верного спутника страха.
«Слишком много совпадений», — мысленно повторил он. С одной стороны, это именно то, о чем он думает. Это искренние слова. Если он отправится в поместье Малфоев, Дамблдор сделает собственный ход, окончательно вычеркнув Мальчика–который–выжил из списка союзников. Если кто–то еще узнает о том, что Гарри был в гостях у Пожирателя Смерти, событие может попасть в «Пророк». Гарри живо представил себе заголовок: «Мальчик–который–выжил сдался?».
— Существует возможность остаться вне подозрений, — ответил Снейп.
Гарри медленно набрал воздух в легкие. Он был рад, что его пальцы сжимали книги — так была незаметна мелкая дрожь. Подавляя все эмоции: страх, смятение, радость от осознания того, что Люциус и Снейп, оба, воспринимали его всерьез — он произнес тихим, спокойным голосом:
— Чья это идея? Его? Ваша?
Снейп отвернулся к горе свитков. Гарри заставил себя дышать, как обычно, и сохранять полную неподвижность.
— Его, — ответил профессор и перевел взгляд обратно на Гарри. В этом новом взгляде легко читался интерес.
— В таком случае хороших каникул, профессор, — Гарри развернулся и пошел к выходу.
— Стой, — окликнул Снейп.
Гарри замер. Справляться с собой было все сложнее. По крайней мере, сейчас не нужно было смотреть в глаза мастеру окклюменции.
— Это необходимо, — сказал Снейп, и Гарри услышал самое ужасное, что мог вообразить в Магическом Мире.
Тревогу.
— Почему это должно касаться меня? — преодолевая панику, спросил он.
— Крауч, — ответил Снейп. — Он будет искать.
В просторном кабинете для занятий посреди замка Гарри слышал, как его сердце глухо ударяется об пол, ненадолго возвращается обратно в грудь, а потом летит обратно. Позади него стоял человек, который никогда не воспринимал его всерьез. Человек, которого Гарри ненавидел из–за постоянных насмешек и лицемерного потворства младшему Малфою. И теперь этот человек говорил открыто, напрямик, и, Гарри был уверен в этом, не собирался рассказывать о разговоре никому. Оставалось только подсечь и тянуть на себя.
— Со мной будет профессор Макгонагалл, — сказал он. — Она не должна пострадать.
