Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me"

Ей непроизвольно вспомнилось смертельное заклинание Кэрроу, летевшее прямо в неё. Пьяное безумие Тео и запах скорой смерти. Это последнее, о чём хотелось говорить с другими.

— Правду мы никогда не узнаем, — Гермиона пожала плечами и вновь отпила вина, чтобы заглушить фантомную горечь на языке и запах гниющего тела Кингсли.

— Да ладно, ты аврор. Расскажи что-нибудь со своей работы, — Осмунд игриво пошевелил бровями, и Грейнджер не могла не сдержать улыбки. Он был милым парнем.

— Могу рассказать тебе свод законов наизусть, — она вновь мягко и искренне улыбнулась. — Я просто стажёр, у меня только в начале лета экзамен…

Она запнулась.

Экзамен… Это слово отдалось глухим эхом из какого-то призрачного прошлого. Нормальная жизнь была настолько далеко, словно происходила не с ней. Экзамен. Ей, наверное, стоило бы к нему готовиться, ведь от этого зависела вся карьера аврора. Если она не сдаст, то её просто уволят. Это было даже больно — возвращаться к мыслям о нормальной жизни. Словно её разбудили после долгой комы и резко выдернули из мира больных фантазий. Из мира, где безумные Пожиратели смерти живут в трухлявых особняках и у них на полу лежит труп с ампутированными частями тела. В мир, где чистые, ухоженные люди ходят на свидания, беспокоятся из-за такой мелочи как невыученный параграф или неверно подобранное к ужину вино…

— С тобой всё в порядке? Я опять сболтнул лишнее? — Осмунд заметно занервничал, и его живописные брови расстроено поползли вниз, а Гермионе тут же стало неловко.

Это не ты неправильный, Осмунд, это я сломанная…

Грейнджер в успокаивающем жесте положила ладонь на его руку и дрогнула уголками губ.

— Всё в порядке, честно.

Скрипнул пол рядом с ними, на белую скатерть стола упала длинная тень.

— Подлить вам вина? — официант с накрахмаленным полотенчиком наклонил горлышко бутылки, и в свете настольной лампы блеснул до боли знакомый перстень с выгравированной буквой Н.

У Гермионы на затылке зашевелились волосы. Как у медузы Горгоны. Такие маленькие, скользкие змейки. Словно червяки, растущие тонкими хвостами из основания черепа. Теодор почти никогда не снимал своё кольцо и носил много магического барахла на руках. Её взгляд скользнул по мужскому изящному запястью, и она узнала те самые кожаные пиро-браслеты. Некстати подумалось, что на одном почти стёрлась тонкая чёрная полоска руны, и надо будет ему сказать, чтобы обновил.

— Да, пожалуйста, — Осмунд приветливо улыбнулся, и Тео ответил ему таким же вежливым оскалом, ни словом, ни жестом не показывая, что что-то не так.

Только Гермионе почему-то стало дурно. Она неловко убрала ладонь с руки лукового парня и спрятала под столом.

— Вам подлить? — голос у Нотта был мягкий и чистый, как жидкий весенний мёд.

— Мне достаточно, — Грейнджер нервно положила руку на серебряные часы. Захотелось активировать портключ и оказаться далеко в горах.

— Что вы, попробуйте. Говорят, на третьем бокале только начинаешь чувствовать вино.

— Два для меня более чем достаточно.

— Судя по всему, нет, — Тео изящно изогнул бровь, и его губы растянулись в самой невинной ухмылке. Той, при которой прочерчивались обезоруживающие ямочки на щеках. — Хорошего вам вечера.

И удалился.

Гермиона проследила за высоким силуэтом с идеально-прямой спиной. Нотт где-то раздобыл чёрный костюм, рубашку и даже бейдж. Он, кажется, действительно вжился в роль официанта, потому что вместо того, чтобы скрыться, взял со стойки меню и подплыл к другому столику. Не обращая на Грейнджер никакого внимания. Только озорные зелёные глаза на миг хитро блеснули из-под кудрявой чёлки.

Грейнджер решила, что пора переходить к делу с луковым парнем, а потом бежать отсюда со скоростью света. Экстренная эвакуация. Потому что если в кафе заглянет ещё и Малфой, то это станет явлением демона из ада.

«Не если, а когда», — мысленно поправила она саму себя. Скорее всего, до появления Драко оставались считанные минуты.

