Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц

На кровати в центре сплелся клубок из тел и простыней. С подушки приподнялась чья-то кудрявая голова, и Казимира встретилась с фриной взглядами. Каз прижала палец к губам, мотнула головой. Не вздумай. Фрина раскрыла рот не то в попытке вдохнуть, не то в желании закричать, но князь скомандовал:

— Сюда иди!

И фрина откинулась обратно на подушки, перекатилась на спину, громко и усердно показывая, как хорош князёк.

Стилет ударил четырежды. В шею. Во впадину между ключицей и шеей. В висок. И снова в висок. Давясь ужасом и криком, фрина скинула с себя окровавленное тело, отползла на другой край кровати и повалилась на пол. Меховое одеяло она утянула за собой, пытаясь защититься. Должно быть, паника сковала её связки, потому что, даже когда с кинжалом в руках Казимира обогнула постель, девушка не звала на помощь, только таращилась так, что глаза вот-вот бы вылезли из орбит.

— Я тебя не трону, — шепнула Каз. Стилет она вытерла о подушку и убрала в крепление на поясе. На столике неподалёку Казимира заметила пару графинов и медные чаши, плеснула в одну вино и протянула фрине. Та дрожала всем телом, переводила взгляд с чаши на Каз и обратно, но всё же приняла питьё. Ждала, что будет дальше. На том же столе лежал полупустой кошель. Каз заглянула внутрь — серебряники — взвесила на ладони и положила на место, кивнула фрине. Твоя плата.

И лучше бы тебе бежать без оглядки, пока не обвинили в убийстве князя. И лучше бы тебе помалкивать.

Из шатра Казимира вышла тем же путём, которым вошла, а южное ограждение лагеря уже полыхало.

* * *

Каменные ступени размякали под подошвами. Вег потянулся к перилам, но промахнулся. За этот час на стену они с Ясминой поднимались уже раз в четвёртый, и патрульные сторонились их. К рассвету у обоих не осталось сил ни на что, кроме как молча спускаться и подниматься, спускаться и подниматься, высматривать солдат на горизонте, курить сигареты, выпрошенные у дежурных, спускаться и подниматься. Дождь так и не разразился, только, приближаясь, гремело где-то вдалеке.

Вегард пытался отправить Ясмину подремать, но та вернулась с двумя чашками крепкого травяного чая. Обещала, что успокоит нервы. Нихера.

Ясмина уперлась локтями в белую каменную кладку и поставила подбородок на сжатые в замок ладони. Вег постукивал большим пальцем по рукояти бесполезного сейчас меча. Сам не знал, почему не снял ножны, тут-то воевать не с кем. От холода плечи Ясмины передёрнуло под пледом, а Вегард наоборот обливался потом в своей куртке. Всё же забрал её из библиотеки, когда пару часов назад заглядывал проведать Ариана. К ночным бдениям тот не захотел присоединиться, обещал скоро уйти спать, а сам цедил кофе. И у дверей библиотеки, и у входа в особняк Вегард оставил стражу. На всякий случай.

Молочный туман превращал лес впереди в картинку из сна. Беспокойного, ещё не кошмара, но... Такого, после которого проснёшься с мерзким предчувствием, даже если не веришь в вещие сны.

Вегард растёр уставшие глаза. Вид не сменился, и в предрассветных сумерках это можно было принять за видение или призрак. Четверо всадников в цветах Рейтаров мчали к Авроре. Только четверо. Вег развернулся к лестнице, но золотая вспышка пронеслась прямо перед ним. Пятки застучали по камню.

— У нас раненый! — снова и снова кричали по ту сторону ворот.

— Дакин, — задыхалась и повторяла Ясмина. Да стой ты! Вег едва нагонял её. — Там Дакин!

Пропуская по две-три ступеньки, Вегард всё равно не мог поравняться с Ясминой. Да что она там разглядела? Услышал, как открылись ворота, как зафыркали и взоржали лошади от резкой остановки. Молния ударила по глазам совсем рядом, оглушил гром, копыта цокнули по деревянному настилу, перебивая, сливаясь с грохотом, уже не грома.

Вз-з-зынь.

* * *

С-с-сука-а! Вокруг пальца обвели!

