ColdMaltern - Несколько сюрпризов от Принцев
- Нету.
Северус крепко сжал Гарри и тут же отпустил. Встал с кресла и направился к выходу.
- Когда прекратишь дуться, скажи мне, что именно тебя не устраивает, - сказал Северус перед тем, как выйти из гостиной.
Гарри не стал кивать.
Этой ночью он пришел в спальную поздно - через час после того, как там погас свет.
В Затишный переулок
Сентябрь закончился смазано, и единственным отчетливым чувством, которое он принес, было слабое разочарование. Гарри представлялось, что он со священным ужасом съезжал вниз по отвесной ледяной горе, но к концу угол наклона становился все меньше и меньше, и в результате, вместо того, чтобы на полной скорости влететь в землю, он затормозил плавно и безболезненно и еще долго по инерции катился по плоскому остатку месяца.
Работа в Министерстве в конце концов свелась к перекладыванию и подписыванию бумажек. Остальной, то есть настоящей, работой занимались Скримджер и Перси. Со Скримджером Гарри старался контактировать по возможности меньше. Но однажды бывший Министр сильно задержался с внутриструктурными приказами.
Это был один из вечеров, когда Гарри сидел у себя в кабинете, без света и закрывшись, размышляя о Пасторе, Лацерте Розер, Бардусе Хоффманне и странных смертях. Гарри медленно бесшумно вращался в трансфигурированном кресле перед огромным столом. На столе друг рядом с другом лежали два грустных колобка Дилекты - в первый же такой вечер Гарри выяснил, что выражения лиц им можно менять прикосновением палочки. Эти колобки обозначали убитых Розер и Хоффманна. Чуть в стороне от них лежал колобок с самой хитрой улыбкой, на которую было способно воображение Гарри, - Пастор. Еще дальше вместе лежали оставшиеся пять шариков, среди которых были и сосредоточенный Северус, и злой Кингсли. Кресло, в котором сидел Гарри, мягко поворачивалось вправо, Гарри рукой цеплялся за край стола и тормозил, отталкивался, и кресло оборачивалось влево. Затем наоборот. Гарри думал.
Пастор знал про обе смерти, и Розер неделю назад, и Хоффманна в августе. Пастор был у Хоффманна в камере - признался сам. Вот только в какой момент? Не в тот ли самый, когда решивший сотрудничать со следствием заключенный с разбегу врезался головой в стену? Пастор моментально узнал о смерти Розер. Присутствовал?.. Кроме того, кому понадобилось жертвовать жизнями людей ради того, чтобы Пастор на двадцать дней выпал из реальности? Знали ли эти люди, на что идут? Судя по тому, с какой готовностью сожгли сами себя, - знали. Тогда кто их послал? На поверхности лежала и буквально совалась под самый нос очевидная версия: Розер. Лацерта. Она буквально обвивалась вокруг Люциуса, пока тот еще сидел в тюрьме. Знать бы точно, что он ей тогда наговорил, мечтал Гарри, и жаль, что даже сам Люциус этого не помнит. Его, черт побери, ошибка, не надо было хлестать зелье Апатии! А ведь там могло быть сказано все что угодно. Наверняка не зря Дилекта в свое время расспрашивала Люциуса про его беседы с заграничной гостьей, и наверняка не зря же Люциус нервничал и срывался, когда отвечал. Но к тому моменту Малфой уже был связан Обетами Кингсли. А Лацерта Розер… подала, кстати, Мартелю идею о «Надежде». Руководила сбором французских средств на строительство поселения. Интересно, но не то… Что еще? Ах да. Приложила руку к смерти Лепринц. Дразнила Хоффманна сказками о Дарах Смерти. Может, и летом заходила к Хоффманну? Гарри помотал головой. Не может же человек быть настолько тупым, чтобы клюнуть на одну и ту же наживку дважды. Даже Хоффманн должен был научиться не доверять Розер. Только ведь не всех дураков война унесла, да и Оборотное никто не отменял. И даже очень вероятно, что у Хоффманна побывала Розер. Кому, как не ей, выгодно очернить имя Кингсли Шекклболта? Открытых выступлений Франции против английского Министра после «финального концерта» Пастора можно не опасаться. Но как насчет мелких уколов? Сунул бы Мартель свою палочку к такому заклинанию? Рискнул бы?.. Нет. Мартель хороший политик, но трус. Трус, как Люциус, и по мелочам и без нужды рисковать не станет. Кто-то за мартелевской спиной? Из всех кандидатур на ум Гарри приходила только Лацерта Розер. Скорее всего, из-за того, что с французским политическим миром Гарри был знаком гораздо хуже, чем следовало бы. Спросить бы у Люциуса. Почему, собственно и нет, можно и спросить, и даже нужно, в крайнем случае, спросить через Драко, все равно мимо него ни слова не пролетит. И, если к Хоффманну наведывалась Розер, почему бы ей не подсуетиться со свадьбой Драко? Да потому, ответил себе Гарри, что она о том, как выглядел Пастор на свадьбе, и знать не могла. А ей и не надо было, тут же подумал он. Главное было знать, что он там в принципе есть. Гарри очень не любил Лацерту Розер. Поэтому не спешил обвинять ее. Предвзятость слепа…
Около двери ярко для полуночной темноты вспыхнули и погасли отпирающие заклинания. В кабинет с кипой бумаг и зажженным Люмосом зашел Скримджер. Пара секунд, ушедшая на открывание двери, дала Гарри возможность вынырнуть из размышлений и собраться. Он без удивления поприветствовал слегка недоумевающего Скримджера.
