Unknown - Первый матершинник на деревне... (СИ)
- Держи его крепко, дед, - бросил я издали Хирузену, снимая пальцем с лезвия меча каплю практически черной крови.
На вкус та жидкость, что бежала по венам у Орочимару, оказалась немного горькой и вполне ожидаемо холодной. Воткнув свой меч рядом в крышу, я быстренько расчехлился, сбросив с себя броню и верхнюю часть оставшейся формы, обнажаясь по пояс. На моей потемневшей коже все заметнее проступали очертания белых "костей".
- Что... что ты... задумал?! - озлобленно зашипел Орочимару, способный сейчас лишь бессильно косить в мою сторону.
Надо отдать должное этой беломордой змеюке. Очередную попытку Шинигами вытащить из него душу, после того как Сарутоби, так сказать, упрочил свое положение, Орочимару снова сумел пресечь и довольно-таки быстро. Статус-кво в противостоянии с бывшим сенсеем санин восстановил без труда, но это ему уже не должно было помочь.
- Ты сейчас все увидишь, мой шепелявый друг, - я отрывисто хмыкнул в ответ, складывая печать и выжигая у себя под ногами ритуальную фигуру.
Короткий танто блеснул отполированным лезвием в тусклой полутьме, на какой-то миг отразив в себе довольную ухмылку водяного клона и три пары удивленных глаз, глядящих в мою сторону.
- Он что собирается..? - хрипло начал призванный обезьян.
Удар кинжалом под нижнюю челюсть, который я нанес сам себе, оборвал этот вопрос. Боль затопила сознание и взорвалась красками непередаваемого блаженства. Проклятье, так ведь и вправду привыкнуть можно! Воздух вокруг моего тела стал отчего-то гуще, а вместо привычной бездны, должной распахнуться под ногами и вобрать в себя поток из чужой жизненной энергии, я ощутил лишь, как бессильно опадает голодное темное пламя.
Придя в себя и распахнув глаза, мне удалось понять причины такого необычного течения ритуала. Орочимару был все еще жив. В том месте, где я пронзил себя танто, у санина, как и должно было, появилась характерная колотая рана, из которой обильно струилась кровь. Но, несмотря на то, что эта непредусмотренная анатомией дырка совершенно точно доходила до мозга, любитель безумных экспериментов был жив и оставался в сознании. Змееныш хрипел и шипел на все лады, начав снова активно дергаться и вырываться из рук у державших его существ. Впрочем, удивления в связи с случившимся на его бледной роже тоже хватало, равно как и на лице у Хирузена, похоже, впавшего в легкий ступор.
- Ох*еть, и вправду, п*здатая у тебя регенерация, облезлый, - чувство эйфории, как всегда подаренное ритуалом, заставило меня оскалиться в безумной радости.
Хотелось прыгать, плясать и орать матерные частушки во все горло, но чудом мне удалось себя сдержать. Похоже, поскольку раньше "отдачу" от смертельного ранения жертвы я переживал только уже в полубессознательном состоянии, занимаясь поглощением своей доли "энергии", то заранее к тому, что "эффект блаженства" будет настолько мощным, подготовиться не получилось. Но ничего! Уж что-что, а такое состояние как "дикий кайф" мы как-нибудь заборем!
- Ты... жив?! - судя по всему, тем фактом, что безумный самоубийца Тамеруйо тоже по-прежнему цел и способен разговаривать, Орочимару был шокирован гораздо больше, чем я его способностями к самоизлечению.
- Ну, извини, - ответил я, разводя руками и расхохотавшись в полный голос.
- Как?! - булькнул санин.
- А, это довольно просто, - я снова нагло ощерился. - Дело в том, что все истинные жрецы Дзясина-сама... - новый удар танто на этот раз был направлен в грудь, так чтобы лезвие обошло грудину и пробило сердце. - ... такие вот, как например я или известная тебе Митараши Анко, с момента своего посвящения становятся немножко... бессмертны.
- Бессме... - даже, несмотря на то, в каком он был состоянии, у Орочимару хватило сил на то, чтобы понять смысл мною сказанного, и снова изумиться. - Анко...
- Да-да.
