Артур Прядильщик - Прозрачные воды южных морей (СИ)
Контейнеры давно были сгружены на тягачи, и портовые службы приступили к выгрузке и складированию остального груза контейнеровоза, а командование все не появлялось. И крутить головами бойцы уже давно перестали...
И только через час командование соизволило появиться - четыре больших белых внедорожника. Ланд Ровер Дискавери. В машинах Повесьма разбирался откровенно слабо, но даже он определил, что эти "чемоданы", угловатые и некрасивые (по современным меркам), из самых первых серий, когда производителя больше заботила проходимость и вместимость, а не внешний лоск.
Машины тормознули у тягачей, дверца первой машины хлопнула, и на плиты причала выпрыгнул...
Это кого еще черт принес?
... невысокий худой молодой пакистанец с маленькой белой бородкой (седая?) в белом европейском костюме-двойке, с синим однотонным галстуком, в черных очках "кот Базилио", платком-"арафаткой" на плечах... и синим тюрбаном на голове.
"Тюрбан" сразу направился к тягачам и принялся рассматривать контейнеры. Подходил, скреб пальцем борта, отступал на шаг, о чем-то кивал сам себе, перебрасывался какими-то репликами с водителями.
Из четвертой машины ожидаемо выпрыгнул сержант Горбунов. Одернул светло-песочный комби, покосился на "синий тюрбан" и заторопился к своему снаряжению - "разгрузке" и бронежилету.
А вот из второй и третьей никто пока вылезать не спешил. И кто там сидит - за тонированными окнами - было не разобрать. Хоть и было подозрение, что в одной из машин - обожаемый командир. Но почему тогда она не выходит?
А "тюрбан" уже о чем-то увлеченно спорил на фарси с людьми, вышедшими из того самого здания, в тени которого укрылись сослуживцы Повесьмы. Махали руками, кричали друг на друга. В конце-концов, пришли к какому-то соглашению - "синий тюрбан" протянул представителям администрации порта пачку денег. Те отошли от контейнера по-дальше и с одухотворенными лицами показательно отвернулись в морские дали.
"Тюрбан" сорвал пломбы, открыл один из контейнеров, запрыгнул внутрь, выпрыгнул наружу через пару минут, закрыл за собой двери. Приступил к следующему контейнеру...
Повесьма не считал себя крутым специалистом в вопросах грузоперевозок, но даже ему действия "синего тюрбана" казались нелогичными - ну это как если б покупатель в продуктовом магазине, не отходя далеко от кассы, принялся бы вскрывать упаковки, чтобы лично удостовериться - не испортилось ли? Действительно ли в пакете - 985 миллилитров молока, а в пакете 810 грамм макарон?
Громко хлопнули двери-ворота четвертого контейнера, "администрация" встрепенулись и споро принялись пломбировать контейнеры, украдкой оглядываясь вокруг.
Ну, невооруженным взглядом было видно: только что на территории крупнейшего порта Ближнего Востока произошло нечто незаконное. А легкость, с которой было осуществлено это преступное деяние, намекало на частую периодичность подобных действий. И привычку к оной у портовой администрации. Привычку неискоренимую!
Наконец, "тюрбан" сунул представителям администрации порта (или кто они там?) еще один конверт, они уважительно и радостно распрощались, а "тюрбан" двинулся в направлении внимательно следившей за ним группе "чевекашников".
Наконец-то щелкнули открывшиеся двери со стороны водителя у второй и третьей машины.
Из второй - осторожно выплыла... бойцы чуть рты не раззинули - ТАКОЙ они своего командира еще не видели!
Голову плотно, но изящно, покрывал красивый цветастый платок, надежно пряча волосы, уши, лоб и шею, оставляя по местным обычаям только белобрысое острое личико, на которое была мастерски нанесена косметика. Нижняя половина лица была закрыта тончайшим, почти прозрачным, платком с каким-то тонким серебряным паутинкой-рисунком.
Очертания стройного тела, опять-таки, традиционно, были надежно укрыты от жадных мужских взоров свободным светлосалатовым длинным платьем до самых пят. Но - видимо, покрой "виноват" - стоило Маргарите сделать хотя бы крохотный шажок, стоило ветру сделать хоть легкое дуновение, и фигура их командира подчеркивалась и угадывалась - будь здоров! - так, что дух захватывало!
"Вот тебе и мусульманская аскетично-целомудренная мода!" - Обалдело оценил Повесьма... да и не только он, судя по восхищенным взглядам сослуживцев.
