kissherdraco - Жажда/water (СИ)
Гермиона чувствовала, что теряет голову. Кровь пульсировала, а сама она словно растворялась, боясь открыть глаза, рукой вцепившись в его рубашку, притягивая к себе, а он прижимался к ней. Она растворялась в стене, а он просто въедался в нее. Драко опять укусил ее, еще сильнее, жадно, в порыве стыда и безумного гнева. Ее вскрик потерялся в темноте его рта. Он обхватил ладонями ее лицо, грубо и жестко, и Гермиона не могла пошевелиться, да и не хотела, и Драко показалось, что он ощутил привкус крови на языке, и он лизал, сосал, с жадностью, пока снова не ощутил этот вкус. Это не может быть просто поцелуем. Мысли неслись с дикой скоростью, бились в голове, разбивались на миллион осколков, каждый из которых выкрикивал ее имя, ее чертово имя – Грейнджер - и им обоим был нужен воздух, так сильно, потому что Драко не мог дышать, он был так зол, что хотел задушить ее хотел чтобы она сломалась-сломалась-сейчас-пожалуйста... и вдруг она начала отталкивать его.
Изо всех сил, упираясь руками в грудь - задыхаясь – потом еще сильнее, локтями, извиваясь, выворачиваясь из-под него, что-то всхлипывая ему в рот; и Драко не мог понять, когда из просто плохого все стало еще хуже, и изо всех сил прижимал чертову грязнокровку к себе. Он опять припечатал ее к стене, жевал ее губу, прижимаясь ртом к ее рту так сильно, что она могла расколоться, потому что хотел, чтобы она разбилась-сломалась-все-что-угодно, только бы не останавливала его. Драко мог поклясться, что она ответила на его поцелуй, а теперь? Теперь он уже ничего не понимал, но удерживал ее, не мог выпустить ее губ, не мог остановить движение языка, он должен был попробовать ее, подавить, показать ей, кто здесь главный, у кого власть, хотел, чтобы она хотела его, всегда безумно хотела его, прижимал твердеющий член к ее бедру, постанывая в ее рот от ощущения контакта, почти двигая им, представляя себе, как оно там у нее внутри: теплое, скользкое, узкое, грязное. Теперь Гермиона стонала громче, пыталась закрыть рот, сомкнуть губы, но его язык - он не мог остановить его, он был в ярости, он так ненавидел ее, что просто не мог его остановить.
А Гермиона сопротивлялась все сильнее... когда она перестала отвечать на поцелуй? И ему становилось все труднее удерживать ее, но Драко был сильным, сильнее ее, все еще сильнее, и ему нравилось думать, что она ничего не может сделать. Она слишком слаба. Не прекращать поцелуй, не останавливать язык, не давать ей кричать, не переставать пробовать ее, не открывать глаза, не понимать, не принимать. Это х**ва неразбериха, и ты буквально пожираешь грязнокровку, это Грейнджер, это вонючая Грейнджер, опять ее имя, ее имя, ее имя, ее чертово имя, и тогда...
Драко оторвался от ее губ и скорчился перед ней на полу.
― ** твою мать! ― прохрипел он, прикрыв руками промежность и член, который вдруг стал мягким. ― Какого хрена, что ты себе позволяешь?
― Какого хрена, что ТЫ себе позволяешь? ― выкрикнула Гермиона.
― Ты ударила меня коленкой, блин...
― А чего ты ожидал? ― снова крикнула она, перескочила через него и отбежала к противоположной стене. ― Ты чертов УБЛЮДОК, Малфой!
Драко зажмурил глаза. Эта боль... эту боль невозможно было забыть. ― Сука, ― сказал он сквозь сжатые зубы.
― Не подходи ко мне! ― воскликнула Гермиона, когда Драко начал подниматься на колени. Дрожа, он встал на ноги и заметил, что палочка снова у нее в руке и указывает прямо на него. ― Клянусь, если ты сделаешь хоть один гребаный шаг...
Он стоял, согнувшись и стиснув зубы, с гримасой боли на лице.
― Если не заметила, наглая шлюшка – ты ответила на мой поцелуй, — злобно, выдавил он.
― Я пыталась остановить тебя! ― Гермиона яростно выпрямила руку.
