Insvit_F.D. - Влюблен по собственному желанию
Разгладив листы, он с отсутствующим видом стал рассматривать нарисованный его же рукой набросок. Портрет был скверным - рисование не было сильной стороной Поттера, но сходные черты просматривались. Даже слишком хорошо, на его взгляд. Так что вряд ли можно было усомниться, кто именно изображен несмелой рукой. Черно-белая гамма, в которой был выдержан набросок, (Гарри рисовал на лекции, и все, что было под рукой - обыкновенные чернила), только усиливала сходство. Длинные волосы, презрительный прищур темных глаз, нос с горбинкой и вечно сжатые губы… Вряд ли нашелся бы тот, кто не узнал бы изображение профессора зельеделия Северуса Снейпа…
- Еще пять баллов с Гриффиндора! - окрик раздался прямо над его ухом, так что Гарри в ужасе сжал тетрадный лист в кулаке, и только в последний момент в сердце что-то кольнуло: теперь рисунок помнется… Ну и ладно.
- Вы собрались за один день отдать все, заработанные Вашими коллегами баллы? В таком случае скажите это сразу, будьте уверены, я снизойду к Вашей просьбе.
- Простите профессор… - Гарри поднял голову, встретившись взглядом с черными глазами Снейпа и в который раз ужаснулся горящему в них отвращению к его персоне.
- За что? - Снейп, видно, решил позабавиться, понимая, что Поттер прослушал все, что профессор говорил ранее.
Гарри молчал, сжимая в кулаке лист и молясь только об одном, чтобы Снейп не решил, что это - шпаргалка.
- Ну же, мистер Поттер, - в голосе Снейпа появились те самые язвительные интонации, которые доводили до слез впечатлительных первокурсников, заставляли Рона сжимать кулаки в бессильной ярости, а Гарри Поттера - трепетать… И совсем не от страха.
- За то, что был невнимателен… - тихо проговорил Гарри, стараясь унять дрожь в голосе.
- Громче.
- За то, что был невнимателен, - повторил Гарри, вздернув подбородок и не желая отводить взгляд.
- Надеюсь, теперь Вы услышали сами себя, и сказанное не вылетит из Вашей пустой головы, наполненной только квиддичем, сразу же после занятия. Впрочем, в Вашем мозгу даже этой мысли зацепиться не за что!
Закончив разнос, профессор пошел дальше, пристально вглядываясь, как запуганные ученики складывают на столах ингредиенты будущего зелья.
- Что мы готовим? - наконец отважился прошептать Гарри, толкнув локтем Рона.
Тот невнятно буркнул, но точного ответа Гарри так и не дождался. В панике он оглядел класс - Гермиона была занята тем, что на маленьких аптечных весах отмеряла точную дозировку, и отвлечь ее могло разве что землетрясение или пришествие Вольдеморта, Малфой уверенно высыпал в котел содержимое многочисленных пакетиков, сверялся с часами, и делал пометки в тетради. Остальные тоже не бездействовали, но Гарри это вряд ли могло чем-то помочь. Он уставился на Лонгботтома, испытав к тому нечто вроде сочувствия: Невилл точно так же беспомощно озирался, и толку с этого не предвиделось.
- Рон! - чуть громче окликнул друга Гарри, и тот наконец-то соизволил обратить на Поттера внимание. Губы Рона шевелились, словно он повторял про себя молитву, но, скорее всего, он старался не забыть ингредиенты, подсмотренные в чьей-то тетради или зазубренные этой ночью.
- Рон! Что мы готовим?! - снова прошипел Гарри, чувствуя, что через минуту его голос приобретет те же интонации, что и у Снейпа. Раздражение нарастало, а бессмысленный взгляд Уизли только усиливал его.
- Усовершенствованное оборотное зелье…
Гарри с облегчением вздохнул. Все-таки, он не позволил себе на прошлом занятии сидеть без дела, и то, что рассказывал Снейп осталось у него в памяти. Даже несмотря на то, что записей по этому уроку он не сделал. Разве что портрет нарисовал…
Принявшись за выполнение задания, Гарри, нахмурившись, отмерял компоненты, поражаясь сам себе: он делал это не хуже Малфоя, который всегда лидировал на Зельях, но это было отнюдь не благодаря знаниям. Просто с некоторых пор каждое слово профессора Снейпа западало в его сознание, оставаясь там, кажется, навсегда. Он хотел слушать этот голос, язвительные интонации, даже насмешки, если это так необходимо… И, возможно, именно благодаря этому все сказанное запоминалось намертво.
Когда последние части зелья были объединены, Гарри позволил себе расслабиться. Странно, что Снейп больше ни к чему не прицепился - с него сталось бы… А Северусу Снейпу было не до того. Выплеснув ярость, он вдруг почувствовал себя разбитым, желая только одного: чтобы урок скорее закончился, и он мог уйти в свои комнаты, забыв о бездарных недоучках. Бессонная ночь, проведенная на сборе Упивающихся Смертью, не могла поднять его настроения, как и оболтусы, презирающие его и его предмет, и усиленно дававшие это понять профессору.
