Фаина Раневская - Мудрые остроты Раневской
– Не удивительно, вечность к нам все ближе и ближе.
– Вечность, она всегда рядом, только сейчас у нас еще есть возможность в нее плюнуть, а вот после смерти будет плевать уже она в нас…
* * *– Свобода возможна всегда и везде, только платить за нее приходится разную цену. Некоторые жадные предпочитают оставаться рабами.
* * *– Оглядываться назад, особенно в старости, не стоит, там сплошные руины и обломки, которые заслоняют собой все хорошее. Но и смотреть в будущее с оптимизмом уже тоже не получается. Остается скрипеть и ругать современный мир.
– Если мечта не сбылась – смените мечту, но не смейте опускать руки и нос, кто знает, сколько вам еще жить осталось?
* * *– Тупик – жить надоело, а умирать не хочется.
* * *– Если предлагают из двух зол выбрать меньшее, бери то, что дешевле обойдется, потому что жизнь заставит платить даже за зло.
* * *– Брюзжать в старости на нынешнюю жизнь и нынешнюю молодежь с ее недостатками можно, опасно, если вы получаете от этого брюзжания удовольствие. Я, кажется, получаю, значит, стала старой занудой.
* * *– Многие жалуются на несовершенство жизни, но попробуйте ее отнять – все силы приложат, чтобы не отдать! Я не исключение.
– Даже на тот свет нужно приходить по приглашению, а то ведь не успею подготовиться к встрече…
* * *Завадский, зная, что Раневская периодически вспоминает про тот свет, попытался укорить:
– Фаина Георгиевна, вы же современная женщина, народная артистка, какой тот свет?!
– А что, разве народные артистки остаются на этом?
* * *– Фаина, я тебя переживу! – твердо заявляет Вера Марецкая.
– Хоть в очереди на тот свет я тебя опережу.
Вера Марецкая умерла раньше на шесть лет,
Раневская пережила всю великолепную троицу – Завадского, Орлову и Марецкую.
* * *– Что нужно человеку для счастья? – задает Раневской риторический вопрос журналистка, зная о ее репутации блестящего острослова.
– Смотря кому. Вот вам, например, чтобы я острила, а мне, чтобы вы от меня отстали.
* * *– Репортеры с каждым годом становится все хуже. Но раньше глупости спрашивали о театре, а сейчас просто глупости. Названий пьес не знают, авторов не помнят, отвечать на их вопросы страшно, чтобы не поставить в тупик именами классиков. Скоро придется сначала лекцию читать о русской литературе и театре, чтобы знали, что спрашивать.
* * *– Фаина, ты ворчишь, потому что стареешь, – выговаривает Раневской Марецкая.
– Ты думаешь, если я перестану ворчать, в году станет на пару месяцев больше?
* * *– Адаму и Еве очень повезло, они не болели ни одной из детских болезней и, похоже, не испытывали похмелья. Хотя иногда появляется мысль, что их изгнали из рая вовсе не из-за яблока, а из-за потребления того, что из фруктов можно произвести при некотором умении.
* * *– Если говорю, что нужна операция, проблемы с лекарствами, мало кто верит. Если вру, что здорова, как лошадь – не верят просто из зависти. Если вру о самых разных неизлечимых болезнях – верят почти с удовольствием.
* * *– Люди любят слушать о чужих неизлечимых болезнях, сама мысль «у меня такого нет» приятна.
* * *– Болеть или не болеть – решает сам пациент. Врач здесь ни при чем. Врачи нужны только чтобы ставить диагнозы.
* * *– У всех жизнь в полоску поперечную – полоса черная, полоса белая, а у меня вдоль – как влипла в черную полосу, так и двигаюсь по ней, как по тоннелю, столько лет.
* * *– Лень бывает полезна. Как подумаешь, сколько глупостей человек может не сделать, пока ленится!..
* * *– Все в жизни относительно, если становится совсем тошно, достаточно представить себе состояние лягушки в банке с формалином, и поймешь, что еще не все в жизни потеряно.
* * *– Лучше быть живым подопытным кроликом у своего врача, чем экспонатом в формалине.
* * *– Известность и популярность бывает разной, двухголовый теленок или младенцы-уроды в Кунсткамере тоже популярны, но многие предпочли бы иную славу.
– Медицина достигла невиданных успехов, скоро диагнозы будут ставить по телефону – достаточно подышать в телефонную трубку, и врач определит, что у вас геморрой в заду или распухла левая коленка. А если не дышите, значит, померли.
