Семья на первом месте (СИ) - "Истории Агаты"

— Я хочу тебя, — обветренными губами прошептала Лина, — Сириус.

Его имя — призыв к действию.

Губы накрыли сосок, левая рука до боли мнёт её груди, а правая скользнула вниз, к бёдрам. Сириус, словно прибывая в бреду, шепчет её имя на каждый громкий стон. В тот самый момент, когда Блэк был готов спустить штаны и пошире раздвинуть её бёдра, овладев ей, он учуял запах. Чёртов запах огневиски.

— Ты пьяна, — заплетающимся языком проговорил Блэк, с трудом отстранившись.

Алина непонимающе уставилась на угрюмого мужчину. Приняв сидячее положение, она молчаливым взглядом прожигала его напряженную спину.

— Я всё ещё хочу, чтобы мы, — Лина запнулась, замечая его вздрогнувшие плечи, — чтобы мы сделали это, Сириус. — Лестрейндж спрыгнула со стола и, подойдя к мужчине, обняла его со спины. — Ты во всём прав, я должна перестать цепляться за прошлое. Должна начать всё заново и я хочу, чтобы ты помог мне.

Холодной ладонью коснувшись лица Сириуса, она заставила его взглянуть на себя. Глаза графитового цвета ненароком метнули взгляд на часто вздымающуюся грудь. Громко сглотнув, Блэк немигающим взглядом уставился на Алину. Накрыв его ладони своими, девушка приложила их к своей груди. Он нервно вздрогнул.

— Я же вижу, что ты тоже этого хочешь, — она вела его руку вдоль своего плоского живота. — Хочешь меня и моё тело. Я не безразлична тебе, Сириус, — кончики пальцев задели тоненькие трусы, — и ты мне тоже!

Алина уткнулась лбом в его солнечное сплетение, в силу своего небольшого роста девушка едва могла достать до его плеч. Сириус не шевелился, пока волшебница не поёжилась от холода. На дворе февраль, а она в одних чулках и в нижнем белье, сползшего с бёдер. Накрыв узкую спину своими огромными ладонями, Блэк подхватил её на руки, намереваясь отнести в постель.

Совесть не позволила воспользоваться её состоянием. Мало ли, Лестрейндж будет корить себя за столь опрометчивый поступок и сильнее отдалится. Уж лучше он немного подождёт, прежде чем воплотить все свои грязные мечты с ней в постели, на полу, в ванной, на столе и… везде.

Сквозь сон Алина прижалась ближе к его оголённой груди своей, а Блэк тихо застонал, чувствуя возбуждение в наполовину расстегнутых штанах. То, что происходило пару минут назад в гостиной, было чем-то заоблачным и до дрожи желанным.

***

Берик-апон-Туид, дом Поттера

Этой ночью двое молодых людей вновь нашли утешение в друг друге. Изольда всё понимала и старалась лишний раз не давить, когда Поттер был слишком резок или груб. Ему пришлось тяжело, и она это знала. Её долгое время тоже мучила горечь утраты по почившему мужу, но проблема в том, что теперь её сердце терзает любовь к нему, к Джеймсу Поттеру.

Она влюбилась в него, словно кошка. Рафа покорно сносила его взрывной характер и прочие неурядицы. Быть может, мракоборец сейчас ищет в ней тень умершей возлюбленной и пусть, ведь с ним Изольда, а не какая-то другая женщина. Рафа стерпит всё, и в конечном итоге Джеймс привяжется к ней настолько сильно, что будет способен вновь полюбить, вот только уже её.

Пока Изольда рисовала себе воздушные замки, Поттер напивался до отключки, чтобы переспать с ней, получив хоть долю плотского удовольствия. Он делил с ней постель тогда, когда был пьян до чёртиков, дабы туманный мозг видел перед собой лицо Алины, а не Рафа, от болтовни которой у него голова раскалывалась.

Рано утром он покинет её квартиру, стараясь не разбудить, чтобы не солгать о скорой встрече. Джеймс заглянет в цветочную лавку к милейшей на свете старушке, купит у неё охапку пионов и трансгрессирует к фамильному склепу Лестрейнджей. Посидев в полном молчании, волшебник оставит переполненный болью поцелуй на могильном камне и отправится к крестнику, который соскучился по дяде, хоть и видел его пару дней назад.

