Фанфикс.ру Tansan - Команда
— Не торописссь. Объясссни ей.
— Как ссскашшжешшь. Сслушшай, сссесстра. У нассс правила. Нельссззя убивать бесс расссзрешшения. Ххочешшь ессть ‒ ссспросси. Понимаешшшь?
Ясно. Пара полозов, местные змеиные царьки. Съем обоих и стану королевой.
— Рассзрешшение… ты вкуссный?
— Ешшшь сссебе подобныхх? — В зарослях слева что-то тяжело заворочалось. — Некрасссиво…
— …и ссззабавно. — Справа застучали, осыпаясь, мелкие камни, из ложбинки, по которой удрал заяц, выкатились два здоровенных валуна. — Ты ссслышшал? Она сссобираетсся сссъессть нассс!
— Шштошшж, пусссть попробует…
Камни Нагини не понравились ‒ сдвинуть их с места было под силу разве что великану. Похоже, в этих лесах водятся хищники пострашнее самой Нагини. Она медленно изогнула тело длинной петлей, готовясь дать деру, но не успела ‒ над макушкой кривой елки слева взметнулась исполинская змеиная голова.
— Сссалют, малышшка. Кушшать подано.
— Или нашнешшь сс меня? — Из кустов справа высунулась вторая голова, позади Нагини, с хрустом ломая ветки, отрезая путь к бегству, обрушился гигантский змеиный хвост. — Сссмотри не подависссь.
Нагини оцепенела. В прошлой, теперь уже почти забытой жизни она хорошо знала, что такое страх и отчаяние ‒ именно они когда-то вынудили ее согласиться на жуткий обряд. Ни одна албанская рептилия по своей воле не приблизилась бы к обиталищу Черного Облака, но молодой змее просто некуда больше было деваться: детеныши ‒ первый и последний ее выводок ‒ вылупились слабенькими, сама она получила рану на охоте, рядом угнездилась парочка беркутов… Хозяин не отказал в защите, однако и взамен потребовал немало. Обряд изменил все. Вслед за бедами исчезли прежние заботы, вместе с силой пришло равнодушие. Она даже не знает, выросли ли ее дети ‒ или так и остались там, в уютном гнездышке под трухлявым пнем…
Два василиска некоторое время молча покачивались над замершей змеей.
— Кататония (1), — наконец изрек тот, что справа. — К шшему мы уссстроили этот сссырк?
— Я думал, она рассзосзлитссся и нападет… — удрученно откликнулся левый.
— Ты сссебя видел? Кто в ссздравом уме ссстанет нападать? Убей ‒ и всссе.
— Так просссто?
— Непросссто, ссзнаю… — Правый убрал хвост с тропинки. — Иссзвини, не помогу ‒ я в сссзавяссзке. Ссснейпа поссзвать?
— Я сссам, — прошипел василиск слева.
И откусил Нагини голову.
Весь путь от директорского кабинета до острова Альбус Дамблдор скромно гордился собой. Он никогда прилюдно не обсуждал своих заслуг, и даже самый рьяный недоброжелатель не сумел бы обвинить его в тщеславии, но художник есть художник ‒ на досуге, в тишине и одиночестве, он любил вспомнить былое и посмаковать свою несомненную гениальность.
Предоставив Гарри возможность хорошенько и без помех проникнуться тревожным мраком пещерных декораций, Альбус позволил себе удовольствие погрузиться в свои мысли и еще разок полюбоваться изящными коленцами превосходно продуманного плана. Эта последняя операция должна была войти в золотой фонд альбусовых интриг ‒ Храбрый Портняжка с его жалким «Семерых одним ударом» локти бы искусал от зависти. С тех пор как создатель Карнифициума подтвердил, что преодолеть магию дьявольского зелья невозможно, Альбус упорно и изобретательно собирал всевозможные плюсы и низал их на жирный минус своей неотвратимой гибели. Смерть главного врага развяжет Тому руки, и дело сдвинется с мертвой точки ‒ раз, Гарри обретет самостоятельность и вынужден будет довести Пророчество до финала ‒ два, юное поколение с обеих сторон перестанет витать в облаках и на своей шкуре прочувствует, что такое война ‒ три, Кингсли и его команда вынуждены будут покинуть Министерство, но зато определят наконец, кто есть кто ‒ четыре… Плохо, что не удалось сделать своим убийцей Северуса, семнадцатилетнему Драко Том возглавить школу, конечно, не даст. Тем не менее, статус доверенного слуги Лорда позволит мальчику худо-бедно защитить однокашников, тем более Августус Руквуд, хоть и грешит дружбой с Фенриром Грейнбеком, по натуре своей не жесток и не кровожаден. Пять. Ну и сам факт добычи хоркрукса ‒ шесть. По количеству до Портняжки не дотягиваю, зато по качеству… по качеству…
Чаша была пуста. Невозможно, вопиюще, издевательски пуста. Альбус на минуту закрыл глаза, отчаянно надеясь на обман зрения, но удача сегодня явно его не любила ‒ Карнифициум исчез.
— …… Ланселотом …… на Круглый Стол!
— Сэ-э-эр?!?!
Черт, Гарри!
— Прости, мой мальчик. Не сдержался. — Альбус повертел головой, осматривая островок, но второй чаши, конечно, не углядел. — Боюсь, нам с тобой не повезло.
— Он забрал его?
— Похоже, так.