― Ты притягивала меня к себе!
― До того, как начала отталкивать тебя!
Драко, вздрогнув, резко оборвал смех.
― Ты искалечила меня, гадина, ― зарычал он, ― Опусти палочку, твою мать.
― Я не могла дышать!
― Опусти палочку, Грейнджер.
Она широко раскрыла глаза.
― Не двигайся!
― Заткнись, дура, ― рявкнул Драко, ― Я даже стоять как следует не могу.
― Ты это заслужил.
― Да что с тобой? Ты этого хотела!
― Нет, не хотела!
― Ты ответила на поцелуй.
― Перестань так говорить!
― Признай это, мать твою!
― Ты сделал мне больно, ― сказала она, пыталась унять судорожные вдохи, разрывающие грудь. ― Что случилось с твоим «я никогда в жизни не бил девчонок», Малфой?
Он прищурился. ― Заткнись.
― Я думала, это правда.
― Я сказал, заткнись!
― А что ты сделаешь, если не заткнусь?
― Не притворяйся, тебе понравилось.
Гермиона помотала головой и ответила:
― Ты больше никогда не подойдешь ко мне так близко, Малфой. ― Ее голос слегка дрожал.
Драко поднял взгляд. Он не был уверен, но ему показалось, что в глазах у нее блеснули слезы.
― Ты понял? – спросила она.
Он не бьет девчонок. Не бьет.
― Малфой?
― Что?
― Больше никогда.
― Не больно-то и хотелось, ― нахмурился он. ― Меня еще никогда так не тошнило.
Гермиона уставилась на него. В ее глазах, кажется, опять стояли слезы.
― Никогда больше, ― повторила она, осторожно продвигаясь к лестнице. Палочка по-прежнему указывала в его сторону.
Она шагнула на первую ступеньку лестницы, ведущей в ее спальню, и Драко, провожая ее взглядом, заговорил: ― я не бил тебя. Это чтобы у тебя не осталось никаких идиотских сомнений, Грейнджер. Ты ответила на мой поцелуй, и мне все равно, сколько раз мне придется это повторять.
― Что это должно означать?
― А что, ты думаешь, это должно означать? ― сказал он, стоя уже гораздо более прямо и уверенно. ― Я не больше твоего хочу, чтобы кто-нибудь узнал про эту по**бень. Но если ты будешь плохо себя вести, я уверен, что Поттер не останется в блаженном неведении до конца года.
Ее сердце оборвалось.
― Нет, ― она смотрела на него широко раскрытыми глазами. ― Ты ничего не скажешь.
― Почему бы и нет?
― Он убьет тебя.
― Или умрет, попытавшись.
― Нет, Малфой, это останется между нами. ― Гермиона сглотнула слезы, вновь навернувшиеся на глаза.
― Посмотрите, как интересно.
― Что? ― нахмурилась она, тщетно пытаясь унять жар прилившей к щекам крови.
― Почему тебе так хочется оставить это между нами, если ты ничего такого не делала, Грейнджер? ― ухмыльнулся Драко, ― Если ты так уверена, что это я заставил тебя, почему бы тебе не побежать прямо к Поттеру?
― Заткнись.
― Ты хотела.
Гермиона в изумлении покачала головой. Как же она это допустила? В какой момент столько выплыло наружу? Он всегда будет держать это против нее, как оружие. Она была в ловушке. У него в кармане, и он это знал. Конечно же знал, ублюдок.
― А если я скажу Гарри? ― спросила она дрожащим голосом.
― Не скажешь, ― прищурившись, ответил он. ― Не пытайся себя обмануть.
― Не скажу? ― вскинулась Гермиона. ― Я не дура, Малфой. Я знаю, ты думаешь, что вечно сможешь меня этим шантажировать. Я этого не допущу.
― И что ты расскажешь этому бедолаге, Грейнджер? ― усмехнулся Драко. ― Что мы целовались так страстно, что это был почти что секс?
Где-то в глубине, ее сердце подпрыгнуло.
― Нет, ― возразила она. ― Что ты держал и не отпускал меня. Что ты все равно что заставил меня. Ведь на самом деле все так и было, не правда ли?