Несмотря на очередной прилив "щенячьей радости" и жуткое желание растягивать это удовольствие, как можно дольше, я перехватил кинжал обеими руками и взялся за дело всерьез. Серия из быстрых ударов покрыла мою грудь сверху донизу двумя рядами одинаковых ран, появившихся между каждой парой ребер и превративших легкие в куски исколотого мяса. Удовольствие и боль мешались в дикий коктейль, но Орочимару, начавший хрипеть еще громче и плюющийся кровью, упорно не желал подыхать. Я снова насквозь пронзил себе сердце и, не останавливаясь, два раза вогнал танто в то место, где уже успела зарасти самая первая смертельная рана. Сознание резко подернулось кровавой пеленой, дрогнули колени, ноги казались ватными, но мне удалось устоять и не сделать шаг за пределы выжженной фигуры. Орочимару шипел и дергался все сильнее. Сдержавшись в последний момент от того, чтобы распороть себе крест-накрест брюхо (исключительно потому, что запихивать кишки обратно мне, возможно, будет некогда, а таскаться с требухой наружу неудобно), я наотмашь вскрыл себе горло и еще раз воткнул себе нож под челюсть. Кровь заполнила рот и, вытекая между обнаженных в безумной улыбке зубов, покрыла весь подбородок, не просто капая, а сбегая под ноги тонкими ручьями. Но змеиный санин, чья одежда стала багряной и тяжелой от пропитавшей ее крови, по-прежнему держался, уж не знаю за счет чего и как... Он рвался из сжимавших его объятий Хирузена и, казалось, уже даже не обращал внимания на хватку Шинигами. Желтые глаза, пылающие обезумевшей злобой, видели сейчас перед собой только одну заветную цель. А цель упорно продолжала наносить себе все новые и новые раны.
Запрокинув лицо, Орочимару попытался распахнуть пошире пасть, но водяной клон был наготове, и тут же перехватил голову шиноби своими руками, зажимая ему челюсти и не давая воспользоваться его продвинутым дзюцу Каварими, способным "воссоздать" новое тело из старого. Эх, как хорошо, когда ты сам себе помощник и заранее не надо ничего объяснять... Воздух вокруг меня окончательно стал густым, как кисель. Черный огонь под ногами из призрачного марева превратился уже во вполне материально осязаемое пламя. И, кроме того, я все отчетливее ощущал нарастающее раздражение на той стороне, куда до сих пор так и не отправилось ни капли драгоценной энергии.
Орочимару издал протяжный шипящий рев, содрогнувшись всем телом. Затянувшаяся рана на плече у санина, послужившая в свое время отправной точкой к началу ритуала жертвоприношения, под треск рвущейся кожи раскрылась вновь и стала все больше и больше раздвигаться в разные стороны. Новая голова шиноби с длинными черными волосами и покрытая кровавой слизью появилась из распахнувшегося на теле "портала" и начала рывками вытягиваться наружу. Чувство паники, кольнувшее меня в этот момент, угасло мгновенно. Ведь буквально через один удар пронзенного сердца, после того, как я увидел все это зрелище, до меня донесся яростный отголосок того, кто не был согласен с тем, какую лазейку сумел отыскать Орочимару.
Реальность вокруг отчетливо содрогнулась, и в полутора метрах надо мной, разрывая саму материю бытия, раскрылась угловатая трещина, заполненная чистейшей тьмой. Два глаза, две настоящих бездны, сияющие красным светом от переполнявшего их гнева, разорвали мрак, и края провала со скрежетом начали расходиться все больше.
- Отвергать мою ВОЛЮ?!!
От этого голоса, впервые услышанного мною в реальном мире, скукоживались и засыхали листья на деревьях, а сами ветки распадались серым прахом. Весь лес вокруг нас, что был сотворен Первым Хокаге, будто бы поразило проклятье, от чего растения начали умирать с неподдающейся объяснению скоростью. По стенам фиолетового барьера разбежалось множество трещин, а Орочимару, все еще пребывающий в своей "двухголовой ипостаси", Хирузен и его приятель-примат, замерли в немом изумлении и даже каком-то заметном страхе. Мощь той Ки, что хлестнула с другой стороны провала, буквально развеяла моего несчастного клона, расплескав беднягу жалкой лужицей влаги.
-Кем ты себя возомнил, человече?!!
Четырехпалая рука, сотканная, похоже, из рубинового огня и клубящейся тьмы, появилась из трещины в пространстве, стремительно вытянувшись в сторону Орочимару. В самый последний момент, "конечность" разделилась на две "клешни", которые грубо ворвались в рот каждой из голов санина, проникая внутрь.
Призрачный силуэт Шинигами, впервые с момента моего появления, проявил признаки жизни, странно содрогнувшись, а затем медленно потянулся к короткому клинку, который Ангел Смерти держал у себя в зубах.
- Даже не думай... - пророкотало из расщелины над моей головой, и не нужно было гадать, к кому именно были обращены эти слова Дзясина.
Рука Шинигами замерла на середине пути и все также медленно вернулась на прежнее место. А "щупальца" моего покровителя, тем временем, с силой потянулись обратно, вытягивая из тела Орочимару под обезумевшие вопли санина, нечто отдаленно схожее с его духовной сущностью, вот только имевшее при этом нежно-алый оттенок.
