Сборник - Большая книга мудрости
В покое очищаются мысли и ты видишь истинную суть сердца. В праздности дух становится податливым и ты познаешь истинный исток сердца. В безмятежности помыслы становятся глубокими и ты постигаешь истинную основу сердца. Для того чтобы узреть свое сердце и прикоснуться к подлинному, нет ничего лучше этих трех состояний.
Когда сознание пробуждается, понимаешь, что, даже вступив на стезю страстей, можно выйти на путь истины. Пробуждение дарует способность все увидеть заново. Вот загадка того, как беда приносит счастье, а смерть возвращает к жизни. Решить ее нелегко.
Если Небо обделит меня счастьем, я восполню это величием своей добродетели. Если Небо заставит меня до изнеможения трудиться, я противопоставлю этому возвышенность своего сердца. Если Небо не даст мне удачи, я пробьюсь к ней, идя своим путем. Что может Небо поделать со мной?
В учении важно быть сосредоточенным, но нужно уметь иной раз быть беспечным. Если вечно отказывать себе в радостях и утехах, то для окружающих ты будешь подобен мертвящему дыханию осени.
Добродетель зависит от широты кругозора, а кругозор растет благодаря знанию. Поэтому тот, кто хочет упрочить свою добродетель, не может не расширять свой кругозор. А чтобы расширять свой кругозор, нужно увеличивать свое знание.
С подчиненным не будь резок, иначе он не захочет служить у тебя. С друзьями не будь развязным, иначе в друзьях у тебя окажутся одни ничтожества.
Подлый человек душою низок, поэтому радость его мелка и скоротечна. Все содеянное им выдает ущемленность.
Христианские богословы
Мудрость библейских учений и мудрость христианских богословов – отнюдь не одно и то же. Вышедшие из-под пера апологетов церкви трактаты сохраняли в себе всю верность старинным канонам, но были ближе и понятнее человеку, поскольку в них авторы стремились дать ответы на вечные вопросы в самом круговороте жизни, находя в нем отражения устройства Царства Божия и созданных по Его образу людей. Мысли известных теологов и отцов церкви главным образом были сосредоточены на моральности и нравственности, на этической стороне действий, предпринимаемых человеком при преодолении страданий и разрешении проблем. В них читатель найдет совет и ободрение.
Фрагмент фрески «Сотворение Адама» работы Микеланджело Буонарроти. Сикстинская капелла. Около 1511 года
Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан
(примерно 155/165–220/240)
римский теолог, христианский писатель
Квинт Тертуллиан. Барельеф, Рим
Справедливее судить о скрытом по явному, а не осуждать заранее явное, ссылаясь на скрытое.
Это сильнейший защищает слабейшего, так что богам должно быть стыдно пользоваться защитой людей.
Умирает обыкновенно лишь то, что рождается. У рождения со смертью взаимный долг.
Душа не может обрести спасения, если она не уверует, пока обитает во плоти. Итак, плоть есть якорь спасения.
То, что происходит среди многих людей, не имеет одинакового результата. Потому ошибки людей в учении церкви должны были разниться. То же, что у многих оказывается единым, – не заблуждение, а предание.
Богу приличествует свобода, а не необходимость. Я предпочитаю, чтобы Он Сам захотел сотворить зло, нежели чтобы не мог сотворить.
Душа старше буквы, слово – старше книги, а чувство – старше стиля, и сам человек – старше философа и поэта.
Кто есть истинный Бог, тот все свое одинаково дает как своим почитателям, так и не почитателям.
Закону мало быть справедливым: надо, чтобы его признали таковым люди, от которых он ожидает повиновения.
В злодеянии не имеет значения, кто первый, а кто последний. Порядок по счету не разделяет того, что объединено сходством. Поэтому безусловно предписано, что злом не воздается за зло.
Если бы на земле было столько же веры, сколько ожидается награды на небесах!..
Человек одинаков во всех народах, различны лишь имена; душа одна – различны голоса; дух един – различны звуки; у каждого народа свой язык, но материя языка – всеобща.
Все существующее заставляет постичь Бога, и Он все же непостижим; в этом величие его, что люди и знают, и не знают Его.
Вы предпочитаете не знать, потому что уже ненавидите, как будто знаете наверняка, что не будете ненавидеть, если узнаете.
Чем более они [люди] расположены ко злу, тем более способны верить ему. Вообще они легче верят вымышленному злу, чем действительному добру.
