Сергей Волков - Лёд и пламень
Эпизод 7
Вайс-Лорд начинает… и проигрывает
Сколково,
тот же день
— А почему людей так мало? — Маруся оглянулась. — Где все?
— Так рабочий день же, — улыбнулся Нос.
— Ну, у нас в Москве и в рабочий день полно народу…
— А ты что, соскучилась по толпе?
— Нет, просто странно…
— Привыкай. Тут все не так, как везде. Это же Сколково. Инноград.
— Ты тут часто бывал?
— Раз сто!
— А нам далеко еще?
— Вайс-лорд живет в квартале айтишников. Это на севере Сколково. Сейчас во-он тот дом, похожий на букву «М», обойдем и самоход будет. На нем быстро доедем.
Маруся молча кивнула, хотя совершенно не поняла, что там за «самоход» такой.
Они уже минут десять шагали по широкому бульвару Физиков, тянущемуся от озера к центру иннограда. Кое-как выжатый комбинезон Маруси неприятно лип к телу, в ботинках хлюпало. Но девочка не обращала внимания на эти неудобства, всецело поглощенная созерцанием городского пейзажа Сколково.
Она словно попало в фантастический фильм. Или в компьютерную игру про будущее. В иннограде действительно все было не так, как в других городах. Даже ультрасовременный Шанхай, даже сверхкибернизированный Нагасаки не могли сравниться со Сколково.
Здесь не было асфальта. Совсем. Вместо него улицы покрывала какая-то удивительная разноцветная плитка с дырочками, из которых росла упругая зеленая травка. Получалось, что Маруся с Носом вроде бы шли по тротуару, а в тоже время как бы и по газону.
Еще в Сколково не было дорог. Точнее, они были, но не для машин, а для людей. Все улицы иннограда являлись пешеходной зоной. Тут располагались уютные кафешки, укрытые мембранными тентами причудливых очертаний, киоски с мороженым и прохладительными напитками. Людей и вправду было мало, но редкие горожане, сидевшие за столиками, тоже не скучали. Большинство держали в руках электронные планшеты или гибкие инфомониторы. Кто-то читал новости, кто-то набивал текст, Маруся заметила парня со стилосом в руке — он быстрыми и четкими движениями набрасывал очертания какого-то футуристического аппарата явно космического назначения.
Автомобильные трассы находились глубоко под землей, в тоннелях. Там имелись парковки и лифты, с помощью которых люди поднимались в нужные им места города. Специальная система фильтров очищала воздух этой подземной транспортной системы, и ни одной молекулы выхлопных газов не отравляло атмосферу Сколково.
Для тех жителей и гостей иннограда, кто предпочитал передвигаться на своих двоих, в городе имелись многочисленные велосипедные дорожки и траволаторы, в просторечии называемые «движущимися тротуарами» или «самоходами». Их сетью было опутано все Сколково — от жилых кварталов на окраинах чудо-города до офисных зданий в самом его центре. Во многих местах самоходы поднимались над улицами, заключенные в специальные прозрачные трубы-арки из голубого и зеленого стекла.
Дома в Сколково тоже не походили на привычные Марусе здания с окнами, стенами, крышей. Таких здесь вообще не было. Зато были дома-шары, дома-цилиндры, дома-конусы и дома-пирамиды. А еще дома-грибы, дома-иглы, дома-деревья и дома-подсолнухи. Последние получали энергию от солнечных батарей, расположенных на крыше и в течение дня постоянно поворачивали свою верхнюю часть вслед за солнцем.
Большинство жилых зданий имели один-два этажа. Но в центре города высились и настоящие громады, напоминающие небоскребы Москва-сити. В них располагались офисы и представительства ведущих мировых научно-исследовательских институтов и компаний, занимающихся высокими технологиями.
Воздух в Сколково был свежим и чистым, как на морском курорте. Вдоль улиц росли сосны и кедры, кипарисы и туи, дубы и липы, березы и ясени. Маруся не увидела ни одного забора — их роль выполняли живые изгороди из цветущего шиповника, самшита и боярышника.
Множество сколковских фонтанов, расположенных на площадях, в скверах и просто во дворах научных лабораторий и жилых домов, вздымали в небеса тысячи водяных струй, и от этого казалось, что инноград весь сверкает и переливается на солнце.
Добравшись до самохода-траволатора, Маруся и Нос уселись на упругое покрытие и заскользили вдоль домов и деревьев на север. Исинка отключила динамики — ей надо было провести профилактические работы с файловой системой и сделать дефрагментацию жесткого диска коммуникатора.
— Я бы хотела здесь жить, — мечтательно сказала Маруся, вертя головой.
