Коллектив авторов - Уголовное право России. Общая часть
Еще один аспект рассматриваемого принципа заключает в себе проблему приемлемого соотношения уголовно-правового принуждения в защиту личности и в защиту государства. Бессмысленно рассуждать о гуманности санкции, если антигуманен сам запрет, лежащий в ее основании. А насколько гуманны позитивные предписания уголовного закона? Ответ на этот вопрос зависит и от того, насколько жестко государство в отношениях с собственными гражданами при определении сферы недозволенного, как оно при этом выстраивает приоритеты, достойно ли представлены интересы личности в иерархии охраняемых законом интересов.
Наконец, гуманистические идеи всегда несли в себе мощный объединительный потенциал. Стремление к статусу ассоциированного с мировым сообществом государства, включенности в общий поток мировой цивилизации предполагает использование уголовного права и для решения таких задач, как выживание человечества, укрепление мира и обеспечение безопасности народов, защита общечеловеческих ценностей. Данный аспект гуманизма отражает ч. 2 ст. 1 УК, которая декларирует, что Кодекс должен быть основан на общепризнанных принципах и нормах международного права, что означает приоритет последних над национальным уголовным законодательством.
Итак, принцип гуманизма в уголовном праве имеет весьма широкое содержание. Гуманизм проявляется в характере охраняемых им социальных ценностей, в способах этой охраны, в видах и размерах санкций, предусмотренных за совершение преступлений, и т. д. Основное воплощение принцип гуманизма находит в таких требованиях, как:
– соответствие уголовно-правого обеспечения безопасности от преступных посягательств гуманитарным ценностям;
– сохранение за посягающими международно признанных и гарантированных национальным законом прав и свобод;
– недопустимость защиты гуманистических идеалов негуманными средствами в виде жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство наказаний;
– подчиненность строения системы наказаний и санкций требованию экономии уголовно-правовых мер;
– установление щадящих мер воздействия в отношении наиболее уязвимых категорий преступников (несовершеннолетних, инвалидов, женщин, особенно беременных и имеющих малолетних детей);
– сужение круга лиц, подлежащих уголовному преследованию, за счет «компромиссных» мер и «альтернативных» способов разрешения уголовно-правовых конфликтов.
Принцип личной ответственности предполагает ее возложение на совершившее преступление лицо лишь за то, что было совершено им персонально.
В российском УК данный принцип не получил прямого закрепления, как это имеет место, например, в УК Таджикистана, в ч. 1 ст. 7 которого говорится: «Никто не может нести уголовную ответственность иначе, как за свои собственные деяния, действие или бездействие». Однако уголовно-правовой доктрине он хорошо известен.
С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев вкладывают в него следующее содержание: 1) преступлением признается акт поведения, совершенный конкретным физическим лицом – индивидом, а не коллективом или социальной общностью; 2) физическое лицо подлежит уголовной ответственности лишь за то, что было причинено его собственным деянием; 3) ответственность и наказание за преступление имеют личный характер, т. е. должны распространяться только на лицо, совершившее преступление.[24]
Окончательное формулирование рассматриваемого принципа является итогом развития понятия о преступном в направлении «от деяния – к деятелю». По мере обретения закрепленным в законе составом преступления субъективных признаков характер последнего начинает определяться не только его объективной вредоносностью (деяния или результата), но и негативностью субъекта, доказательством асоциальности которого становится его вина как личная предосудительность, выражающаяся в соответствующем отношении к собственному деянию и его последствиям. В конце концов преступление обретает вид индивидуального деяния преступника, субъективным основанием ответственности которого выступает либо умысел (как прямое несоответствие его личных побуждений и устремлений уголовно-правовым требованиям), либо неосторожность (как нарушение личной обязанности проявлять внимательность и предусмотрительность в известных случаях).
Базируясь на идее персональной ответственности индивида за свои поступки, анализируемый принцип фиксирует, во-первых, принципиальную недопустимость возложения уголовной ответственности на кого бы то ни было за действия, совершенные другими лицами, что возможно в других отраслях права (например, в гражданском), во-вторых, традиционное для отечественного права исключение уголовной ответственности юридических лиц.
