Fly Lost - Принцип меньшего зла
Снейп. Профессор Снейп.
Северус.
Которому вряд ли понравилось бы, что я привыкаю к его имени. Но это мелочи, если я могу изредка повторять его здесь, в тишине полуподвальной кухни. В моём личном подземелье, в моей смешной, нелепой лаборатории, где я третий день шуршу страницами и тренирую руку - «медленно помешивать против часовой», «помешивать не торопясь по», «быстро размешать»... и понять разницу между «медленно» и «не торопясь», ощутить её на собственной шкуре, зашипеть, стирая с руки возмущённое небрежностью кипящее зелье. Выругаться - почему, болван, заодно с ингредиентами не купил заживляющее, раз уж сварить ума пока не хватает. Посидеть в гулкой тишине перед следующей попыткой. И сказать:
- Северус.
Просто так сказать. Чтобы понять, как это звучит из собственных уст. И улыбнуться - вот бы он взбесился, если бы услышал. Наверное. Или нет?
Не знаю.
Потому что поступков Снейпа в последние мои дни в Хогвартсе я не могу понять совсем.
Ничего. Я вернусь и пойму. Может быть.
Опять мечтаешь, Поттер? А время положить очередной компонент в котёл ты прозевал. Вот теперь лезь, открывай окно и жди, пока через узкую амбразуру, по недоразумению возомнившую себя окном, выветрится невыносимая вонь испорченного зелья.
Лезу, стараясь дышать ртом. Открываю. И тут же в лицо врезается что-то живое и когтистое. Скатываюсь со стула, пытаюсь сохранить равновесие, взвываю - плохо пытался, а ткань на джинсах хоть и плотная, но удар не держит. Теперь копчик ноет, я сижу на полу, пробую пальцем длинную царапину на щеке и смотрю, как по кухне летают совы.
Две.
Интересно, там осталось печенье, которое Гермиона заказывала? Или я всё сжевал, ленясь выходить за нормальной едой?
В большом ярком пакете сиротливо болтаются три галетных кругляша.
Совы охотно меняют ношу на печенье, невозмутимыми круглыми гляделками провожают в мой рот третью галету и улетают, нагадив на пол.
Я убью Гермиону. Потому что её увесистое письмо плюёт в меня сложенной газетой - хоть бы сову пожалела! - и превращается в вопиллер, и орёт:
- Гарри Поттер! Если последняя строчка этой статьи - правда, я тебя придушу! Чем ты там занимаешься?! И что ты сделал с домом?! Я не могу к тебе попасть!
Конечно, не можешь, думаю я, запоздало закрыв ладонями уши. Потому что Фиделиус тебя не остановил бы, а вот дополнительное защитное заклинание - запросто. Нужно только не очень хотеть попасть. Да и то - неприглядная это роль, быть при мне нянькой и домовым эльфом.
Которого Гермиона, к счастью, так и не прислала.
Зато она прислала мне свежую прессу.
Нет. Не очень свежую. На выпуске «Ежедневного пророка» стоит вчерашнее число, а с первой страницы смотрит - угадайте кто?
Нет, я не стану убивать Гермиону.
Я убью Риту Скитер. И всю редакцию «Пророка».
В этот раз они напечатали старую колдографию, даже не знаю, откуда выкопали. Чёлка у меня здесь вразлёт, шрам виден отчётливо, улыбка героически-глупая. Как обычно.
А заголовок спрашивает:
«Любовь Гарри Поттера: девушка или...?»
В висках стучит, на уши накатывает пульсирующий шум. Медленно, очень медленно читаю.
Сначала Скитер красочно, с собственными домыслами, излагает подробности нашей нечаянной встречи.
"...У Гарри был такой вид, будто его застали врасплох.»
Какой - такой? Ага, читаем - бледный, глаза бегают... И бутылки в пакете друг об друга стучат. Красавец. На свидание собрался, наверное. Девушку вином поить.
Затем Рита методично перечисляет всех особ женского пола, в кого, по её мнению, мог влюбиться Гарри Поттер и пригласить на романтический ужин. Странно, а МакГонагалл в списке нет. Непорядок.
Вытираю влажную руку о колено, в другой пляшет газета, я едва ловлю глазами следующий абзац.
Так. Девушек оставили в покое, теперь надо обмусолить моё прошлое.
После войны долгое время скрывался от внимания журналистов... Ну, хоть тут правда...
Мечтал стать профессиональным ловцом. Ну было, ладно.
Гм... Оказывается, я всегда мечтал стать ещё и аврором. Прямо каждую минуту мечтал.
Ага, даже убивая Волдеморта. Вот убью, думал, сейчас по-быстрому - и в аврорат, на работу устраиваться. Не слезая с метлы и со снитчем в зубах.
Список лиц, из-за которых я буду сидеть в Азкабане, растёт.
Потому как сведения о том, что «прошедшая война и решающая схватка с тёмными силами настолько пагубно отразились на здоровье героя, что он не может ни играть в квиддич, ни работать в аврорате», могли быть получены только у колдомедиков из Святого Мунго. Больше никто откровенничать со Скитер не стал бы.