Снейп любил и знал зелья - это было единственное дело в его жизни, которому он был готов отдавать все свое время, и мог с уверенностью сказать, что чувствует себя спокойным и умиротворенным только тогда, когда готовит новое снадобье в тиши собственных подземелий. Видеть же, с каким отвращением и, что еще более досадно, пренебрежением, ученики относятся к его предмету, Северусу было больно. Нет, он не сомневался, что и сам приложил руку к тому, чтобы студенты боялись его, но при чем тут сам предмет, профессор понять не мог. Впрочем, по истечении многих лет преподавания он уже не пытался привлечь внимание учеников, заинтересовав их лекциями. За это время он уяснил одно: достаточно, чтобы они знали Зелья настолько, чтобы не потравить себя и близких в критический момент. А остальное… В конце концов, он им ничего не должен кроме знаний, а особенно - вечной любви. Чтобы каждый год ему приходили благодарности и отвратительно собранные букеты в память о том, как очередная партия недоумков покинула Хогвартс? Нет. За это ему не платят. Его задача - научить ленивых и бездарных студентов, а потом они могут выметаться на все четыре стороны.
С такими мыслями профессор Снейп и провел остаток урока, но, как бы ему ни хотелось, больше никто не заслужил снятия баллов. Он не придирался напрасно. Только тогда, когда видел откровенную лень или не менее откровенный саботаж, чего на этот раз, кроме выходки Поттера, не наблюдалось. Да и тот склонился над котлом, не подглядывая ни к Гермионе, ни к кому другому, делая свою работу с выражением стоицизма на лице. Признаться, профессор давно обратил внимание на то, что Поттеру стали гораздо лучше даваться зелья, но отвыкнуть попрекать уже взрослого парня не мог. Возможно потому, что чувствовал: именно для Поттера он проделывает всю работу, рискуя жизнью у Упивающихся, именно для этого неблагодарного мальчишки вынужден ждать, когда же, наконец, Вольдеморт осознает, что его предают раз за разом, что, когда новые планы проваливаются, каждый раз там присутствует он - Северус Снейп…
На собрания он шел, как на плаху, подготавливая себя к тому, что не вернется. Он давно привел в порядок свои бумаги и дела, его завещание несколько лет как хранилось у юриста, и сам он уже почти не жил, будто знание о собственной приближающейся кончине отбило всякую охоту строить планы на будущее. Да таких планов у него никогда и не было. А ведь профессору Снейпу еще не стукнуло и сорока… А этот мальчишка, этот бездарь, возвышенный остальными, погрязший в собственной славе… Что сделает он, чтобы оправдать усилия, потраченные на него?
* * *
Зелье Поттер приготовил правильно. Сегодня даже Лонгботтом исхитрился сделать нечто более пристойное, чем обычно. Снейп смолчал. Когда профессор не высказывал вслух свои претензии, приходилось только гадать, сколько именно баллов потерял Гриффиндор и за что, но сегодня Гарри знал, что остальные потери будут не на его совести.
Не дожидаясь друзей, он вернулся в гостиную, пока еще пустующую, прошел в спальню, свалил книги на кровать и упал рядом, слыша голоса, доносящиеся из-за двери. Скоро каникулы, а он, как обычно, останется здесь. Это было не так уж и плохо, если подумать. Придется подучить кое-что, пользуясь свободным временем, хоть и не так он мечтал провести праздники…
Вдобавок к отвратительному настроению, нападки Снейпа оказались последней каплей. Признаться, Гарри думал, что со временем профессор перестанет придираться к нему по пустякам, но перемен не предвиделось, и парень знал, что ситуация останется прежней, сколько бы времени ни прошло. И никогда Снейп не посмотрит на него, как на равного, а уж тем более, как на… Гарри заставил свои мысли направиться в другое русло. Эти размышления раз за разом причиняли ему боль - такую боль, какая не появляется даже от Круциатуса. Ведь он же ненавидел Снейпа. И, тем не менее, Снейп привлекал его.
Гарри не мог объяснить этого, но его внимание все чаще сосредотачивалось на профессоре Зельеделия. Возможно, причина была в том, что Северус Снейп никогда не делал ему поблажек, в отличие от остальных. Забота, в плен которой Гарри попал, едва переступив порог Хогвартса, с каждым годом становилась все обременительнее. В ее путах Гарри ощущал себя увечным или душевнобольным. Он чувствовал, что ему сходит с рук то, чего не простили бы другим. Так было на каникулах накануне третьего курса, когда за выходку с тетушкой Мардж он не получил наказания, так продолжалось и по сей день. Иногда он не выдерживал, срываясь на друзьях, но те делали понимающие лица и оставляли его в покое, будто говоря: «У Гарри такая тяжелая жизнь - он может позволить себе подобные срывы»…
