Петр Михайлов - Суд присяжных во Франции
Это когда определенное число незаинтересованных людей, посвященных в факт, о котором идет речь, приходят единодушно к согласию объявить его морально установленным»[73].
Вот что А. Ж. М. Серван пишет о возможных формах вынесения вердикта по факту, защищая по-прежнему единодушие: «Установят их (присяжных) в двенадцать, как законы в Англии, можно этим удовлетвориться, можно их расширить, но то, что неизменно – это единодушие при голосовании; вспомните, что эти люди представляют общественное мнение, и могут судить только при их единодушии. Если вы предполагаете двенадцать судей, которые вас осуждают при большинстве в семь голосов против пятерых, тогда пятеро, которые оправдывают, вычеркивают пятерых, которые осуждают, остается только двое, на которых вы претендуете возложить все общественное мнение, будь они Сократ и Катон – это несправедливо.
Хотите вы расширить это количество, которое формирует большинство, вместо того, чтобы принуждать к представлению общественного мнения двумя людьми, вы будете их представлять тремя, четырьмя, пятью. Где вы остановитесь? Поставьте лучше себя на место подсудимого и ищите количество, которое успокоит вашу душу, как среди бурного моря лоцман ищет наиболее надежный порт. Разве двенадцать голосов это слишком, чтобы представлять общественное мнение?»[74]
В заключение своих рассуждений А. Ж. М. Серван формулирует пять выводов, которые он считает главными при рассмотрении уголовных дел:
«1. Моральная убежденность, рассматриваемая во всяком индивиде.
2. Моральная уверенность, рассматриваемая по отношению ко всему гражданскому обществу, есть согласие людей этого общества, наиболее осведомленных и наиболее беспристрастных по отношению к факту, о котором идет речь.
3. Люди, наиболее осведомленные и наиболее беспристрастные к факту обвинения, – пэры обвиняемого, с тем, чтобы он имел разумную свободу отвести тех, которые для него сомнительны.
4. Всякий обвиняемый гражданин имеет право быть осужденным к определенному уголовному наказанию только при моральной уверенности всего общества в целом.
5. Вследствие этого законный судья всякого обвиняемого – это единодушное голосование достаточного количества его пэров, призванных им самим»[75].
Предвидя возможность упреков со стороны окружающих в англомании, А. Ж. М. Серван добавляет, что не стоит склонять головы перед законами Англии, но следует боготворить законы, действительно человечные, и эти законы являются французскими. «Поройтесь в сумерках нашего феодализма и вы найдете эти основы, что я говорю, закон жив, он размещается у трона, прерогатива пэров только изображение общего права всех граждан»[76].
Рассмотренный труд А. Ж. М. Сервана является одним из самых глубоких произведений о сущности суда присяжных, появившихся накануне Великой французской революции, поскольку заключает в себе не только ссылку на те или иные примеры судопроизводства в различных странах, но и прямо призывает к установлению во Франции суда с участием народного элемента, функцией которого видит установление факта. Нетрудно заметить, что труд А. Ж. М. Сервана на основе учения о первоначальном общественном договоре содержит рациональные выводы[77].
О влиянии трудов А. Ж. М. Сервана на общественное мнение Франции накануне 1789 года свидетельствует и замечание барона де Жесс – депутата от дворянства сенешальства Де Безьер, который на заседании Учредительного собрания 19 марта 1790 года при обсуждении представленного Дюпором проекта судоустройства, почти слово в слово повторявшего основные положения рассуждений А. Ж. М. Сервана, отметил: «Если право основано на общественной силе, общество может высказываться от своего имени посредством определенного количества граждан, способных распространять на деликт столько ясности, сколько общество в целом. Нужно, чтобы обвиняемый мог отвести их.
Голосование должно быть единодушным. Напомним себе, что они представляют общественное мнение, и поэтому оно должно быть единым. Другое получается, когда в приговоре, вынесенном при большинстве семи голосов против пяти, обвиняемый будет осужден двумя персонами. Только при единогласии не осудят ни одного невиновного…»[78]
Однако нельзя не отметить, что А. Ж. М. Серван описывает не суд присяжных, а суд пэров, существовавший когда-то во Франции и являвшийся судом сословной монархии. А. Ж. М. Серван не мог подняться над сословностью уже в силу того, что в то время сословия во Франции были незыблемыми. Лишь через многие десятилетия все населяющие эту страну стали гражданами равными перед судом и законом.
