Primero - Неизвестная переменная, или О роли личности в истории
— Странно видеть тебя таким, грустно как–то — это, как будто знаешь что–то, чего уже не случится.
— Ты видишь лишь идеальный вариант того, кем я был. Человека делает его память, вот скажи, если бы мы не запоминали, смогли бы жить?
— Нет, конечно, — изумился Ри такой резкой смене разговора. — А ты это, вообще, к чему?
— К тому, что ты воспринимаешь меня, как человека, а это не так — я лишь образ, отражение памяти — я знаю о Волдеморте — все его мысли, чувства, мечты, стремления, но…
— Но ты лишь знаешь, а не чувствуешь, — закончил за него Ри.
— Да, — облегченно выдохнул Риддл. — Я чем–то похож на видеозапись.
— А чего ты хочешь от меня? — наконец задал свой вопрос Поттер.
Том откинулся на кресле и склонил голову вправо. Он думал — думал о том, как высказать просьбу, как убедить его принять путь.
— Я хочу, чтобы ты принял меня, — медленно роняя слова, проговорил мужчина.
— Э–э–эм, — недоумение было написано на лице Гарри крупными буквами. — В каком смысле?
— В самом прямом — прими память Тома Риддла, позволь мне стать частью твоей памяти.
— А разве сейчас ты не ее часть?
— Разумеется, нет — если бы это было так, то мы бы с тобой не разговаривали, а Его памятью ты бы пользовался, как собственной.
— Но ведь ритуал…
— Ритуал позволил тебе, как бы это выразиться — «скопировать» память Волдеморта и «просматривать» ее, но ты не допустил слияния…
— Постой–постой, — перебил его Ри. — То есть, ты говоришь, что во мне часть Волдеморта? Опять!?
— Да, — усмехнулся Том. — Не везет тебе Гарри, но это действительно так.
— А–а–а, — схватился за голову юноша. — За что же мне все это?!
— Есть такая народная мудрость, — поделился мыслью мужчина. — Ни одно доброе дело никогда не останется безнаказанным.
— Утешил, спасибо, — простонал Поттер. — И что мне делать?
— А почему ты спрашиваешь меня? — удивился Том. — Ты всегда решал сам — вот и решай.
— Ты сказал, что человека делает память, — тихо протянул юноша. — Если я соглашусь… принять тебя, я не стану…
— Ты останешься собой, — мягко улыбнулся Том. — Ты, наверное, невнимательно меня слушал. Так вот, объясню еще раз — приняв память, ты получишь лишь знания, но не чувства.
— То есть, — Поттер немного охрип, — я останусь собой?
— Ну, конечно! — воскликнул Риддл. — Ты будешь знать то, что знал Он, но вот выводы об этом будешь делать собственные.
Гарри задумался — это было привлекательно. Очень. Не смотря на то, что Волдеморт был психом — он все же невероятно много знал и умел.
— Мне нужно подумать, — взглянув в глаза Риддла, Гарри забрался с ногами на кресло и обхватил колени руками.
— Думай, сколько хочешь, — отмахнулся Том. — Но, тебе все же стоит вернуться в реальный мир.
— Чего это ты так обо мне беспокоишься?
— Ну–у–у, — протянул Риддл, — как истинный слизеринец, я беспокоюсь, в первую очередь, о себе — от меня ведь ничего не осталось, кроме тебя.
— Исчерпывающий ответ, — проворчал Ри. — Так как мне вернуться?
— Просто — тебе нужно очень захотеть.
— Ага. Спасибо. Ну, я пошел.
— До встречи, Гарри Поттер.
Иллюзорный мир, подчиняясь желанию Ри, подернулся халцедоновым туманом и стал таять, уступая место черноте ночного неба.
* * *Ри разбудил яркий солнечный свет, бьющий из распахнутого окна. Попытавшись отвернуться, он непроизвольно застонал — голова отозвалась на движение сильнейшей болью.
— Гарри!!! — крик–шепот доносится откуда–то слева, — ты очнулся!
* * *Сириус Блэк вот уже четвертую неделю, как прописался в госпитале, в отделении интенсивной терапии, куда после окончания битвы доставили всех тяжелораненых, и Гарри Поттера в том числе.
Никто точно не знал, что с ним происходит — у него были страшные судороги, отек легких, который с трудом удалось снять, а потом по всему телу появились следы от ожогов. Жизнь Гарри висела на волоске долгих пять дней. Чего только не перепробовали колмедики, но помочь не смогло ничто.
В ночь на шестой день, у него прекратилась одышка и судороги, а еще через несколько дней стали проходить ожоги — без всякого вмешательства со стороны медиков. После этого Ри впал в какое–то странное состояние — он был ни жив и не мертв, на него перестала действовать магия, затормозились рефлексы — колмедики только руками разводили. Они никогда раньше ни с чем подобным не сталкивались, только предположили, что это какая–то разновидность магической комы.
