Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression
— Доброе утро, Гарри, — поприветствовал его Люпин, причем, судя по бодрому тону, он действительно считал утро добрым. Гарри понимал, почему — до этого он не видел окрестности замка в разгар лета, а ведь они впечатляли. Пышная зелень, яркие цветы, птицы, щебечущие в ветвях деревьев.
— Да, я… то есть, доброе утро. Вы… вам лучше?
Люпин улыбнулся.
— Спасибо, все в порядке. А ты как? Я думал, после вчерашнего…
— Мне не хотелось бы об этом говорить, — ляпнул Гарри, тут же отругав себя за несдержанность, потому что Люпин сразу же помрачнел.
— Ну и ладно, — согласился Рем. — Ты, наверное, хотел поговорить с директором, но я сомневаюсь, что он уже встал.
— Нет, — Гарри с трудом выдавливал из себя слова. — Я не… я пришел спросить… поговорить с вами. Но я могу уйти, если вы заняты.
— Нисколько, — ответил Люпин, снова расслабившись и заулыбавшись. Он жестом пригласил Гарри присесть на скамейку. — Я всегда встаю рано утром — ну, не считая ночей после полнолуния, естественно. Обычно я просто гуляю в одиночестве, но я рад компании.
Гарри сел. Люпин устроился рядом и выжидательно посмотрел на парня. Гарри прочистил горло и начал нервно ковырять ноготь на большом пальце. Когда он понял, что ему просто необходимо выговориться, Люпин показался самой подходящей кандидатурой, но сейчас, когда нужно было с чего-то начать, он не мог заставить себя открыть рот. Как можно говорить вслух о том, о чем ему даже думать не хочется?
Наконец, он сделал глубокий вздох и выпалил:
— Я видел сон.
Люпин широко раскрыл глаза.
— Сон… ты имеешь в виду, что у тебя снова было одно из тех видений? Кто-то пострадал, или…
— Нет! — Гарри замотал головой. — Не из тех. Тех у меня не было с…с того раза. — Люпин громко выдохнул от облегчения. — Нет, это был вроде бы обычный сон, но я в нем…я… не знаю, как сказать… вот черт.
Люпин мягко улыбнулся.
— А. *Такой* сон.
Гарри судорожно выдохнул. — Ага.
Немного помолчав, Люпин задумчиво произнес:
— Знаешь, Гарри, может ты и удивишься, но я ждал такого разговора. — Гарри напрягся и испуганно посмотрел на Люпина. — Не беспокойся, — мягко продолжил тот, тебе не о чем волноваться. Ты просто растешь, вот и все. Я еще помню себя в твоем возрасте, и у меня тоже было столько вопросов о… обо всем. Понятное дело, ты предпочел бы поговорить об этом с Сириусом, но…
Некоторое время оба молча смотрели на сад и птиц, порхающих между деревьями.
— Знаешь, — тихо продолжил Люпин, — как-то раз, незадолго до того как мы потеряли его, он сказал, что понятия не имеет как себя вести, когда ты придешь к нему… с вопросами. Его заранее бросало в дрожь от подобных разговоров.
Гарри улыбнулся, хотя сердце заныло от любви и боли.
— И что вы ему ответили?
— Ох… — во время секундного затишья среди птичьего гомона, Гарри услышал, как Люпин сглотнул. — Я сказал, что у меня на этот счет богатый опыт — три младших брата, плюс время работы учителем — и что ему не о чем беспокоиться. Худшее, что может случиться — это что он ляпнет что-то не то, и у тебя останется комплекс на всю жизнь.
Это было и грустно и смешно одновременно, но они оба рассмеялись, и Гарри впервые за сегодняшний день подумал, что может все и обойдется.
Потом смех утих, и Люпин снова посерьезнел.
— Но я завел разговор не ради этого. Я хотел сказать, что ты можешь обращаться ко мне с чем угодно — я буду рад выслушать. Я полностью в твоем распоряжении. Так что за сон?
Гарри уставился себе под ноги, чувствуя, как пылают щеки.
— Ну, он был… кошмарный.
— Хм. Кошмарный. В каком смысле? Что в нем было кошмарного?
Гарри заморгал.
— Там все было такое ненормальное. Ужас в том… — он запнулся, но заставил себя продолжить. — Я не собираюсь рассказывать его в деталях, даже не просите, но меня всего наизнанку вывернуло и ужасно трясло, я даже сейчас не могу вспоминать о нем, не думая… не сомневаясь… в своем ли я уме.
Теплая рука легла на его плечо, и от этого сразу стало легче.
— Веришь или нет, но я тебя понимаю. Гарри, ты сказал, что не хочешь рассказывать деталей, и я не собираюсь на тебя давить, но у меня есть несколько вопросов, на которые ты можешь ответить, не вдаваясь в подробности. Я буду их задавать, а ты, если не хочешь отвечать, так и скажи. Договорились?
Гарри кивнул, все еще не решаясь поднять взгляд.