Придется тебе, малыш, самому разыскивать то, что лежало в чаше, почти без подсказки, наобум и в одиночестве ‒ отменить операцию я уже не смогу. Через час в Хогвартс ворвется Ближний Круг, и если они уйдут без добычи, Драко неминуемо ждет смерть. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали ‒ он или я. Как глупо… У меня даже нет времени изготовить фиктивный труп! Зато сейчас минут двадцать потянуть придется, иначе вернемся слишком рано. Что ж, будем делать хорошую мину… Он достал палочку.
— Гарри, посиди пока вон на том камне.
Мальчик послушно сел, поджав под себя ноги, а Альбус принялся расхаживать вокруг чаши, изображая поиск несуществующих следов. Глупо, глупо, глупо… пункт шесть ‒ самый главный, по сути, плюс ‒ вылетел из списка. Радуйся, Портняжка. Но когда Том забрал медальон? И зачем? Мне уж не узнать, может, Гарри… Под внимательным взглядом парнишки он вычертил палочкой кривую позамысловатее. Как глупо, просто архиглупо…
Еще ни разу в жизни Альбусу Дамблдору не приходилось чувствовать себя до такой степени дураком.
День у Форса Фортунаса не задался с утра. Началось с того что он почти проспал ‒ спасибо вчерашнему вечернему сеансу, после которого они с Мартой два часа бродили по Лондону и едва не разругались из-за морального облика средневековой проститутки (2). Утром, натягивая мантию, Форс впопыхах уронил чашку с кофе, а заваривать новый было уже некогда. Дальше перед самой планеркой обнаружилась пропажа одной из затычек. Пришлось, как встарь, слушать ничем не фильтруемый ор Тима и завистливо коситься на каменные морды коллег, в кармане одного из которых наверняка лежала потерянная затычка. Шутники, ек-макарек… После планерки его вызвал на ковер Эджкомб, люто отчихвостил за «амуры на рабочем месте» и под завязку загрузил тоскливой писаниной. Форс мало того что челюсть зевотой свернул, так еще Марта оказалась недосягаема до самого обеда ‒ Эджкомб пообещал штрафное дежурство за каждый несанкционированный взгляд в сторону кабинета Чанга. Потом, на обеде, заглазевшись на Марту, он сунул в рот ложку супа и подавился своей затычкой. Вычислить юмориста не удалось ‒ гоготал весь буфет. В разгар веселья примчался Гримсбоди ‒ министерский аналог Филча ‒ и сварливо потребовал сей секунд вернуть в дамскую комнату на втором уровне зеркало. Хохот сразу стих, все уткнулись в тарелки. Зеркало третий день как переехало к аврорам: в рамках воспитательной работы Форс трансфигурировал болтливую стекляшку в коврик, и весь четвертый отряд старательно и со вкусом вытирал об нее ноги. Судя по чинным мордам и хоровому чавканью, возвращать артефакт в родные пенаты никто не собирался, и значит, Форса окончательно признали своим. Это немного взбодрило поникшую форсову самооценку. Гримсбоди грозил вору всеневозможными карами, мужики, игнорируя его шипение, бодро потребляли паек, Лео Барт, выходя, дружески хлопнул подчиненного по плечу, вдобавок синеглазое сокровище наградило своего героя таким взглядом, что он окончательно воспрял духом и слопал два десерта.
Остаток дня прошел без эксцессов. Форс уже решил, что тезка-Фортуна повернулась к нему хотя бы боком, но не тут-то было. Едва они с Мартой устроились за любимым столиком у Фортескью и заказали по двойной порции крем-брюле с фисташками, как явилась взмыленная сова от Эджкомба ‒ Форсу предписывалось немедленно вернуться в Аврорат. Взяв с расстроенной Марты обещание продолжить завтра, он прибыл, куда велено, и там снова все оказалось не так плохо: группу Лео Барта отправили на ночное дежурство в Хогвартс. В половине десятого вечера ворота с вепрями распахнулись, и пятеро авроров зашагали к усыпанной уютными огнями громаде замка. Глядя на умильно-расслабленные лица своих закаленных коллег, Форс почувствовал, как у самого защипало в глазах, и похвалил себя за выбор профессии ‒ как бы еще сюда попасть через шесть лет после выпуска? Да ладно шесть, у Лео вон, небось, все двадцать…
Побродив с час вокруг выпавшей ему по жребию гостиной Райвенкло, выслушав целый сборник мудреных загадок-паролей и раскланявшись с дежурным нынче профессором Снейпом, Форс решил воспользоваться пробелами в инструкции и отправился гулять по школе. Идти в Гриффиндорскую башню не рискнул ‒ она досталась самому Барту ‒ но зато спустился в Большой Зал, где столкнулся с Джеком Маклагеном. Джеку полагалось дежурить на входе в замок ‒ более бессмысленного поста не придумаешь, учитывая, как тщательно Филч запирает на ночь главные двери, оставляя при этом нараспашку все остальные. Болтая о тупарях, которые поручают другим тупарям составлять дурацкие инструкции, они вместе дошли до гостиной Хафлпаффа, но Кеннета Стюарта на месте не обнаружили. Долго искать его, впрочем, не пришлось ‒ Форс хорошо помнил Кеннета по временам учебы в Хогвартсе, потому сразу повел Джека на кухню. Там оно и оказалось ‒ сидело за столом в окружении радостно суетящихся эльфов и уплетало за обе щеки. Джек немедленно плюхнулся рядом, а Форс заметил на столе среди прочей вкуснятины вазочку с мороженым и вспомнил о брошенной у Фортескью Марте. Не притронется ведь к заказу, сбережет под чарами. Будет сидеть у себя в мансарде и печально вздыхать о бедолаге Форсе, которого услали на ночь глядя неведомо куда…