— Я бы тоже, — усмехнулся Нос.
— А почему не живешь?
— Это не так просто.
— А-а-а, — догадалась Маруся, — тут все только для избранных?
— Ну, в некотором смысле да. Здесь нельзя купить квартиру или дом. Сюда приглашают. В Сколково живут и работают ученые. Самые лучшие.
— Самые-самые?
— Ага. Двенадцать нобелевских лауреатов. Три сотни академиков. А уж докторов наук вообще без счета.
— А сколько всего тут жителей?
— Пятьдесят тысяч человек. Или около того.
— Так мало? — удивилась Маруся.
— Мало! — фыркнул Нос. — Это же умнейшие люди планеты! Если хочешь знать, Сколково называют интеллектуальной столицей Земли. Кстати, помимо ученых, тут живут самые талантливые художники, поэты, писатели, музыканты, архитекторы. Таких людей всегда немного.
Маруся задумалась. Ее собственная фраза «Я хотела бы тут жить», сказанная минуту назад, теперь показалась девочке какой-то детской, наивной. Сколково было городом-мечтой, к которой надо стремиться. Не просто сказать папе: «Я хочу!», а… Собственно, что сделать для того, чтобы ее, Марусю Гумилеву, пригласили стать жителем иннограда, девочка не знала. Много и хорошо учиться? Получать пятерки, окончить школу с золотой медалью, институт — с красным дипломом?
Нет, наверное, этого мало. Простого зубрилу в Сколково не позовут. И ботаника, наизусть помнящего все статьи из Большой Российской энциклопедии — тоже.
Маруся припомнила разговор с папой, состоявшийся пару лет назад. Тогда она в один день умудрилась принести из школы сразу три «пары», а Андрею Гумилеву, как назло, приспичило проверить у любимой дочери дневник.
— Голова, Муська, дана человеку не для того, чтобы делать на ней разные прически, — раздраженно сказал папа.
— Я знаю, — буркнула в ответ Маруся, похрустывая орешками. Она терпеть не могла отцовских нотаций. — Голова для того, чтобы в нее есть. Вот орехи, например.
— Нет, — печально вздохнул Андрей Гумилев. — Голова — это инструмент. Очень хороший, сложный и важный инструмент, с помощью которого человек возводит здание собственной судьбы. Кто-то использует голову как топор — рубит, рубит… И судьба получается такой — угловатой, корявой. Кто-то — как напильник. Вжикает, точит, а все впустую. Но есть люди, умеющие воспользоваться всеми возможностями головы. И их судьба — прекрасный замок с высокими башнями, шпилями, ажурными арками и цветными витражами. Это творческие люди, те, кто движет вперед все человечество. Мне бы очень хотелось, чтобы ты, Муська, использовала свой инструмент, свою голову так же, как они…
Маруся промолчала.
— А ты пока, увы, колешь ею орехи, — закончил папа и вышел из комнаты.
«Еще бы знать, как научиться пользоваться головой, чтобы получился замок, — подумала Маруся. — Вот тогда и пригласят в Сколково».
Дом Вайс-лорда находился в самом конце улицы имени академика Колмогорова, про которого Нос с уважением в голосе сказал, что это «отец русской кибернетики». Самоход закончился у велосипедной стоянки. Три десятка разноцветных городских великов, сегвеев и безмоторных пневмоскутеров с дутыми шинами стояли вдоль стойки, доступные для всех желающих.
— Поехали! — махнул рукой Нос, оседлав желтый велосипед. Маруся выбрала белый, с удобными широкими педалями. Они поехали по улице. Причудливые дома из стекла и металла, утопающие в зелени, замелькали по сторонам.
Впереди, за курчавыми кронами дубов, показался черный зеркальный куб метров пяти высотой.
— Вот и берлога Вайс-лорда, — засмеялся Нос, тормозя у обросшей плющом оградки. — Это кибер-дом, он сам его спроектировал.
— Разве можно в таком жить? — удивилась Маруся. — Фу.
— Он в другом жить не захотел, — Нос спрыгнул с велосипед, помахал рукой в камеру наблюдения, искусно упрятанную под козырек уличного фонаря. — Прива, чел! Это мы.
В ответ щелкнул электронный замок калитки. Маруся глубоко вдохнула и шагнула вперед. Начиналась самая ответственная часть ее плана.
Внутри кибер-дома царил полумрак. Было прохладно, даже холодно. По гладким стенами изредка пробегали загадочные разноцветные огоньки. Пахло нагретой пластмассой, озоном — и почему-то семечками. Маруся не заметила ни мебели, ни бытовой техники — только ряды каких-то черных ящиков.