Ну и завершает статью то, из-за чего Миона пообещала меня придушить:
«Так, может, не для романтического ужина покупает Гарри Поттер алкоголь? Может, он скрывает от мира не любовь к девушке, а страсть к огневиски? Ведь не каждый способен достойно пережить крах мечты.»
Нервно смеюсь. Хорошие новости, Гарри. Это вовсе не то, о чём ты подумал, увидев заголовок. Всё прекрасно. Оказывается, Гарри Поттер - всего лишь инвалид и алкоголик.
Само собой - какая уж тут любовь!
Скитер, наверное, своё Прыткое Перо не в чернила макает. А в то самое огневиски, которое ей привиделось. Трезвое перо такого не напишет.
Швыряю газетой в стену. Газета летит, но как-то вяло, планирует и обнимает лживыми крыльями древний медный таз.
Нет, этого мне недостаточно.
- Аксио газета!
На шестнадцать частей хватит? Или попробовать помельче? Кто бы подумал, что можно получить такое удовольствие от вида кучки бумажных ошмётков?
- Инсендио!
Летает «Пророк» плохо. А горит хорошо. Кашляю, вдохнув едкого дыма, и едва успеваю выхватить из огня второе письмо. Я и забыл о нём совсем, оглушённый вопиллером Гермионы и идиотской статьёй. Хлопаю по тлеющей бумаге, обжигаю пальцы, но спасаю - мне слишком редко пишут, чтобы дать вот так сгореть чьему-то посланию.
А когда я понимаю, чьему - в голове становится пусто и звонко.
Он мог и не подписываться.
Разбираю мелкие злые буквы:
«Поттер, откройте камин. Необходимо поговорить. С.Снейп»
Даты нет. Сколько кружила сова над домом, прежде чем я открыл окно?
Аккуратно складываю записку - край обгорел всего ничего.
Поговорить. Необходимо.
Как под Империо иду и открываю камин.
И что, спрашиваю себя через полчаса, ты теперь так и будешь сидеть, курить, пялиться в каминную пасть и ждать, пока он с тобой поговорит? Не сходи с ума, Гарри. Во всяком случае, больше, чем уже есть.
Ещё через полчаса я убеждаю себя встать. Не будет же Снейп всё время проверять, открыл ли камин его непутёвый ассистент.
Почему-то подташнивает. И слуховые галлюцинации, да. Стоит отойти от камина - и немедленно кажется, что пропустил, что там уже кто-то вызывает, а я, дурак, прошляпил. Кидаюсь обратно - нет. Тихо.
Когда за окнами темнеет, я прекращаю бессмысленные метания. Ожидание перегорело, болит голова, в желудке тянет, нужно бы поесть, но печенье закончилось, а представив вкус бутерброда, понимаю - никакими судьбами мне в себя еду не запихнуть.
Ещё раз курю у камина - последний шанс, профессор, мой, не ваш - и спускаюсь на кухню. Чай в меня, наверное, влезет. Пока вскипит вода, тихонько ною от ломоты в висках, бездумно листаю самый тонкий из купленных журналов - еженедельный «Юный зельевар», и такой есть, даже смешно. Глаза натыкаются на слово «туман». Зелье Тумана. Не помню такого.
Безобидное зелье, говорит журнал, вполне по силам даже новичку. Добавки могут окрашивать туман в приятные пастельные тона. Прекрасно подходит для создания романтической обстановки. Они что, издеваются? Я скоро буду заикаться, услышав слово «романтический». Лихорадочно листаю конспект. Нет, не было такого. Ладно. Теперь будет.
Зажигаю горелку, ковыряюсь в коробках с ингредиентами, снимаю охлаждающие чары с пакета со «льдом со дна Серебристого Озера».
Вот чем надо было заниматься, а не наматывать круги возле камина. Голова по-прежнему болит, но уже как-то привычно, такие боли меня часто доставали в последние дни в Мунго, да и теперь ещё иногда. Так что ничего особенного.
Зелье получается с первого раза. По крайней мере, жидкость радует глаз обещанным в журнале «мерцающим льдисто-голубым светом» и ничем не пахнет, втекая в тонкостенный прозрачный фиал. Теперь закрыть пробкой и надписать. Всё.
Ну и что мне теперь с этим зельем делать? На кой фиг я его сварил?
Я всё ещё сжимаю фиал в руке и решаю эту сложную задачу, когда за спиной низкий тягучий голос говорит:
- Поттер, мне... Что это у вас здесь?
Вздрагиваю - никак не ожидал, что, потребовав открыть камин для разговора, он явится лично.
Фиал выскальзывает, тонкое стекло мелко колется о каменный пол и тонет в луже мерцающего зелья. Мгновенно снизу подымается непроглядная влажная завеса. Вот и романтическая обстановка, профессор, добро пожаловать.
Мой туман отчего-то ужасно горек на вкус и резко пахнет грейпфрутом. Почему грейпфрутом? Я не клал туда грейпфрут, хочу сказать я, и вместо этого кашляю - горечь перехватила горло.