* * *– В том, что театр – террариум, убедиться просто, достаточно войти в зал перед началом сбора театральной труппы в начале сезона, чтобы услышать тихое шипение вокруг при сладчайших улыбках.
* * *– Сколько бы мы ни спорили с судьбой, она победит. Просто судьба заранее знает все наши замыслы, а мы о ее возможных вывертах даже не догадываемся.
* * *– Сколько ни придумывай возможные варианты неприятностей, жизнь сумеет придумать новые, доселе неизвестные и потому нежданные.
– Неужели все просчеты и глупости, которые я сотворила в жизни, были заранее предусмотрены моей судьбой? Тогда она не просто шлюха, а сволочь.
* * *– Если человек старается поступать не как все только чтобы выделиться, то как все и будет. Оригиналы не те, кто нарочно пытается отличаться, а те, кто живет по своим правилам вопреки всеобщим.
* * *– Модницы и модники глупы, они даже не замечают, сколь нелепо выглядят в одинаковой форме, именуемой модной одеждой. Но и отставать от моды надолго тоже не следует, не то примут за старуху задолго до самой старости.
* * *– Признак старости не только в морщинах или в песочном следе, который остается за тобой, но и в том, что носишь одежду, которая была в моде во времена твоей молодости.
– Конец жизни у всех одинаковый – все умирают, только оформлен он по-разному.
* * *– Чем старше становишься, тем больше обращаешь внимания на похоронные процессии и невольно прикидываешь, как будет у тебя самой. Хотя какая разница тому, кого хоронят?
* * *– Мне легче привыкать к старости, я с молодости играла старух самых разных. Правда, теперь мне не предлагают играть молоденьких героинь.
* * *– Скорость звука быстрей скорости света. Помня о непростых отношениях Раневской
с математикой и физикой, невеста ее эрзац-внука пытается поправить:
– Скорость света выше, Фаина Георгиевна.
Та возражает:
– Нет, звук доходит до человека медленней.
Скажешь что-то путное ребенку в детстве, а до него дойдет только к старости. А показанный пример вообще не доходит.
* * *– Мы отличаемся от всех остальных народов тем, что умудряемся выживать там, где можно просто жить.
* * *– Что делать, когда тебе плохо, а остальным вокруг хорошо?
Раневская дает философский совет:
– Пойте и как можно громче.
– Станет легче?
– Возможно, не полегает, но всем вокруг тоже станет плохо.
* * *– Я часто грущу. Нет, не по случившемуся, а по тому, что могло бы произойти, – блестящим ролям, умным режиссерам, прекрасным партнерам…
– Выход из положения мы всегда знаем, только выходить не торопимся…
* * *– Умереть вы всегда успеете. Попробуйте дожить свою жизнь, никто же не знает, что дальше.
* * *– У меня такое ощущение, что идиотов и бездарностей вокруг куда больше, чем у меня имеется нервных клеток.
* * *Услышав очередную сентенцию, что человек на 80 % состоит из воды:
– Это же ходячая лужа получается!
* * *– Эгоисты лучше неэгоистов.
—?!
– Да, они заняты только собственной персоной, а потому не сплетничают о других.
– Человек, который способен чувствовать боль, – человек. Если он способен чувствовать чужую боль – ЧЕЛОВЕК.
* * *– Не стоит ругать NN, он не бездельничает. Он просто боится ошибиться, потому и не рискует.
* * *– Я не пойду на сеанс к этому гипнотизеру.
– Почему, Фаина Георгиевна?
– А вдруг он и правда мысли читать умеет? А я столько всего надумала…
* * *– Ах, он меня просто растоптал при разводе! Мечтаю жестоко отомстить. Подскажите лучший способ.
Раневская советует:
– Забудьте о нем и просто станьте счастливой. Он этого не переживет.
– Не все сладкое полнит.
– Ну как же, Фаина Георгиевна? Где вы видели сладкое, которое не полнит?
– Месть!
* * *Читая газету:
– Половина убитых своих убийц знала… Получается, что чем меньше людей ты знаешь, тем меньше желающих тебя прикончить?
* * *Узнала, что Уинстон Черчилль в детстве тоже плохо учился по математике:
– Я же чувствовала, что у нас с ним есть что-то общее, кроме толстой жопы!
* * *– Шекспир прав – жизнь и правда театр. Такой же бардак за кулисами и подковерная борьба.
– Что для одного победа, то для другого поражение. Но это не повод, чтобы любую борьбу сводить к ничьей. Ничья на то и ничья, что не победа и не поражение.