— Осмунд, я так и не поблагодарила тебя за помощь…

— Получилось отнести отчёт?

— О да… Слушай, а ты не думал, что Люциус Малфой так и не перестал быть Пожирателем смерти?

Гермиона была изящна в намёках, как носорог. Но ей было уже плевать на долгие словесные игры и женские хитрости.

Нужно брать быка за рога, а Осмунда — за луковички.

— Возможно, но какое нам, маленьким людям, до этого дело? Главное, что война закончилась, и Малфой был одним из тех, кто помог её завершить. То есть, да, он был Пожирателем смерти… но какая разница, кто кем был, когда волшебники наконец не убивают друг друга?

Грейнджер потёрла переносицу, тщательно раздумывая над своими дальнейшими словами. Оливер пропал. Оливер, возможно, погиб… Конечно, никого не интересовала пропажа или гибель другого человека, пока утрата не касалась их лично. Но её это затронуло. Она продолжала терять своих друзей… И вот вопрос: на что сама Гермиона была готова, чтобы сохранить жизни своим близким, а, возможно, даже спасти Оливера из плена Пожирателей?

Готова ли она была поступиться совестью и подставить невинного человека?

— Осмунд… нам поступил приказ обезопасить транспортные камины высокопоставленных чиновников, — слова давались Гермионе с трудом. Она нервно сглотнула. Возвела взгляд в потолок, на секунду задержала на изящных плафонах из белого матового стекла. Затем перевела на парня напротив, на которого смотреть было совестно, поэтому она покосилась в сторону и упёрлась в серо-стальные родные глаза.

Ей впервые в жизни захотелось сдохнуть прямо на месте. Чтобы её поразило Авадой прямо сейчас.

Драко Малфой. Красивый, широкоплечий, снисходительно-уверенный в себе, восседал за столиком вместе с Грегори Гойлом в ярде от неё, а Теодор Нотт в элегантном костюме официанта подливал вино ему в бокал.

А теперь пора было бежать в горы?

— Я не видел пока такого приказа…

Гермиона даже не услышала голос Осмунда-лукового-парня. Она как трясущаяся мышь пялилась в светлые глаза Драко. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он продолжал смотреть на неё прохладно и равнодушно. Единственным признаком того, что Малфой вообще что-то чувствовал, были побелевшие костяшки пальцев. Удивительно, как стекло не лопнуло от того, как он сжимал этот чёртов бокал. Будь это дорогой тонкий хрусталь, то давно разлетелся бы на мелкие осколки. Но у него в руке был зажат пузатенький толстостенный стакан, с виски и прозрачными кубиками льда. Он медленно поднёс его к губам. Грейнджер показалось даже, что она услышала, как ударились льдинки о стекло. Отпил. Она увидела, как жадно дрогнул его кадык. Она обожала целовать его шею, подбородок, губы, которые теперь кривились в гадкой, презрительной усмешке.

Как называется человек, который живёт с двумя парнями и при этом находится на свидании с третьим?

Ладони Гермионы вспотели, и она обтёрла их о платье. Она здесь ради дела. Их это не касается.

Драко сверлил её взглядом, Теодор тоже развернулся и как-то странно улыбнулся ей. Один Грег невинно ел чизкейк, запивал вином и продолжал что-то говорить Малфою. Окружающие даже не замечали, как искрится от напряжения воздух, словно пассажиры на Титанике, которые не подозревали о том, что в судне уже пробоина. Если Малфой встанет, то наверняка перевернёт стол и пошлёт в Луковую голову парочку болезненных проклятий.

— Осмунд, прости… я … мне нужно отойти в дамскую комнату.

Гермиона, как кузнечик, вскочила со стула, пробежала по залу и врезалась ладонями в двери туалета. Странно, что они не разлетелись в щепки. Ей хотелось вылезти через окно. Но это значит, что она не добилась бы своей цели с Осмундом. И всё зря. Тео и Драко всё равно уже застукали её, и терять было нечего. Стоило довести всё до конца.

Грейнджер умыла лицо холодной водой из-под крана и услышала, как тихо скрипнули двери.

— Люблю это твоё платье…

Ей не надо было оборачиваться. Ей даже не надо было слышать голос. Она бы узнала его по мягким, крадущимся шагам.