Указанный принцип предопределяет и подход к ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии. Каждый из них несет персональную ответственность, мера которой определяется личным вкладом в совместную преступную деятельность. Это требование отражено, например, в ст. 25 УК Грузии, которая определяет, что исполнители и соучастники преступления подлежат уголовной ответственности на основании их собственной вины в совместном противоправном деянии, с учетом характера и степени участия каждого в совершении преступления.[25] Такой подход согласуется как с принципом личной ответственности, так и с принципом индивидуализации таковой.
Международное уголовное право также основывается на принципе индивидуальной ответственности, т. е. ответственности физического лица, совершившего то или иное деяние. Именно это лицо в силу факта совершения преступления подвергается репрессии, тогда как государства и юридические лица могут подлежать материальной и политической ответственности по международному праву, но не уголовной ответственности.
Принцип неотвратимости выражает идею о том, что всякое лицо, совершившее преступление, должно нести за него ответственность, подлежать наказанию или иным мерам уголовно-правового воздействия.
Принцип неотвратимости противостоит принципу выборочного (показательного) возложения ответственности. Одним из первых обосновал принцип неотвратимости Ч. Беккариа в своей книге «О преступлениях и наказаниях» (1764 г.). «Не в жестокости, а в неизбежности наказания заключается один из наиболее эффективных способов предупредить преступления, – размышляет он. – А как следствие этого, и в бдительности властей, и в строгости неумолимых судей, которая, однако, лишь при мягком законодательстве становится полезной добродетелью. Неизбежность наказания, даже умеренного, всегда производит более сильное впечатление, чем страх подвергнуться самому суровому наказанию, если при этом существует надежда на безнаказанность. Даже самые незначительные страдания, если они неизбежны, заставляют трепетать от страха человеческую душу, тогда как надежда, этот дар небес, часто заменяет нам и всегда отодвигает на задний план мысль о суровости наказания, особенно если корыстолюбие и порочные слабости укрепляют нашу веру в то, что надежда на безнаказанность может сбыться».[26]
С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев излагают данный принцип следующим образом: «1) Всякое лицо, в действиях или бездействии которого установлен состав преступления, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным уголовным законом. 2) Освобождение от уголовной ответственности и наказания возможно только при наличии оснований и условий, предусмотренных законом».[27]
Примерно в таком же виде формулируют анализируемый принцип Модельный Уголовный кодекс СНГ 1996 г. (ст. 7), а вслед за ним УК Таджикистана 1998 г. (ст. 6), УК Республики Беларусь 1999 г. (ч. 4 ст. 3) и др.[28]
Тем не менее некоторые ученые ставят под сомнение самостоятельность данного принципа. Одни предлагают рассматривать требование неотвратимости ответственности в качестве составляющей принципа равенства (В. В. Мальцев), другие – принципов законности и равенства (Н. Ф. Кузнецова), третьи – принципа справедливости (Г. З. Анашкин).
Отрицать «переплетение» принципов права не приходится. Основной вопрос «селективного правосудия» – кого «выдернуть» и для острастки наказать, – не может быть решен правовым путем. Ибо право предполагает равенство. Точно так же как «дозирование» правды есть худший род лжи, избирательное применение закона – худший род беззакония. В этом смысле неотвратимость ответственности содержательно связана и с равенством всех перед законом, и с законностью.
Однако не стоит умалять значение и отрицать самостоятельность принципа неотвратимости. Старый миф – чем мягче наказание, тем больше беспорядка в жизни, – несмотря на многочисленные попытки его развенчания, по-прежнему пользуется популярностью, и не только среди работников правоохранительных органов. Многие горячо настаивают на усилении репрессивности закона. В живучести, укорененности в общественном сознании – особая опасность этого мифа. Вытеснение его оттуда возможно и путем противопоставления ему понятного любому принципа неотвратимости уголовно-правового реагирования на каждое преступление.
