Фанфикс.ру Tansan - Команда
Зашуршала мантия, скрипнул диван. Парень снова сел рядом и твердо посмотрел зельевару в глаза.
— Вы уже знаете ответ на свой вопрос, ведь так, профессор? Но раз уж вам требуется мое подтверждение… Да. Он сделал это сознательно.
Все. Снейп до последнего надеялся, что это какая-то безумная ошибка, но теперь все. Поттер. Высшая инстанция. Смешно. Отчего же так режет в глазах, и каждый вдох дается с трудом? Зажмуриться, не пропустить подступающие слезы… Поздно. Давеча рыдал в объятиях Грейнджер, теперь же рядом и вовсе тот, кого ненавидел годами. Грозный профессор зелий на самом деле — жалкий хлюпик. Высший пилотаж.
Поттер не стал лезть с утешениями, просто сидел рядом и молчал, ожидая, пока учитель справится со своей слабостью. За это Снейп был от души ему благодарен. Когда слезы прекратились и выровнялось дыхание, зельевар нашел в себе силы дотронуться до руки ученика и встретить его взгляд.
— Спасибо… Гарри.
Поттер печально покачал головой.
— Хотел бы я прописать вам отсутствие волнений, но, похоже, это нереальный рецепт. В оправдание директора могу сказать, что у него практически не было выбора. На кону стояла еще одна жизнь. Дамблдор всегда до последнего старается избежать жертв. Думаю, ему тяжело далось такое решение.
— От этого, знаете ли, не легче… Могу я узнать, чью жизнь предпочли моей?
— Это долгий разговор. Сейчас половина пятого утра, и мы оба устали. Давайте спать, профессор.
— Для вас — Северус, Гарри, — и сам удивился, насколько легко далось неожиданное решение.
— Северус… — словно на вкус пробует. Задумчивый взгляд, растерянная улыбка. Мальчишка. С опытом и мудростью старца. Будь проклята война… — Северус. Странно…
— Странно называть учителя по имени? С Люпином в этом отношении вы, кажется, не испытываете проблем.
— Странно думать, что вы мне доверяете. Спасибо, сэр… Северус. Это многое для меня значит.
Снейп кивнул, прикрыл глаза и ощутил, как теплая ладонь уже привычно легла на лоб.
— Знаете, — тихо, почти шепотом, — когда мне было шесть, мама возила меня в Биариццу. Самая счастливая неделя в моей жизни. Мне снилось это в прошлый раз.
— Наведенный Сон лишь дает вам доступ к положительным эмоциям, которые вы испытывали в прошлом. Воспоминания вы выбираете сами. Феликс мемори ин сомнус. Спите, Северус.
Яркое полуденное солнце. Черноволосый мальчик с повязанным на голове платком сидит на самой кромке прибоя, сгребает ладошками мокрый песок. Волна ласково щекочет детские пятки.
— Вороненок, с твоей кожей нельзя так долго сидеть на солнце. Ты сгоришь.
— Мама, я строю Хогвартс!
— Молодец, малыш. Накинь полотенце, и будем строить вместе.
Вскоре замок готов. Мальчик осторожно трогает песчаную башенку.
— Красиво.
— Очень красиво. У тебя душа художника, Северус. Жаль, что наше произведение смоет волна.
— Волна смоет Хогвартс? А меня она может смыть?
— Нет, если ты ей не позволишь.
— А тебя?
— И меня не смоет. Ты же защитишь маму?
Мальчик вскакивает, роняя полотенце в воду, и крепко обнимает мать.
— Я не дам волне смыть тебя. И меня. И Хогвартс. И всех людей на земле. У меня же получится, мама?
Женщина целует сына в спрятанную под платком макушку, гладит по худющей спине.
— Конечно, получится, Вороненок. Ты же у меня самый смелый, сильный, умный и добрый мальчик. Даже не представляю, на какой факультет ты попадешь.
— На самый лучший.
— И какой же самый лучший?
— Не знаю. Слизерин, наверное. Ты же училась на Слизерине?
— Да. Но ты должен выбрать сам.
— А разве Шляпа разрешает выбирать?
— Говорят, разрешает, если ее хорошо попросить.
Северус отстраняется и недовольно смотрит на мать.
— Я не люблю просить.
Женщина улыбается.
— Мой гордый Вороненок. Принципы — это замечательно, но иногда стоит переступить через них, иначе можно сломать себе жизнь.
— Разве быть гордым — плохо?
— Нет, не плохо. Но тяжело. А мне бы хотелось, чтобы ты был счастлив.
— Я обязательно буду, мама.
— Ну вот и отлично. А теперь выжимай полотенце и пойдем домой.
Глава 4
— Мисс Грейнджер, я что, изъясняюсь на китайском? Повторяю еще раз для особо талантливых. Я. Не буду. Грызть. Эти. Чертовы. Сухари. Прекратите наконец надо мной издеваться и дайте что-нибудь съедобное.
— У меня ощущение, профессор, что на китайском говорю я. Вы словно в первый раз очутились на больничной койке, ей-богу. И как мадам Помфри это выносила?
— Поппи не пыталась изводить меня уколами и кошмарной диетой!
