Брайан Хэйр - Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете
Но Орео впутывался в подобные истории, только если меня не было рядом. Он предпочитал играть именно со мной, а не с кем-то другим. Мы бродили по лесу, купались в близлежащих озерах, навещали моих друзей и их собак. Орео был верным другом: когда я ездил на велосипеде в гости к приятелю и оставался там с ночевкой, пес ждал меня у порога, а наутро мы вместе возвращались домой.
Я был без ума от бейсбола, а Орео — от меня. Если счастливые браки заключаются на небесах, то наш союз, вероятно, был задуман в Куперстауне[11]. Я мог прихватить с собой сумку бейсбольных мячей, бросал каждый из них и ждал, пока Орео принесет их обратно, а потом мы начинали играть заново. Либо можно было найти во дворе какую-нибудь цель и бросать по ней мячиками, Орео приносил мне их обратно, независимо от того, попадал я или нет. В возрасте десяти лет я был уверен, что спортивной карьерой на позиции стартового питчера[12] в команде «Атланта Брейвз» буду обязан именно Орео. Он не давал мне остановиться. Если я прятал все мячи, то Орео притаскивал со двора другой мяч, клал его к моим ногам и нетерпеливо лаял, пока я не принимался за игру снова. Была, правда, одна сложность — любой мяч, побывавший у Орео в пасти, постепенно превращался в слюнявую губку. К десятому броску мяч становился примерно вдвое тяжелее и оставлял за собой влажный след, как маленькая комета. Вероятно, Орео так и не понял, почему никто не играл с ним в мяч с таким же энтузиазмом, как я.
Быть или не быть человекомДесять лет пролетели незаметно. В колледже я некоторое время играл в бейсбольной команде, но мне это быстро разонравилось. Профессор из Университета Эмори открыл мне нечто, захватившее мое воображение куда сильнее, чем тяга победить в седьмой игре Мировой серии. Этот ученый, Майк Томаселло, пытался сформулировать, что же делает нас людьми. Я в свои 19 лет никогда особо не задумывался над таким фундаментальным вопросом и испытывал священный трепет при виде человека, которого занимали подобные материи.
Нет никакого сомнения, что наш вид одарен какой-то особой гениальностью. Наша сила не всегда используется для добрых дел. И тем не менее наши достижения впечатляют. Мы смогли освоить все уголки мира, обустроив себе комфортные условия для жизни даже среди ледников и безводных пустынь. Мы — наиболее успешный вид крупных млекопитающих на планете, если брать в расчет нашу численность и то влияние, которое мы оказываем на окружающую среду. Наши технологии позволяют сохранять или уничтожать жизнь. Мы умеем летать за пределами земной атмосферы и проникать в глубочайшие океанские желоба. Когда вы читаете эти строки, аппарат «Вояджер 1» летит на расстоянии более 18 млрд км от нашей планеты, посылая в NASA сигналы с границы Солнечной системы[13].
Так было не всегда. Еще несколько миллионов лет назад наши предки были неотличимы от других лесных обезьян. 50 тыс. лет назад люди боялись попасть в когти саблезубому тигру или гигантской гиене. 20 тыс. лет назад у нас еще не было никакой организованной власти и постоянных мест обитания. А сегодня многие уже не представляют, как можно выжить без Интернета и айпада.
Что же случилось, после того как наши предки отделились от последнего поколения, от которого произошли и мы, и человеко-образные обезьяны? Каким было первое изменение, вызвавшее другие? Как все это произошло?
До встречи с Майком я не осознавал: чтобы понять значение фразы «быть человеком», нужно определить, что такое «не быть человеком». Мое новое увлечение заключалось в том, чтобы изучать интеллект других животных и с помощью этих исследований лучше понимать нас самих. Майк — известный психолог, изучавший развитие маленьких детей. Он сравнивал детей и шимпанзе, пытаясь определить, в чем заключается наша уникальность. Он никогда и не подозревал, что ему следовало бы заняться изучением собак.
Именно Орео привел Майка и меня к нашей цели, но если бы не богатейшие знания Майка о детях, то мы не обратили бы на Орео внимания. Теории и методы, разработанные в рамках детской психологии, подготовили революцию в наших представлениях о собаках.