И вот, по прошествии почти четырех недель, Гарри пришел в себя.
— Гарри!!! Ты очнулся!
В ответ на эти слова Ри только поморщился — голос крестного казался ему невероятно громким.
— В порядке я, в порядке, — прошептал Гарри. — Только не кричи, пожалуйста.
— Я сейчас, — прошептал Блэк, и выскочил за дверь.
Через несколько минут в палату вошел врач с набором каких–то непонятных зелий и заставил Гарри их выпить. Вкус у них был непередаваемый — просто потому как передать ТАКОЕ в принципе, не представляется возможным. Ри показалось, что в сознание его привели не сами зелья и их незабываемый вкус.
Когда его сознание прояснилось, оказалось, что спать совсем не хочется — наоборот, откуда–то появились силы и энергия.
— Крестный, — обратился к Сириусу юноша, — что произошло, расскажи мне.
— Гарри, — неуверенно протянул тот, — не думаю, что тебе сейчас…
— Зато я думаю, — оборвал Блэка Ри. — Я в порядке, рассказывай.
— Ну, в общем, — помялся крестный, зарываясь рукой в волосы на затылке, — мы победили.
— Это я понял, — несколько раздраженно проворчал Гарри. — Мне нужны подробности — кого мы потеряли?
В ответ на его вопрос, Сириус только отвернулся.
— Что? — почти выкрикнул Ри. — Да не молчи же ты!
— Гарри, — начал Блэк, — ты только не волнуйся.
— Я сейчас встану и пойду расспрашивать других, если ты мне ничего сказать не хочешь, — пригрозил крестному юноша.
— Ладно–ладно, — несколько поспешно выставил вперед руки Блэк, — сейчас расскажу, только ты пообещай, что никуда не пойдешь и ничего делать не станешь — необдуманного, идет?
— Я похож на человека, который сначала делает, а потом думает? — вопросом на вопрос ответил Ри. — А вот ты тянешь резину.
— Хорошо, — выдохнул Сириус, — в общем, мы потеряли куда меньше людей, чем рассчитывали, но больше, чем надеялись.
— Кто, Сириус, — настаивал Гарри, — я хочу знать — кто?
— Нарцисса, — коротко ответил Блэк, — и Минерва. Гермиона и Кингсли в тяжелом состоянии, тот мальчик, твой однокурсник — Невилл, он, в общем, тоже погиб. Близнецы Уизли серьезно ранены — они сейчас в реабилитационном отделении, среди учеников погибло еще 23 человека.
— Директор, — только и смог произнести Ри. — Как Снейп?
— Жив и даже здоров, — поморщился крестный, — Нотт–старший погиб, Долохов в одной палате с Бруствером.
— А как… профессор Макгонагалл? — юноша прикусил губу.
— Она прикрывала детей, — неохотно пояснил Блэк, — Нарцисса попала под режущее… не выжила.
— Мио…
— У нее было несколько серьезных ранений, но сейчас только сильнейшее магическое истощение, как и у Кингсли с Долоховым — сейчас они идут на поправку.
— А Гермиона из–за Адского пламени…так?
— Не только, — отозвался крестный, — у Бруствера из–за «Эгиды» как и у этого… Антонина.
— Расскажи по порядку, что случилось после того, как я в воздух поднялся, — тихо попросил Ри.
— Ну, когда эта гадина на площадке появилась, — начал Сириус, — а заряд с зарином не сдетонировал, я думал, что все — финита плану. Когда же ты заряд подорвал, нам Кинг крикнул, чтоб стену ставили. Снейп, я, Билл и Тонкс вызвали Адское пламя, а Гермиона взлетела да в пламя кинулась — ох, Мерлин Великий, — Сириус откинулся на спинку стула, — я думал, что вы оба… но она потом появилась — прямо через огонь прошла. Это она тебя вытащила. Когда земля выгорела, мы по громкой связи объявили, что Волдеморт мертв. Я думал, что эти уроды, когда узнают, что их повелитель мертв, отступят.
— Не отступили? — скорее утвердительно, нежели вопросительно отозвался Ри.
— Не отступили, — кивнул Блэк, — акромантулы людей ненавидят, великаны — упертые, а оборотни — те всегда до конца сражаются. Ну, в общем, остались мы отрезанными от остальных — мост–то ведь взорвали, а Добби ранен был серьезно — вот и пришлось вас раненных уложить и сражаться. Не знаю, сколько бы мы продержались, если бы Артур с Малфоем не подоспели.
— Малфой? — Гарри даже нашел в себе силы удивиться. — Он вышел за пределы замка? Помочь?
— Ага, — проворчал крестный. — Сам не поверил — думал, что иллюзия. Так вот, наш скромный отряд в семь человек и держался до тех пор, пока за нами домовики не пришли.