Утверждение А. Ж. М. Сервана о возможности представления всего общества двенадцатью пэрами вызывает серьезные сомнения уже потому, что пэры не могут представлять мнение всего общества в силу их сословной принадлежности. Данное утверждение вызывает сомнения и в бессословном обществе. Присяжные в количестве 12 человек не могут являться репрезентативной выборкой. Выводы, что 12 присяжных могут отражать в целом мнение всего общества, построены на натурфилософских воззрениях о подобии, в соответствии с которыми часть в общем отражает целое. Но нельзя представить бушующий океан водой, которая взята в пробирку из этого океана.
Изменение уголовного судопроизводства и введение суда присяжных были подготовлены и рядом громких судебных процессов, состоявшихся во второй половине XVIII столетия. О невинных лицах, осужденных к казням и иным наказаниям, составлялись специальные документы, так называемые «мемуары», которые значительно повлияли на общественное мнение. Одним из авторов таких мемуаров был Вольтер, прославившийся как защитник в делах семей Калласов и Сирванов.
Наиболее известным стало дело Калласа – купца, проживавшего в Тулузе, протестанта по вероисповеданию, обвиненного в убийстве своего сына Марка Антуана. В качестве мотива данного убийства рассматривалась месть отца-протестанта сыну за то, что последний собирался изменить вероисповедание на католическое. Смерть Марка Антуана была констатирована 13 октября 1761 года. Жан Каллас – отец семейства, родился в Лакаберде 9 марта 1698 года, на момент расследования дела ему исполнилось 63 года. Его жена Анна Роза Кабибель сорока пяти лет была по происхождению англичанкой. В семье было четверо сыновей: Марк Антуан – 29 лет, Пьер – 28 лет, Луи – 25 лет, Дона – 22 лет и две дочери Анна и Анна Роза 19 и 18 лет.
Кроме того, в семье проживала служанка Жанна Вигьер, католичка по вероисповеданию.
Марк Антуан был обнаружен мертвым. Причиной смерти явилась механическая асфиксия. Была выдвинута версия об убийстве его Калласом-старшим. В качестве доказательств убийства приводились крики служанки в день смерти: «Ах, мой Бог, его убили»; невозможность самоповешения в тех условиях, в которых был обнаружен Марк Антуан; абсурдность даже предположения самоубийства (в то время это считалось величайшим грехом, так как указывало на отсутствие веры во всеблагость и всемилость Божьи). В качестве обвиняемых по этому же делу привлекались также жена Калласа; его сын Пьер, находившийся в тот вечер дома; служанка Вигьер; Лавайес, проживавший наверху.
18 ноября 1761 года обвиняемые предстали перед трибуналом. Прокурор короля ходатайствовал о смертной казни для Калласа. Трибунал колебался ввиду недостаточности улик. Было принято решение о применении пытки к членам семьи Калласа и самому Калласу, Лавайес и Вигьер должны были присутствовать при пытке. Данное решение трибунала было опротестовано прокурором перед парламентом Тулузы. Парламент Тулузы 5 декабря 1761 года кассировал приговор и направил дело для дополнительного расследования.
9 марта 1762 года был вынесен второй приговор, признававший Калласа виновным и приговоривший его к колесованию. За признание Калласа виновным проголосовало восемь судей, против – пять. Несмотря на примененную к нему пытку, даже после осуждения Каллас утверждал, что он невиновен. После казни Калласа его сын Пьер, жена и Лавайес были осуждены к смертной казни через повешенье, служанка была осуждена к пожизненному заключению.
Однако поведение Калласа смутило судей, породило сомнения, и через десять дней Турнелью было принято решение об оправдании служанки, жены Калласа, о замене наказания Пьера на ссылку. Данное решение сразу поставило под сомнение приговор в отношении Калласа, который, учитывая его почтенный возраст и возраст Марка Антуана, вряд ли смог бы убить последнего.
Вольтер развернул поистине мировую кампанию в защиту Калласа, он обратился не только к видным представителям правящего класса Франции, но и к монархам других стран, в частности к Екатерине II. Через маркизу Помпадур Вольтеру удалось добиться вызова вдовы Калласа ко двору. В конце 1763 года Вольтер опубликовал «Тракт о терпимости по случаю смерти Калласа». Результатом деятельности Вольтера стал пересмотр приговора в отношении Калласа. 7 марта Королевский совет отдал приказ парламенту Тулузы направить ему дело Калласа. 9 марта 1765 года Каллас был оправдан.