Социальные сетиПри рождении ребенок не обладает когнитивными способностями взрослого человека. Дети появляются на свет совершенно беспомощными и требуют гораздо большей родительской заботы, чем любые другие детеныши. В основном это связано с тем, что мозг новорожденного недоразвит. При рождении мозг ребенка в четыре раза меньше, чем у взрослого человека. Такая особенность связана с тем, что человеческий таз приспособлен для прямохождения. Из-за этого мы имеем малую апертуру таза по сравнению с бонобо и шимпанзе. Она настолько мала, что через родовые пути может проникнуть лишь голова с недоразвитым мозгом. Таким образом, человеческий мозг развивается в основном уже после рождения.
Изучение когнитивного развития показывает, что различные навыки формируются у младенцев с разной скоростью и в разное время. Ранние навыки служат основой для более поздних и сложных.
Майк был одним из первых ученых, обнаруживших, что уже к девятимесячному возрасту у детей развиваются мощные социальные навыки. Эта «девятимесячная революция» позволяет ребенку избавиться от эгоцентрического взгляда на мир. Дети начинают обращать внимание на то, куда смотрят окружающие, чего касаются, как реагируют в различных ситуациях. Если мама наблюдает за машиной, ребенок следит за ее взглядом. Когда ребенок видит что-то странное, например электронную поющую игрушку, то он сначала посмотрит на взрослого, чтобы «свериться» с его реакцией, и лишь потом отреагирует сам.
Младенцы начинают понимать, что пытаются сообщить взрослые, если те одновременно со словами указывают на что-то. Вскоре дети и сами уже указывают на вещи другим людям. Наблюдая, как вы демонстрируете птичку или его любимую игрушку, малыш приобретает базовые коммуникативные навыки. Обращая внимание на жесты и реакцию других людей, а также на то, что интересует окружающих, дети учатся распознавать (интерпретировать) намерения тех, кого видят.
Распознавание коммуникативных намерений является когнитивной основой для всех форм человеческой культуры и коммуникации. Вскоре после «девятимесячной революции» дети начинают подражать поведению взрослых и осваивают первые слова. Понимание коммуникативных намерений позволяет маленьким людям накапливать культурные знания, которые они не могли бы добыть самостоятельно. Если развитие распознавания коммуникативных намерений задерживается, то впоследствии у детей обычно возникают проблемы с изучением языка, имитацией и при взаимодействии с другими людьми. Без культуры и языка мы не могли бы опираться на достижения предыдущих поколений. Не существовало бы никаких космических кораблей и айпадов. Вероятно, мы просто были бы легкой добычей для хищников.
Однажды во время отдыха на пляже в Австралии я заметил, что за спинами у группы купальщиков из воды виднеется большой черный плавник. Из-за плеска волн они меня совершенно не слышали. Но я стал бешено им махать, и когда они обратили на меня внимание, я сделал нечто, чего не совершал ни разу в жизни: согнулся и поставил на спине согнутую руку так, что она напоминала плавник. Купальщики спешно выскочили на берег, пусть даже никто из них ни разу не видел такого жеста. Учитывая контекст, они быстро логически вывели, что я имею в виду: вас подстерегает опасность, кажется, приближается акула. Для совершения таких социальных выводов адресат должен понимать коммуникативное намерение (в терминологии Томаселло — интенцию). Купальщики распознали мою жестикуляцию, она оказалась для них как информативна, так и полезна. После этого у них было время подумать, как поступить. К счастью, это оказался плавник дельфина, но если бы к берегу действительно подплыла большая белая акула, то непонимание коммуникативного намерения могло бы стоить кому-то жизни.
Понимание коммуникативных намерений наделяет нас беспрецедентной гибкостью при решении проблем. Чтобы определить, является ли эта способность тем фактором, что делает нас людьми, Майк сравнил людей с наиболее похожими на нас ныне живущими приматами — шимпанзе и бонобо. Если у нас есть навык, которого нет у этих обезьян, то логично предположить, что он развился уже после того, как человеческий род отделился от предков шимпанзе и бонобо. Известно, что это произошло от 5 до 7 млн лет назад.
Майку требовалось определить, насколько шимпанзе и бонобо понимают коммуникативные намерения и сравнить их по этому показателю с маленькими детьми. Если бы оказалось, что осознание коммуникативных намерений действительно имеет для человека такое огромное значение, как полагал Майк, то бонобо и шимпанзе, вероятно, должны были быть лишены такой способности. С другой стороны, если шимпанзе и бонобо не уступают в этом отношении маленьким детям, Майк убедился бы, что находится на неверном пути.
