Lomion (Twilight_Face) - Фамильяр
И как потом ни убеждали меня Ремус с Сириусом в том, что это в прошлом, я не могу этому поверить. Ремус может быть и изменился, но не Сириус. Делить мир на черное и белое проще, чем видеть полутона. Его ненависть к Снейпу привычна, и она меня раздражает. Я люблю Сириуса, но иногда мне кажется, что он ведет себя как подросток. Слишком эмоционально, слишком вызывающе, все - слишком. Он даже подарки умудряется мне дарить слишком дорогие, слишком вычурные.
Интересно, а когда я начал спокойно реагировать на Снейпа? Я принял как данность шокирующую мысль о том, что я его хочу. Я ее принял и не стал дальше углубляться в подоплеку этого желания.
Наверное, поворотным моментом стал тот случай с думоотводом. Я увидел в нем человека. Как никогда ярко. И потом, мы ведь никогда раньше с ним не проводили столько времени вместе. Он всегда присутствовал в моей жизни в школе, но так, что я не всегда это замечал. Если не брать уроки, которые я посещаю регулярно, и столь же регулярные отработки, на которых, впрочем, он не всегда присутствует, мы и не видимся толком. Завтраки-обеды-ужины в Большом зале Снейп обычно игнорирует. Будь на то моя воля, я бы тоже там не появлялся. Слишком часто мне в горло кусок не лез из-за того, что кто-то смотрел мне в спину или шушукался, даже не пытаясь скрыть, что говорят обо мне. А больше нам и встречаться негде.
И вот, волей судеб, а точнее, волей одного седобородого волшебника, мы оказались заперты в одном доме. И сразу выясняется, что он что-то ко мне чувствует. Я в таких вещах не ошибаюсь. Гермиона говорит, что я - эмпат. Человек, способный, как антенна, улавливать эмоции других.
Не являются ли мои чувства лишь отражением его чувств? Я неопытен в вопросах чувственных отношений. Вся моя жизнь - сплошная война. Если у Рона и Гермионы есть время для любви, то у меня его нет. Я, может быть, завтра погибну. Или погибнет он. Что мне делать?
Я сказал ему, что мы обсудим этот вопрос после того, как все закончится. Но не будет ли слишком поздно? Вдруг я, МЫ(!), упускаем сейчас единственный шанс быть вместе?
Чай в моей чашке остыл. Я отставляю ее, вновь обхватывая колени руками, и пускаю голову.
Ожидание мучительно.
Мне не с кем говорить, но, подозреваю, что даже будь у меня возможность сейчас говорить, я бы молчал. Я все равно не смог бы сосредоточиться на ничего не значащей теме отвлекающего разговора.
- Здравствуй, Гарри, - вдруг слышу я.
Я поднимаю голову и смотрю на хозяина прозвучавшего голоса. В дверях стоит директор и смотрит на меня удивленно и встревожено.
- Здравствуйте, сэр, - пытаюсь сказать я. Получается хрипло, я не говорил почти сутки, а внутренний диалог можно вести и не вслух, поэтому я закашливаюсь.
Когда спазмы перестают терзать мое горло, я вдруг вскакиваю со стула, ошарашенный внезапно пришедшей мыслью о том, что директор не пришел бы просто так! Что-то случилось! Что с ним? Оказывается, что последний вопрос я задаю вслух
- С профессором Снейпом все хорошо, он умудрился прислать весточку, и просил передать тебе Гарри, что... - он роется в складках мантии, извлекая небольшой клочок пергамента. - Это лучше процитировать, - сообщает директор.
«Мистер Поттер! Надеюсь, Вам не придет в голову никаких безрассудств. Иначе последующий наш разговор не ограничится взорванной кружкой, которую, смею заметить, на этот раз взорву я.»
Директор недоуменно смотрит на меня, а у меня отлегает от сердца. Тиски неопределенности медленно разжимаются, я опускаюсь на стул, шумно выдыхаю и тупо улыбаюсь. Он как всегда в своем репертуаре.
- Профессор Дамблдор, хотите чаю? - предлагаю я.
Дамблдор улыбается, глядя на меня. Его глаза сверкают за стеклами очков.
- С удовольствием, Гарри! Я почувствовал себя виноватым за то, что ты заперт здесь один, и решил тебя навестить. Надеюсь ты не против?
- Нисколько, сэр. А как вы попали в дом? Камин ведь заблокирован.
- О! Очень просто, Гарри, мне помог Фоукс! - говорит директор, извлекая из складок мантии коробочку с цветным сахаром.
А я решаю вдруг, что могу узнать интересующий меня вопрос о магических животных.
Когда мы садимся за стол, на несколько минут повисает молчание.
- Сэр, у меня возник вопрос, о Фоуксе, да и вообще о магических животных, - начинаю я. - Откуда они взялись, сэр?
Директор смотрит на меня удивленно.