— Вот как? Значит, одно из двух: либо с вами раньше не приключалось ничего серьезного, в чем я глубоко сомневаюсь, либо она просто берегла свои нервы. Если верно второе, то ее инстинкт самосохранения выше всяческих похвал. Но со мной этот номер не пройдет. Вы съедите все эти несчастные сухарики и запьете их бульоном. На случай дальнейших капризов предупреждаю: у меня получается очень качественное империо.
— Если вы это сделаете, Грейнджер, после вам придется довершить начатое Лордом. Потому что в противном случае, едва я встану на ноги, одной всезнайкой на свете станет меньше!
Дуэль яростных взглядов прервал знакомый тенорок.
— Что я слышу! Никак профессор Снейп вернулся?
Поттер стоял в дверях и насмешливо щурился на спорщиков. Зельевар облегченно вздохнул. Его раздражение было вызвано элементарным беспокойством, поселившимся внутри с того момента, как, проснувшись, он обнаружил пустой диван. Грейнджер отмахнулась от вопроса невнятным «ушел по делам». И хотя Снейп сознавал, что в свете новых фактов Поттер меньше всего нуждается в опеке, привычка волноваться за несносного мальчишку никуда не делась.
— Где вас носило, Поттер?
— Ходил прогуляться. Но, похоже, вас нельзя оставлять даже в обществе столь опытной сиделки.
— У вашей сиделки замашки бывалого садиста. Если не верите, взгляните на содержимое этого подноса.
Парень подошел ближе. Оценил. Хмыкнул.
— Действительно, Герм. Профессор выздоравливает, жесткая диета уже неактуальна. Дай ты ему мяса.
Гермиона в ярости грохнула злополучным подносом об тумбочку и вскочила.
— Знаешь что, дорогой, ты приволок сюда эту проблему, ты с ней и разбирайся. Я умываю руки.
И ушла, хлопнув дверью. Гарри тихо рассмеялся.
— Да-а, Северус, умеете вы доводить людей до ручки.
— Она сама кого хочешь доведет, — проворчал Снейп, с неприязнью покосившись на рассыпавшиеся сухари, — Я не птичка, чтобы это клевать.
— Я принес вам куриных грудок, — зашуршала бумага, в нос ударил восхитительный запах вареной курятины, — не откажетесь?
— Гарри, вы второй раз спасаете мне жизнь, — схватил дрожащей рукой обернутое в салатный лист мясо и с наслаждением отхватил приличный кусок, — м-м-м…
Поттер тем временем взмахом ладони уничтожил содержимое подноса и выложил на освободившуюся поверхность салфетку с кусками белого хлеба, нарезанный сыр, пару бананов и большое яблоко.
— Вот. Мне кажется, вы любите яблоки, Северус.
— Я сейчас люблю все, кроме сухарей. И Грейнджер.
— Напрасно, она за вас очень беспокоится. Это я виноват. Проводил диагностику, пока вы спали, и забыл предупредить ее об изменении рациона.
— Налейте мне чаю, и будете прощены.
Звякнула крышка поильника. Снейп недовольно поморщился. Гарри пожал плечами.
— Мне жаль, но без этой штуки вам пока не обойтись.
— Нет в мире совершенства. Ладно, давайте его сюда. Так вы за яблоками ходили?
— Нет, просто заглянул на обратном пути к знакомым маглам. А ходил я за этим, — помедлив, сунул руку в карман и положил на одеяло что-то длинное, тонкое, ужасно знакомое. И тут же моментальным движением ловца подхватил падающий поильник.
Не веря своим глазам, Снейп осторожно коснулся пальцами теплого дерева. Палочка завибрировала, приветствуя хозяина. И он схватил ее обеими руками, не обращая уже внимания на подступающие слезы. Родная… Цела… Прижимая к груди вновь обретенное сокровище, поднял на Гарри ошеломленный взгляд. Юноша сидел, деликатно отвернувшись, и чистил банан. Впервые в жизни Снейп испытал сильнейшее желание расцеловать представителя семейства Поттеров.
— Они не уничтожили ее…
— Разумеется, нет. Сломать палочку Мастера Зелий, да еще и с такой уникальной сердцевиной? Риддл шизофреник, а не идиот.
Снейп поднес палочку близко к глазам, выискивая повреждения, погладил темную полировку.
— Вы знаете, что внутри?
— Оболочка глаза василиска.
— Откуда?
— Вы сами меня просветили на прошлое Рождество, — в ответ на удивленный взгляд пожал плечами, — я был под Образом, конечно.
— Люциус… — зельевар зажмурился, переживая очередное потрясение. Тогда, после особенно мерзкого налета с участием Нагини, они с Малфоем надрались до такой степени, что Снейпа в первый и последний раз развезло на исповедь. Любого из выданных в тот вечер откровений было достаточно для безоговорочной авады от Лорда. Причем сам Люциус лишь молчал и слушал, периодически окуная породистый нос в бокал с коньяком. Проснувшись на следующий вечер, Снейп выглотал половину антипохмельного запаса, сел в кресло и долго ругал себя последними словами, с ужасом ожидая вызова. Но Метка молчала и в тот день, и в последующие. В благородство Малфоя зельевар не верил ни секунды, потому решил, что собутыльник попросту не помнит разговора. И, как сейчас выяснилось, оказался прав. Действительно, не помнит. Потому что при нем не присутствовал.