- А, Поттер, - с кивком ответил тот, левитируя документы на стол. - Раз уж вы тоже здесь, просмотрите приказы и подпишите. А я тогда домой.
- Хорошо, - сказал Гарри.
Скримджер развернулся и снова открыл дверь. Гарри смотрел ему в спину. Скримджер вдруг неспешно и как будто нерешительно повернул голову.
- Ну как, Поттер, все еще играете в героя? Не хотели вы мне помогать, а я вам помогаю. Зато вы теперь сами в этом же дерьме сидите. Да?.. А впрочем…
Скримджер вышел.
Гарри посмотрел на закрывшуюся дверь, на оставленные документы и поднялся с кресла. Сгребая в кучу колобков, он сказал:
- Я хотя бы пытался быть честным.
Он покрутил в руках колобка-Северуса и улыбнулся ему:
- Да, Поттер, разговаривать с собой - это уже о чем-то…
Колобки отправились на свою полку. Гарри отправился домой.
* * *
Северус молчал. Гарри больше не понимал «тему детей» и ругал себя за то, что вообще о них заикнулся. За те два разговора Гарри не добился от Северуса понятного ответа. Возможно, Северус действительно не хотел… черт, детей. Детей.
Хотелось опустить глаза и смущенно покраснеть или говорить стыдливым полушепотом. Несмотря на многочисленные беседы с Пастором, слово «дети» еще могло вызвать неловкость. Возможно, Гарри и так все испортил своим проклятым энтузиазмом. Возможно, все испортил Северус - своей индифферентностью. В любом случае, больше говорить о детях не хотелось. Гарри укорял себя, сердился на Северуса, но вопреки всему мысли о счастливой семейной жизни не покидали голову. Что ж, Гарри их хотя бы не озвучивал. Впрочем, не сказать, что он вообще много беседовал с Северусом в последнее время - разумеется, если не считать «Минерва передавала привет» - «Хорошо, ей тоже» или «Причешись» - «Обязательно».
Северус молчал, возвращался черт-те во сколько, был неизменно вежлив, и это только добавляло уныния и серости сентябрю, последней яркой новостью которого было официальное объявление Францией причины смерти Розер: «погибла вследствие халатности, перепутав заклинания». Тогда Северус долго говорил с Гарри про всех Розеров, про Францию, про Мартеля и про настоящие причины смерти. Это было две недели назад.
С тех пор, пытаясь разговорить Северуса, Гарри сказал, что абсолютно не возражает против нового ученика, и попытался узнать что-нибудь про будущие занятия. Северус ответил, что сам еще ничего не знает, и замолчал. Гарри не стал выспрашивать. Слишком легко было сорваться. Слишком не любил заранее Гарри этого ученика.
Гарри сидел в своем кабинете, перекладывая колобка-Пастора из руки в руку. Пятница подходила к концу. Первая пятница октября, четвертое число. Кажется, октябрь не спешил привносить с собой что-то новое и лучшее. Скримджер был прав: Гарри сидит в дерьме. Пусть это грубо, но до чего же верно. Как самая настоящая правда. Колобок в руках Гарри улыбался хитро и, несмотря на игрушечный вид, казался опасным. Гарри больше не сомневался, что Хоффманна и Розер так или иначе убил Пастор. Что бы ему еще делать во Франции?.. Надо было сразу спросить Драко, не отлучалась ли куда его жена. Драко… Черт побери, женатый теперь человек. Женатый не на ком-то там, а на демоне - и не жалуется. Гарри вот даже такое счастье не светит. Да ему хоть что-нибудь, интересно, светит?
Гарри покачал головой. Счастье уже как-то довольно долго не представлялось без Северуса. Но ведь что-то определенно происходит! Может, ему даже придется… уйти…
Эта мысль оказалась неожиданно болезненной - вероятно, потому, что Гарри слишком уж хорошо себе это представил. Одиночество, пустоту и боль. С такой же остротой вспоминалась, пусть и редко, война, и волосы словно вставали дыбом.
- Да нет же! - внезапно прорычал Гарри, ударяя ладонью по столу.
Ладонь попала неудачно: приказ о премировании помялся и порвался. Гарри потянулся за палочкой. Премии, деньги, деньги… жалкая чепуха. Подчиняясь вышколенной магии, листы вернулись в нормальное состояние. Гарри подписал приказ и отложил в сторону. Вздохнул и прислонил ладони к лицу. Северус его разлюбил, а Пастор убил двух иностранцев и теперь водит за нос немецкое и французское магические правительства. Возможно, Гарри был не прав - но думать так, как он думал, было достаточно удобно, особенно в пятницу вечером.