И никто не обратил внимания на то, как невысокая девушка в таком же длинном, но другого цвета - черном с серебром - платье и клетчатым белым платком на голове незаметно выскользнула с водительского места третьей машины и как-то очень быстро очутилась рядом с "синим тюрбаном". Что-то спросила. "Тюрбан" покивал и что-то ответил. И кивнул Горбунову.
- Господа. - Негромко, но так, что услышал каждый, скомандовал по-английски тот. - Становись! Смирно!
Пара секунд, и бойцы привычно и споро выстроились в две шеренги "шахматкой", когда из задней шеренги "смотрят" в просветы между стоящими в первой шеренге.
Вопреки ожиданиям, к бойцам обратилась не сержант Вайс. Командир вела себя... непонятно и непривычно. С какой-то неожиданной застенчивостю она семенила следом за "синим тюрбаном", поглядывая на того заискивающе и преданно.
Догадка была слишком невероятна!
- Вольно! - Скомандовал "тюрбан" тоже по-английски.
Никто, разумеется, не пошевелился. "Синий тюрбан" вздохнул и бросил за спину:
- Командуй!
- Господа! - Пропела (!) сержант Вайс, осторожно перемещаясь из-за спины "тюрбана", но старательно не заходя за условную линию, чтобы не оказаться впереди.
Интонации у Марго были какие-то... чужие. Мягкие, ласковые, без резкости. Такое впечатление, что еще чуть-чуть и из нее посыпятся: "Будьте любезны!", "Позвольте!", "Ах, простите, я такая неловкая!"
- Господа! Общее командование операцией переходит к... - Она на секунду запнулась. - К Араку ад-Ди Ари Ладдарак Исали Арсалан ибн Муххамад Найях.
И? Как это произносить? Что из этого имя? Что - фамилия? Как обращаться - "господин", "уважаемый", "товарищ"... "эфенди"? И какого хера ими теперь не будет руководить их любимый командир Марго?!
Лица бойцов, разумеется, не выразили даже тени замешательства. Хотя изучающие взгляды скрестились на этом... "Араке как-то там ибн как-то там еще".
- На время операции за мной остается оперативное командование, и я становлюсь заместителем господина... - Снова какая-то непонятная заминка, от которой смысл фразы стал... совсем уж неслыханным. И, кажется, Рита сама спохватилась, поняв это. - Господина Арсалана. Вольно!
Бойцы, прекрасно усвоившие "вводную", встали "по-американски" - расставив ноги, заложив руки за спины. Вообще-то, полагалось еще вперить тупые взгляды в пространство перед собой, но это было выше их сил - они по-прежнему рассматривали своих командиров... и нового, и старого. Со все возрастающим недоумением...
"Синий тюрбан" снова прокашлялся.
- Смирно!
Теперь бойцы мгновенно ему подчинились и вытянулись в струнку.
- Вольно! - И когда бойцы снова расслабились, прошептал. - Хм, работает... - И прежним голосом. - Мое имя полностью можете не запоминать. Арсалан - достаточно. Позывной в ваших таблицах - "Сорока". Напоминаю на всякий случай, что начиная с этого момента все общение ведется на английском или местных языках. Общение на родном языке желательно свести к минимуму. Как меня зовут, вы уже знаете. Моя любимая первая жена...
Он указал на невысокую девушку справа от себя. Черное платье-хиджаб, белый в клеточку платок на голове. То ли китаянка, то ли японка. Симпатичное девичье личико. У некоторых бойцов в удивлении расширилсь глаза - девушку они заметили только сейчас! И - почему "жена"? Ей на вид не больше шестандцати!
- ... госпожа Ясира. Позывной, как легко догадаться, "Колибри".
На щеках госпожи Ясиры появился легчайший румянец, хотя выражение лица не изменилось ни на йоту. Арсалан кивнул на Риту, которая уже успела вернуться за его левое плечо:
- Вторая жена. Рамиля.
А почему не "госпожа Рамиля", как первая? И почему не "любимая"? И почему "вторая"? По возрасту ведь явно наоборот!
- На всякий случай, вдруг спросят: она - вторая жена Арсалана ибн Мухаммада. Нелюбимая. Часто ссорятся, муж иногда поколачивает ("Чё?!")... - Арсалан тяжко вздохнул. - И у бедного Арсалана от нее постоянно болит голова! Позывной - "Галка"...
Неслыханно, но при этих словах Маргарита Вайс даже не подумала возмущаться! Она не стала ни усмехаться, ни иным образом показывать свое отношение к этим оскорбительным для всякой нормальной европейской женщины словам! Их командир все так же стояла, потупив взор и - да что ж это творится-то! - искренне принимала выволочку, нервно теребя ремешок сумочки!
"Вот это наш командир вошла в роль! Ай да Марго!" - Стараясь уследить за лицом, восхитился Повесьма.