Ему придётся в сотый раз слушать никудышные советы миссис Снейп и бездумно кивать головой. Вечером прилетит сова с письмом от Питера. Мили — лучшая в классе по чтению и письму. Они с Николасом гордятся своей малышкой и часто балуют её шоколадом. Мили не забыла о классном Джейсе и даже вложила для него рисунок, который он поставит в рамочку рядом с фотографиями Лины, которые красовались на каждой полке.

Джеймсу удалось тайком пробраться в заброшенное поместье Лестрейнджей и забрать все её вещи, что у него получилось унести. Открывая дверцы шкафа, он первым делом видел её платья, юбки и блузки с туфлями. На тумбочке у кровати покоились книги, Джеймс не решался их прочесть. Он боялся, ведь там всё ещё были её отпечатки пальцев.

В гостиной на бархатном диване расставлены подушки, что прежде были на её кровати. Тёплый плед, рождественский свитер, домашние тапочки и ночная сорочка. Её вещи больше не пахли цветами, они впитали запах корицы.

Это Рождество он провёл в полном одиночестве, не отвечая на телефонные звонки и письма. Джеймс рассматривал маггловский альбом, который она не успела до конца заполнить своими рисунками.

Не успела, не хватило времени, умерла.

На листах был он, мародёры, Лили с Северусом и Николас в обнимку с Питером. И ни одного их совместного рисунка, лишь он один. Алина не любила изображать себя на бумаге, но мастерски писала других.

Ему хотелось рыдать каждый раз, когда мозг отчаянно хватался за их совместные воспоминания. И он рыдал, безудержно, горько, громко и долго. Такие слабости он позволял себе редко.

С приходом войны и потерей Алины Поттер сильно изменился. Он больше не был тем взбалмошным мародёром, о котором по сей день ходили легенды между студентами в Хогвартсе. Джеймс Поттер стал холодным и расчётливым, утратив весь свой задор.

Со смертью Алины часть его умерла, и осталась лишь бездушная оболочка.

И больше не было — «Ты моя, я твой».

***

Уайтхолл, Лондон, Англия, Министерство магии, кабинет Джеймса Поттера

Май, 1984

Работа в Министерстве кипела, как никогда прежде. Новые реформы требовали более точных правок, дабы в будущем не было проблем и разногласий в магическом сообществе. На место нового министра магии вступил Корнелиус Фадж. Молодой и перспективный волшебник ввёл новые законы, в связи с которыми: гоблины, оборотни, вампиры, кентавры, великаны и прочие человекоподобные существа имели точно такие же права, как и маги. Война закончилась совсем недавно, и никому не хотелось продолжения, поэтому пришлось привыкать к новым устоям.

Большинство чистокровных волшебников, а именно те, кто не принимали участие в военных действиях или же выступали на стороне Ордена Феникса, были категорически против новых правил. Особо сильно своё негодование выражали маги, которые с трепетом относились к чистоте магической крови. Протест не продлился долго, так как Корнелиус быстро усемерил особо буйных волшебников.

«— Отныне все, в ком есть хоть капля волшебной крови, считаются полноправными членами магического сообщества. Охота на вампиров, оборотней, тритонов, кентавров и великанов под строжайшим запретом Министерства магии. Рабство домовых эльфов больше не считается законным. Все, кто пойдут против закона, окажутся в Азкабане, — заявил Корнелиус Фадж на всемирной конференции магов. — Время меняется, и мы без устали будем следовать вперёд».

Речь министра магии затронула не только Британию, но и прочие страны. Поначалу зарубежные волшебники отнеслись к новым устоям англичан с опаской, а ближе к марту всерьез задумались над принятием законов и в своих странах. Франция и Италия поддержала Британию, и угнетение магических тварей отныне каралось законом.

Аврорат работал не покладая рук. Пойманные Пожиратели согласились сотрудничать с Министерством, дабы сократить срок своего заключения в Азкабане или вовсе выйти досрочно. Каждое заседание суда для заключённых проходило под сывороткой правды, и в зависимости от слов приспешников Волан-де-Морта зависело решение суда.

Патруль мракоборцев по поручению Аластора Грюма под прикрытием отправился за сбежавшими в другие города и страны Пожирателями. В поимке участвовали лучшие члены Ордена. Мистер Гронг с сыном и Дональд Блэкмор без препятствий сдались мистеру Уизли и мистеру Люпину. На несколько дней Джеймс Поттер задержался в Нью-Йорке, дабы заключить пакт неприкосновенности с помощником министра магии Соединенных штатов.