Судить следует только душу – за то, как она пользовалась сосудом плоти. Сам сосуд, конечно, не подлежит приговору.
Смех, собственно, идет глупости; но и истине прилично посмеяться, потому что она радостна.
Ереси: хоть от нашего ствола, но не нашего рода; хоть из зерна истины, но одичавшие от лжи.
Иероним Стридонский
(примерно 342–420)
византийский переводчик Библии и писатель
Кардинал Альбрехт Бранденбургский в образе cвятого Иеронима. Портрет работы Лукаса Кранаха (Старшего). 1526 год
Страх Божий изгоняет страх человеческий.
Мудрому не следует жениться. Никто не может одинаково служить книгам и жене.
Молодая вдова пусть уже отдается скорее мужу, чем дьяволу.
Хвалю брак, хвалю супружество, но лишь потому, что от брака рождаются девственные люди.
Обращение никогда не может быть поздним. Разбойник вошел с креста в рай.
Лицо есть зеркало души.
Мы не рождаемся христианами, а возрождаемся.
В одном и том же изречении одно услышит ученый, иное – неученый.
Не болтливое невежество, а святая простота для меня всегда была предметом уважения.
Давать не бедным принадлежащее бедным – в некотором роде святотатство.
Имей простоту голубя, чтобы не злоумышлять против кого-нибудь, и мудрость змеи, чтобы самому не пасть под ковами других. Небольшая разница в пороке – обмануть или быть обманутым христианину.
Не будем подражать порокам того, чьим достоинствам не можем следовать.
В оправдание собственной виновности думают: нет святых, все достойны порицания.
Жену распутную уберечь нельзя, а целомудренную стеречь не следует.
И святые могут впадать в зависть.
Кто обвиняется во многом и, оправдываясь в обвинениях, что-нибудь опускает, тот сознается в том, о чем умалчивает.
Крещение разрывает древние грехи, но не дает новых добродетелей.
Будем жить, как ничего не имеющие и всем обладающие.
Есть стыд, что ведет к смерти, и стыд, что ведет к жизни.
Будь умерен в скорби, помни эту истину: ничего чрезмерного.
Меньше греха следовать злу, которое признаешь добром, чем не сметь защищать того, что верно знаешь за добро.
Когда подаешь милостыню, пусть видит только Бог.
Усвоить дурное очень легко, и если не в силах бываешь подражать добродетелям других, то быстро перенимаешь их пороки.
Само произношение букв и первые начатки учения иначе преподаются ученым и иначе – невеждой.
Учись тому, чему сам учишь.
В переводе я передаю не слово в слово, а мысль в мысль.
Иоанн Златоуст
(347–407)
византийский богослов и христианский святой, архиепископ Константинопольский
Иоанн Златоуст. Фрагмент иконы
Любовь не знает насыщения, но, постоянно наслаждаясь любимыми, более и более воспламеняется.
Где бы ты ни был, молись. Ты – храм Божий: не ищи же места, нужно только душевное расположение.
Не думаю, что в среде священников много спасающихся, напротив – гораздо больше погибающих, и именно потому, что это дело требует великой души.
Народ составляют святые, а не толпа народа.
Наше гражданство на небе, а не на земле.
Мы же умываем руки, когда входим в церковь, зачем же не омываем сердца?
Что же такое смерть? То же, что снятие одежды… Что такое смерть? Временное путешествие, сон, который дольше обыкновенного.
Что же такое толпа? Нечто шумное, многомятежное, большей частью глупое, без цели носящееся туда и сюда, подобно волнам моря, составляемое часто из противоположных мнений. Кто имеет у себя такого владыку, не будет ли тот жалок более всякого другого?
Еще нет смиренномудрия в том, чтобы грешник считал себя грешником. Смиренномудрие состоит в том, чтобы, сознавая за собой много великого, ничего великого о себе не думать.
Если уж помнить грехи, то помнить должно только свои.Время уныния не то, когда мы терпим зло, а когда делаем зло… Делая множество зла, мы не сокрушаемся и на короткое время, а если от кого-нибудь потерпим хоть малое зло, падаем духом, безумствуем, спешим отказаться и избавиться от жизни.
Многие приходят в церковь, произносят тысячи стихов молитвы и выходят, не зная, что говорили они; уста их движутся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей молитвы: как же ты хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву?