- Прости, Гарри, я видимо не понял твоего вопроса, но ареалы обитания магических животных известны. Если ты найдешь книги, то сможешь выяснить этот вопрос…
- Нет, сэр, вы меня не поняли, - перебиваю его я. - Простите, но в этих книгах нет ответа на мой вопрос. Там описано то, где они обитают и какие свойства и способности имеют, но не понятно, откуда они вообще взялись? Магглы вот, к примеру, знают, откуда взялись все живые существа их мира. У них есть множество теорий, но те, что жизнеспособны, подтверждаются находками археологов и биологов. А откуда взялись, например, единороги или драконы абсолютно неясно.
Директор смотрит на меня пораженно, но с прищуром, и сейчас неотличимо похож на хитрого лиса.
- У меня есть книга, Гарри, которая поможет тебе найти ответ на твой вопрос, - говорит он, а потом протягивает руку и из пламени возникает Фоукс.
- Фоукс, принеси, пожалуйста, книжку в темно-зеленом переплете, третью справа в ближайшем к окну шкафу, - говорит директор и феникс исчезает.
Я поражен, а директор улыбается. Спустя несколько секунд на стол перед ним падает книга, а Фоукс, описав круг по кухне, усаживается на спинке свободного стула.
- Вот, держи, Гарри, - произносит директор, передавая мне увесистый том. - Надеюсь, эта книга скрасит для тебя время ожидания и вынужденного заточения. Не унывай, профессор Снейп вернется завтра к вечеру, так он сообщил.
- Спасибо за визит, сэр. До свидания! - говорю я, прижимая книгу к груди обеими руками.
Дамблдор встает со стула, вскидывает руку и Фоукс перелетает на нее.
- Пора домой, Фоукс. До свидания, Гарри, - произносит директор, прежде чем исчезнуть в вихре пламени феникса.
Глава 13. Пересмотреть концепцию
Я просыпаюсь от звука хлопнувшей входной двери. Причина у этого шума может быть только одна - Снейп вернулся. Кроме этого неосторожного звука в доме тихо, его шагов я не слышу и решаюсь выйти из своей комнаты. Кто знает, в каком состоянии он обычно возвращается? Может быть ему нужна помощь.
На часах, которые я установил на прикроватной тумбе, четыре утра. Я смотрел на них перед тем как заснуть. Я не мог читать книжку, которую мне оставил Дамблдор. После его ухода, сжимавшие мою душу тиски, на секунду ослабившие свой захват, вновь начали сдавливать грудь, мешая мне сосредоточиться на чем-либо, кроме самого ожидания.
За окном уже начало светать, и краски этого утра напоминают мне вечер, когда мы стояли на крыльце, обнявшись.
Я вечно просыпаюсь среди ночи, чтобы скинуть пижамную куртку. Эта ночь не была исключением. Поэтому я открываю дверь своей комнаты, будучи одет только в пижамные штаны, и босиком спускаюсь по лестнице в холл.
Там тихо, и я уже было думаю, что мне послышался этот звук. Но потом я вижу слабый свет люмоса, просачивающийся из-под кухонной двери.
Тихонько подхожу и открываю дверь.
Снейп сидит за столом, сложив руки, держащие палочку, и устало положив на них голову.
У меня вдруг щемит в груди. Столько уже вытерпел этот человек...
Я подхожу к нему слева и провожу ладонью по его голове. Он делает неопределенное движение, я не могу его интерпретировать. Будто он одновременно хочет и скинуть мою руку, и подставиться под ласку. Я понимаю, что творящееся сейчас слишком личное.
Я никогда, ни при каких условиях никому этого не расскажу.
Мы молчим. И я боюсь повторить свое движение рукой, поэтому просто опускаюсь рядом с ним на колени. «Я переживал», - хочется сказать мне, но я не скажу. Потому что он все понимает без слов.
Я убираю свою руку, заводя ее ему за спину, и прижимаюсь щекой к его бедру. Я счастлив, что он вернулся. Вернулся живым. Я только сейчас готов себе признаться, насколько мучительным и ужасающим было это ожидание.
Секунду ничего не происходит, а потом его рука опускается на мой затылок. Он не делает никаких особенных движений, его ладонь лежит на моем затылке, мизинец касается мочки уха, и он едва заметно поглаживает основание моей шеи подушечкой большого пальца. В этом жесте все: извинение, чувственность, ласка, успокоение.
Я закрываю глаза и понимаю, что готов замурлыкать, лишь бы он не прекращал этой ласки.
- Ты молодец, - говорит он слабым голосом, не прекращая гладить мне затылок. - Мне влетело, когда Темный Лорд понял, что ты воспользовался навыками оклюменции. Он думает, что тебя учил Дамблдор, из-за твоего способа защиты. Я вне подозрений. Но… вкусил неудовольствия.
- Тебе что-то нужно прямо сейчас? Ты хочешь есть, может быть? Или нужны какие-то лекарства?- я задаю самые глупые вопросы, которые только могу.