То ли личная обида из-за потери Хотэру отвлекла Габию, то ли враг оказался умнее, то ли среди своих затесался предатель, который передал им планы...

Рейтары ждали, что объединившиеся враги и свои армии соберут в одном месте для массированного удара. До последнего Казимира обегала палатки, искала шатры князя и генералов Парима. Гиватского генерала нашла быстро — недалеко от княжеского. С пожилым воякой пришлось побороться, и он успел позвать людей, когда под ребром уже торчал кинжал, а стилет вот-вот должен был вонзиться в глаз. Казимира едва ноги унесла.

К тому времени половину лагеря уже снедало пламя, а с юга и запада лавиной катились всадники в красных плащах на рыжих конях. Под собой они сминали шатры и палатки, разносили скорпионы и баллисты, жгли, кромсали, всё смешивая с грязью, пеплом и кровью.

Огонь слепил, а суматоха задерживала, но Каз всё ещё надеялась закончить работу, всё ещё надеялась, что северные князья не разделились.

Раздался крик птиц скопа. По всему Морбосу князья использовали скоп в охоте, а у Рейтаров этот звук служил сигналом к отступлению. Большую часть вражеской армии уже растоптали и выжгли, но всё равно пришлось отступать обратно, за реку, и никто ещё не понимал, почему.

Армия Парима обошла их с востока и сейчас двигалась к Авроре. Четыре сотни солдат, что остались в городе, с ними бы не справились.

Искусные всадники, Рейтары загоняли лошадей до хрипа и пены из пастей и всё же успели. Стены к этому времени осаждали, на месте главных ворот остались руины. Их не проломили, а будто... Будто гигантский кулак ударил в центр и расшвырял камни в стороны.

За всем этим Казимира наблюдала от линии леса — Габия наказала разведчикам стрелять по ногам, если Каз будет рваться в самое пекло. Вег там. Лакх, там Вег, Ариан, Ясмина, они застряли там... Ну-ка, тихо. Успокоилась. Там полно солдат, их защитят. Казимира прикусывала изнутри щёку и заставляла себя верить собственным аргументам.

Прибывшие Рейтары врезались во врага, как копьё, пробивающееся к роднику сквозь толщу земли. Армия Парима, похоже, ещё ждала какой-то подмоги от гиватцев, а может, и бросила тех, как приманку, но столь скорого возвращения защитников города не ждала. И такого количественного перевеса тоже. Всё кончилось даже раньше, чем солнце начало слепить Казимиру.

Ей так хотелось сорваться с места, что коня готова была оставить здесь, лишь бы почувствовать землю под ногами, лишь бы эти клятые стены, наконец, приблизились, а не расплывались от слёз. Кулак сводило от того, с какой силой Казимира сжимала поводья.

По пепелищу и полю, усеянному телами, они скакали, даже не отбиваясь. Лишь единожды кто-то попытался схватить Мауро за ногу и стянуть с коня, но разведчик наотмашь ударил коротким мечом. Каз увидела это, обернувшись на вскрик, мчала она на несколько футов впереди остального отряда.

Двор за стеной выглядел ещё хуже, чем поле перед городом. Раскуроченные камни прижали нескольких человек, одна из створок деревянных ворот ещё как-то держалась на петлях, от второй остались только щепки. Какого зафери здесь случилось? В воздухе остался запах чего-то жжёного, дышать стало сложно. Из седла Каз соскальзывала, уже заходясь кашлем. Бедро обожгло — должно быть, какую-то рану не заметила. Казимира вертелась, ища хоть чьи-то знакомые лица, хоть кого-то из солдат или городских, кого бы можно было схватить, выспросить, но ничего не находила, только ошалелые лица чужаков.

Чьё-то внимание Казимира почувствовала кожей, развернулась на пятках и уставилась на Вегарда, сидящего у основания раскуроченной лестницы. Лицо в крови, рука обвисла плетью, меч у ног, но в остальном, кажется, цел, кажется... Но почему у него вина на лице?

[1](хидонский) «Богиня. Приди. Забери».

[2] (гастинский) Любовь моя.

[3] (гастинский) Пожелание лёгкой работы.

[4] (гастинский) Дословно: « Пусть пройдёт удачно».

[5] (коригранский) Весна.