— Прекрасно. Прежде всего — этот сон… это был ночной кошмар?
Гарри бросил на него короткий взгляд.
— Да, я же говорил, что это было просто ужасно.
— Я понял, — терпеливо ответил Люпин. — Но были ли в твоем сне обычные составляющие ночного кошмара — темные места, угроза, падения, погони, невозможность убежать, чудовища — и прочее в таком роде.
Гарри задумался.
— Я … поначалу да. Все это было.
Люпин кивнул.
— А потом все изменилось?
— Ну да.
— Ясно. И ты вдруг обнаружил, что… ну, скажем так, получаешь удовольствие от того, что при обычных обстоятельствах посчитал бы отвратительным?
Гарри удивленно уставился на Рема.
— Кто… как… откуда вы узнали?
Люпин похлопал его по плечу, и на этот раз не стал убирать руку, теплую и успокаивающую.
— Не волнуйся, Гарри, о твоем сне я ничего не знаю. Я ведь тебе говорил — у меня просто есть кое-какой опыт на этот счет.
— Вы хотите сказать… — Гарри запнулся. — Вы хотите сказать, что такие сны бывают у всех?
Люпин кивнул.
— Да, конечно. И не редко.
— Но … мои приятели… им всем так нравятся такие сны! — Все это никак не укладывалось у Гарри в голове. — Весной Рон и Симус дня три пытались найти зелье или заклинание, которое вызывает эти чертовы сны, а я чувствовал себя просто ужасно, потому что они уже год все время о них болтали, а со мной ничего подобного не происходило. А теперь я не то что три дня — я три недели угробил бы, лишь бы найти способ никогда больше ничего такого не видеть!
Люпин на секунду сжал губы, потом, судя по всему, решил, как вести себя дальше.
— Понимаешь ли, Гарри, такие сны не обязательно оказываются страшными и неприятными. О страшных твои приятели, конечно же, друг другу не рассказывали. Парни твоего возраста больше всего боятся, что их заподозрят в страхе перед… такими вещами. Так что, если им и снились кошмары типа твоего, они об этом не болтали.
У Гарри голова шла кругом, как будто перед ним вдруг раскрылся совершенно новый мир. — А. Это…ну да.
Люпин сжал его плечо и опустил руку.
— А теперь я хочу сказать тебе кое-что о твоем сне. — Он слегка сгорбился и заговорил тем низким, размеренным голосом, которым всегда объяснял новый материал на уроках, что показалось Гарри на удивление успокаивающим. — Во-первых, чтобы как следует во всем разобраться, надо понимать, что именно делает секс движущей силой в жизни людей. Это — его эмоциональная и физическая яркость. С другой стороны, то же самое часто можно сказать и про страх — любой боггарт это знает.
— И дементор, — добавил Гарри.
Люпин кивнул.
— Совершенно верно. В твоем возрасте эта сторона жизни только начинает раскрываться перед тобой, что только обостряет ощущения. Поэтому во сне секс так часто пересекается и даже переплетается…
— …со страхом, — закончил Гарри, воспрянув духом от прекрасного и довольно редкого чувства, всегда появлявшегося у него, когда никак не дающийся материал урока вдруг становился совершенно ясным.
— Молодец, Гарри. Теперь о тех обстоятельствах твоего сна, которые, как ты считаешь, не могут быть источником удовольствия.
Удовлетворение вновь сменилось смущением, и Гарри уставился на траву.
— Тут тоже ничего странного, честное слово. Ты помнишь, что вам говорили на Прорицаниях о символике снов?
— Ну… я когда-то… мы проходили… я…
— Не волнуйся, — улыбнулся Люпин. — Я как раз хотел попросить тебя забыть обо всем, чему вас учили.
Гарри усмехнулся.
— Уже забыл.
— Вот и хорошо. Тебе не нужно знать наизусть классификацию и расшифровку символов. Достаточно не забывать, что сны чаще всего что-то означают. Понимаешь?
Гарри моргнул.
— Ну…
— Скажем так: все, что ты видишь во сне, часто на самом деле — лишь отражения, символы, реальных вещей и событий. Если тебе приснилось, что ты разгуливаешь по дому в одном килте, а твой лучший друг размазывает по тебе сливочный пудинг, это не означает, что в обычной жизни тебя… возбуждают килты, пудинги и твой друг.
Гарри против воли улыбнулся.
— А что плохого, если человека возбуждает пудинг?
Люпин усмехнулся в ответ.
— Ничего. Я и сам люблю пудинг, только предпочитаю в неразмазанном виде.
Это казалось правильным, успокаивало, но Гарри все же вздохнул.
— Хотелось бы уверенности.
Люпин посмотрел ему прямо в глаза.
— Это легче, чем тебе кажется. Очень легко. Просто спроси себя — хочешь ли ты, чтобы в реальной жизни произошло то, от чего ты получал удовольствие во сне?
Гарри передернуло.
— Нет!
— Ну и забудь про свой сон.
![Lilian kls - Красное и чёрное[часть 2]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)